Марк Ходдер - Таинственная история заводного человека
— Мы где-то на середине правого края полей, — прошептал королевский агент, — проход должен привести нас вовнутрь.
Они пошли по новому туннелю. Через несколько шагов он внезапно повернул влево, по направлению к дому. Оба продолжили идти и наконец достигли сначала одного, а через несколько минут другого правого поворота.
— Возвращаемся в поля, — сообщил Бёртон, — но на этот раз к их левой границе.
Бёртон ожидал, что, когда они окажутся примерно под серединой левого края, появится проход направо. Однако вместо этого проход дошел до конца поля и повернул влево. Здесь они миновали высшую точку Карачек, а потом свернули налево под прямым углом.
— Обратно к дому, — прошептал Бёртон.
— Да это просто смешно, — сказал Суинберн.
Туннель довел их до средней точки нижнего края Карачек, повернул вправо и через несколько шагов — опять вправо.
— Возвращаемся к верхней границе. Мы медленно кружим внутри, Алджи. И в этом есть смысл: именно так устроены классические лабиринты.
— Но ведь у нас нет мотка пряжи!
— Нам он и не нужен. В лабиринтах такого типа всегда один маршрут: дорога ведет в центр. Обычно это спираль, которая изгибается и пересекает саму себя, пока не достигает центра…
— …где ждет минотавр?
— Боюсь, что да.
Суинберн внезапно остановился:
— Что? Еще один монстр?
Бёртон мрачно усмехнулся:
— Нет, думаю, всё тот же.
— Сэр Роджер?
— Претендент.
— Я это и имел в виду.
Бёртон изучающе взглянул на коротышку:
— Хм-м, странно. Ты продолжаешь называть его сэр Роджер.
— Оговорился.
— Как и полковник Лашингтон?
— Нет! Пошли дальше.
Они шли по петляющему взад-вперед туннелю, и стук падающих капель становился всё громче, по мере того как они приближались к центру лабиринта. Внезапно Бёртон остановился и прошептал:
— Слышишь?
— Вода.
— Нет. Еще кое-что.
Суинберн прислушался:
— Да, слышу. Низкое жужжание.
— Си под средним до, Алджи. Держу пари: это поет бриллиант — причем точно так же, как Поющие Камни. Вот что заставляло пианино играть: резонанс!
Они повернули за очередной угол и увидели, что впереди намного светлее.
— Осторожно, — выдохнул Бёртон.
Они пошли на цыпочках. Звук бегущей воды стал тише — протяжная нота стала слышна более отчетливо.
И тут до них долетели голоса. Суровый голос:
— Проверяй стены.
— Эдвард Кенили, — прошептал Бёртон.
— Да-а-а. Проверяю. Ага, — ответил другой.
— Минотавр, — прошипел Суинберн.
— Ударяй по каждому камню, — требовательно сказал Кенили, — не пропускай ни дюйма: где-то здесь должна быть скрытая полость!
Королевский агент беззвучно двинулся дальше, Суинберн за ним. Они подошли к повороту направо и выглянули из-за угла. Туннель вел в большое квадратное помещение с высоким потолком. Поток воды шириной два фута[81] вытекал из щели на самом верху правой стены и попадал в канал, вделанный в пол; оттуда он, дымясь, тек через середину комнаты и исчезал в отверстии противоположной стены.
— «Слезами, что из глаз текут миледи», — еле слышно процитировал Суинберн. Жужжание алмаза наполнило всё пространство: казалось, оно слышится отовсюду, хотя самого камня было не видно.
Что-то прошло сквозь волосы на загривке поэта. Холод стального дула коснулся верха позвоночника.
— Руки вверх! — раздался знакомый голос.
Суинберн подчинился.
— Доктор Дженкин, — ровным голосом сказал Бёртон, обернувшись.
— Только шевельнитесь, сэр Ричард, и пуля прошьет мозги этого молодого человека! Вы ведь не хотите этого, да?
— Ричард, не пытайся! — серьезно посоветовал Суинберн.
— Что происходит? — услышали они голос Кенили.
— Пара незваных гостей, — ответил Дженкин.
— Давайте их сюда!
— В комнату, джентльмены, — приказал врач. — И, пожалуйста, держите руки так, чтобы я их видел.
Они подчинились.
— Бёртон, — хрюкнул Претендент, увидев королевского агента. — Плохой мальчик! Ага.
— И нарушитель права собственности, — добавил Кенили. — Вы играете с огнем, сэр! Я же велел вам покинуть имение.
— У меня осталось незаконченное дело.
— Это мы заметили. Было очень глупо с вашей стороны оставить содержимое кладовки в коридоре: Богль немедленно привлек к этому мое внимание.
— Как вы открыли дверь?
— Нашел рычаг в левой комнате: нужно сдвинуть полку и поднять ее вверх.
— Какой я дурак, что не заметил этого!
— Вы вообще не имели права совать туда свой длинный нос! Я должен вас арестовать.
— Арестова-а-ать, — протянула гора плоти, возвышающаяся в центре помещения. Претендент смотрел на Бёртона бессмысленным взглядом.
— Рискните, — бросил вызов королевский агент.
— Зачем вы вообще здесь, сэр? — спросил Кенили. — Вы же географ! Исследователь! Ливингстон! Что вам до этого дела?
Бёртон, не обращая внимания на вопрос и особенно на упоминание о Ливингстоне,[82] беззаботно указал на Претендента:
— Кто это? Хотя нет, я должен спросить так: что это, Кенили?
— Сэр Роджер Тичборн!
— Мы же оба знаем, что это не так, верно?
— Я настаиваю на том, что это сэр Роджер Тичборн. — Адвокат посмотрел мимо Бёртона: — Я прав, доктор Дженкин?
— Абсолютно, — ответил врач.
— А что думаете вы, мистер Суинберн? — спросил Кенили.
— Я? Я думаю, что у меня болят руки. Могу я их опустить?
— Да. Отойдите от него, Дженкин, но держите револьвер наготове. Если наши гости будут плохо себя вести, убейте их.
— Спасибо, — сказал Суинберн, — вы настоящий волшебник, мистер Кенили.
— Отвечайте на мой вопрос. Как вы считаете, это сэр Роджер Тичборн?
Суинберн заколебался.
— Я думаю…
Он поднес руку к голове и моргнул. Бёртон внимательно глядел на своего помощника.
— Я думаю…
Претендент дурацки хихикнул.
— Я думаю, — простонал поэт, — что это… вероятно… Тичборн.
— Ну вот! Наконец-то, — улыбнулся Кенили.
— Алджи, ты хорошо себя чувствуешь? — осведомился Бёртон.
— Да. Нет. Да. Я… голова болит.
— Сэр Роджер, — сказал адвокат, поворачиваясь к Претенденту, — на территории вашей собственности находится нарушитель, и вы в полном праве защитить свои интересы.
— За-щи-тить! — громыхнул Претендент и шагнул вперед. — Защитить! Ага.
— Кенили! — рявкнул Бёртон. — Нет никакой необходимости…
