Илья Некрасов - Град на холме
На глаза попалась вывеска: «регистрация». Я зашагал туда, рассчитывая хоть как-то продвинуться дальше в расследовании. Бейджик у меня был, значит, Эрассмуссен уже прошёл регистрацию. Или нет?
Тут я заметил, что у большинства людей бейджик зелёного цвета, а мой – белый с чёрной полосой.
– Месье… Эрасмуссен? – прочитала девушка, сидевшая за столиком регистрации. – Что же вы? Пленарное заседание вот-вот начнётся. Ваше место, – она встала и взяла меня под руку. – Пойдёмте, покажу.
Она прихватила с собой подарочный портфель участника.
– Спасибо, – я следовал за девушкой, которая ловко вложила в мою руку портфель – Надеюсь, я ничего не пропустил?
– Нет, ваше место слева, крайнее в президиуме.
«В президиуме???»
Первое – они не знают, что парень мёртв. Второе – скорее всего, не знают, как он выглядит. Третье – на сцену я не полезу…
– Да, да. Вижу. Спасибо, я сам дойду. Мне ещё нет семидесяти.
– Вам спасибо, – скороговоркой произнесла девушка и нырнула обратно, скрывшись в толпе. Она пропустила мимо ушей мою попытку пошутить.
Интересный расклад. Эрасмуссена пригласили в президиум. Это четвёртое.
Лезть туда совершенно не хотелось. Впрочем… надо было находиться на виду, если меня… то есть его… кто-то узнает и захочет подойти.
Я решил дилемму просто: сел в первом ряду перед президиумом. Вроде бы на виду, и в то же время в глаза не бросаюсь.
Людей вокруг прибавлялось. Я оглянулся. Позади сел панк с высокой причёской-ирокезом. Ну и пусть. Кому надо, разглядит меня за его шевелюрой.
– Коллеги, – хрипло произнёс в ретро-микрофон пожилой грузный человек из центра президиума, в деловом костюме и роговых ретро-очках. – Коллеги… – он приподнялся с кресла и прокашлялся в сторону, – Попрошу занимать места.
Зал быстро заполнялся участниками съезда. Те были настолько разными, что я не понимал, как они могли собраться в одном месте. Учёные, панки, сектанты под кайфом, старомодно одетые дамы под семьдесят.
– Коллеги, – повторял модератор. – Наше заседание начинается.
Перед моими глазами мелькали дамские сумочки, дипломаты, рюкзаки неформалов, подарочные сумки участников конференции, электронные книги и лица.
Я устал от их вида и снова повернулся к сцене. Там осталось только одно незанятое место. Моё? То есть Эрасмуссена? У пустующего кресла висела табличка с именем. Разглядеть её я не смог, поскольку буквы выглядели непривычно и походили на трудночитаемую готическую вязь.
Ко мне пришла неожиданная мысль…
Мысль о том, что я продолжаю путь Эрасмуссена. О том, что я иду опасной дорогой – по следам мертвеца. Куда они могли завести меня?
Интересно, Эрасмуссена тоже преследовала «ангел»?
Я постарался отогнать опасения и сосредоточился на президиуме. Сидящие там четыре человека переговаривались. Пожилой грузный человек, наконец, поднялся с кресла и подстроил микрофон под свой рост. Зал постепенно стих.
– От лица оргкомитета хочу объявить об открытии мероприятия, – он хлопнул в ладоши пару раз и расплылся в профессиональной улыбке.
По залу прокатились аплодисменты и одобрительный гул.
– Мне тут принесли данные… – он взглянул на бумажный клочок в ладони, – что регистрацию прошли пятьсот сорок человек.
В зале послышались аплодисменты. Я скосил глаза на сидящих сзади панков. Те вели себя вполне прилично, даже не свистели. Головой кивал только один, он сидел в наушниках и слушал музыку. Нечто особо забойное, судя по выражению глаз.
– В прошлом году, если не изменяет память, нас было на сотню меньше. Что из этого следует? – он обвёл взглядом зал. – Энтузиастов, настоящих… фанатов истории, становится больше. Наше движение ширится, и настанет момент, когда к нам начнут прислушиваться.
Модератор замолчал и сверился с бумажным листком, какой поднял со стола. Судя по всему, он был близорук и не пользовался глазными имплантами. Только старомодными очками.
– Почему это важно. История… Это ключ к пониманию закономерностей развития и упадка. Имея такой ключ, можно открывать любые двери. Неважно, сколько у вас денег. Эта власть другого рода… она невидима и одновременно реальна.
Он отпил воды из заготовленного стакана.
– Если мы не знаем, откуда пришли, то как понять, куда идти дальше? Кто мы? Зачем мы? В качестве иллюстрации я бы предложил выслушать доклад профессора Анатольева из Московской академии наук. Думаю, многие слышали о его исследованиях по новой хронологии и истории религий. Пожалуйста, поприветствуем докладчика!
К модератору подбежала та девушка с регистрации, она что-то шепнула мужчине на ухо и указала рукой в мою сторону. Он прищурился, пытаясь разглядеть меня из-под оптических очков. Однако в этот момент свет в зале убавили, и по нему прокатились аплодисменты.
Ведущему пришлось сесть на место. За спинами членов президиума вспыхнула голограмма – в далёком московском кабинете, за деревянным столом, среди бумажных книг, на фоне шкафов с фолиантами, сидел худощавый человек. На вид лет шестидесяти, в деловом костюме и больших ретро-очках. Немигающий взгляд вызывал странное впечатление. Он будто гипнотизировал зал – висел перед нами абсолютно без движения.
– Вы на линии, – выдохнул модератор в микрофон.
Анатольев встрепенулся:
– Дорогие участники конгресса. Прежде всего, хотел бы выразить благодарность организаторам за возможность выступить. К сожалению, в этом году я не смог приехать лично.
Академик сделал небольшую паузу, и зал дружно зааплодировал. Перед каждым из сидящих в президиуме зажглась своя копия голограммы. Организаторы конференции повернулись к ним и с чувством выполненного долга развалились в удобных креслах, потянулись к бутылочкам, что стояли на столе.
– Дорогие участники, соратники. Сегодня я бы хотел доложить некоторые результаты исследования разных вариантов Библии. Как и ранее моим соавтором по докладу будет профессор Глебов. Позвольте вместо вступления зачитать фрагмент материала. Псалом 147. Его современный вариант.
На голограмме рядом с академиком появился текст.
«Хвали, Иерусалим, Господа; хвали, Сион, Бога твоего, ибо Он даёт снег, как волну; сыплет иней, как пепел; бросает град Свой кусками; перед морозом Его кто устоит? Пошлёт слово Своё, и всё растает; подует ветром Своим, и потекут воды…»[45]
– Надеюсь, вы услышали «это». Да неужели псалом обращён к богу северных викингов?.. А теперь самое время вернуться ко вступлению. Трудно переоценить значение Библии для людей прошлого. Она во многом определяла жизнь: образ мысли, быт, правила поведения. В связи с этим интересно изучить нестыковки в разных вариантах Книги, которые разделены географически и по времени составления. В каких условиях жили те люди? Куда шли?.. И куда пришли?.. Рассматривая изменения в Библиях, можно получить некоторые из ответов. Подчас шокирующие. Ведь Библия историческая книга…
