Сакс Ромер - Зловещий доктор Фу Манчи
— Скорее! — Карамани схватила меня за руку. — Наверх! Он вернулся!
Она побежала по лестнице к балкону; я следовал за ней по пятам. Темнота укрывала нас, толстый ковер поглощал звуки наших шагов, иначе нас бы наверняка обнаружил тот, кто вошел в комнату, которую мы только что оставили.
Это был Фу Манчи.
В желтом халате, с неподвижным лицом, с нечеловеческими зелеными глазами, по-кошачьи сверкавшими еще до того, как на них упал свет, он осторожно прошел мимо гор подушек и склонился над кушеткой, где лежал Азиз.
Карамани заставила меня присесть на корточки.
— Смотрите! — прошептала она. — Смотрите!
Доктор Фу Манчи пощупал пульс мальчика, которого я всего лишь минуту назад объявил мертвым, и, подойдя к высокому стеклянному шкафу, вынул оттуда длинногорлую колбу из гравированного золота, а из нее в пробирку с делениями накапал несколько капель янтарной жидкости, незнакомой мне. Я глядел во все глаза и заметил, до какого уровня поднялась жидкость. Он набрал ее в шприц и, опять склонившись над Азизом, сделал укол.
И тогда все чудеса, которые приписывали этому человеку, стали реальностью. С благоговейным трепетом я признал его волшебником, как это сделал бы любой другой врач на моем месте, обследовавший Азиза. Я наблюдал, затаив дыхание, за тем, как мертвец оживал! На его оливковых щеках заиграл румянец, мальчик пошевелился, поднял руки над головой и сел, поддерживаемый китайцем.
Фу Манчи позвонил в какой-то спрятанный колокольчик. Вошел отвратительный человек с желтым лицом, изуродованным шрамом, неся поднос, на котором стояли чаша с какой-то дымящейся жидкостью, по-видимому суп, нечто, выглядевшее как овсяные лепешки, и бутыль с красным вином.
Когда мальчик, не проявляя никаких необычных симптомов, а ведя себя так, как если бы он только пробудился от нормального сна, приступил к трапезе, Карамани осторожно увлекла меня за собой по проходу в комнату, в которую мы сначала вошли. Сердце у меня упало, когда мартышка прыжками промчалась мимо нас на руках в нижнюю комнату в поисках своего хозяина.
— Видите, — сказала Карамани трепещущим голосом, — он не мертв! Но без Фу Манчи он для меня мертв. Как я могу оставить Фу Манчи, если в его руках жизнь Азиза?
— Вы должны достать мне эту колбу или часть ее содержимого, — приказал я. — Но скажите, как он добивается этого подобия смерти?
— Я не могу вам сказать, — ответила она. — Я не знаю. Что-то в этом вине. Через час Азиз будет опять в том же состоянии, в каком вы его увидели. Но смотрите…
Открыв маленькую шкатулку из черного дерева, она вытащила склянку, до половины наполненную янтарной жидкостью.
— Отлично! — сказал я и сунул склянку в карман. — Когда самый удобный момент схватить Фу Манчи и вернуть к жизни вашего брата?
— Я дам вам знать, — прошептала она и, открыв дверь, поспешно вытолкнула меня из комнаты. — Он сегодня вечером отправляется на север, но вы этой ночью не приходите. Быстрее! Быстрее! По коридору. Он может меня позвать в любой момент.
И так, со склянкой в кармане, содержащей мощный препарат, не известный западной науке, и с последним долгим взглядом в глаза Карамани, я вышел на узкую аллею из дома, где царили таинственные душистые ароматы, к зловонным берегам низовьев Темзы.
ГЛАВА XXII
МЫ ОТПРАВЛЯЕМСЯ НА СЕВЕР
— Мы должны без промедления устроить нападение на дом, — сказал Смит. — На этот раз мы уверены в нашем союзнике…
— Но мы должны сдержать свое обещание, — прервал я.
— Петри, этим ты можешь заняться сам, — сказал мой друг. — Я посвящу все свое внимание Фу Манчи, — сурово добавил он.
Он ходил взад-вперед по комнате, сжимая в зубах почерневшую трубку так, что на его квадратной челюсти выступили желваки. Бронза его лица, которой он был обязан бирманскому солнцу, оттеняла яркость серых глаз.
— Как я все время считал? — бросил он, глядя на меня вполоборота… — Что, хотя Карамани — одно из самых грозных орудий в арсенале доктора, это оружие однажды можно будет повернуть против него. Этот день настал.
— Мы должны ждать ее сигнала.
— Именно так.
Он выколотил свою трубку о каминную решетку. Затем спросил:
— У тебя есть хоть какое-нибудь представление о характере жидкости в склянке?
— Ни малейшего. И я не могу истратить хотя бы малую часть для анализа.
Найланд Смит принялся набивать табачную смесь в трубку, просыпав почти столько же на пол.
— Нет мне покоя, Петри, — сказал он. — У меня руки чешутся приступить к делу. И однако, одно неверное движение, и…
Он зажег трубку и стал глядеть в окно.
— Разумеется, я возьму с собой шприц, — объяснил я. Смит ничего не сказал.
— Если бы я только знал состав лекарства, вызывающего внешнее подобие смерти, — продолжал я, — моя слава надолго пережила бы мой пепел.
Мой друг не повернулся.
— Она сказала, что он что-то подсыпал в вино? — отрывисто спросил он.
— Да, в вино.
Наступило молчание. Мои мысли вернулись к Карамани, которую доктор Фу Манчи приковал к себе оковами, крепче любых арабских цепей. Ибо, когда ее брат Азиз подвешен между жизнью и смертью, что остается делать ей, как не подчиняться приказам коварного китайца? Что же это за извращенный гений? Если бы только эта сокровищница тайной мудрости, которую он, может быть, единственный из живущих, взломал и ограбил, могла быть открыта больным и страдальцам, имя доктора Фу Манчи было бы вписано золотыми буквами в историю врачевания наряду с именами других великих целителей.
Найланд Смит внезапно повернулся, и выражение его лица просто изумило меня.
— Посмотри, когда следующий поезд в Л.! — резко сказал он.
— В Л.? Что такое?
— Лорд Саутри. Нельзя терять ни минуты.
В его голосе были повелительные нотки, хорошо знакомые мне; в глазах его горел огонь, показывавший, что нужно действовать, что он вдруг осознал зловещую реальность.
— Последний поезд через полчаса.
— Мы должны успеть на него.
Без дальнейших объяснений он бросился одеваться, так как весь день ходил по комнате в халате и беспрестанно курил.
Мы выскочили из дома и побежали на угол, к стоянке, вскочив в первое же такси. Смит велел водителю поторопиться; мы сорвались с места и помчались в лихорадочной гонке. Стремительность была характерна для моего друга в моменты решительных действий.
Он сидел в такси, нетерпеливо поглядывая в окно и дергая себя за мочку уха.
— Я знаю, что ты простишь меня, старина, — сказал он, — но я пытаюсь решить одну маленькую проблему. Ты захватил то, о чем я просил?
— Да.
Разговор прекратился. Только когда такси повернуло к станции, Смит сказал:
