Андрей Зверинцев - Сын Грома, или Тени Голгофы
И поняв это, он так и судил дела мирские.
Огорчившись гибелью Анании и Сапфиры и не понимая, за что те были наказаны смертью, он пришел к Петру и, ни в чем не упрекая Кифу, повел себя так, как, наверное, повел бы себя их общий Учитель. Ибо Иоанн со времен Галилейских всегда и во всем старался подражать Ему.
Иоанн сказал Петру: «Брат Симон, давай вспомним, как Отец наш небесный наказывал человеков. Откроем Писание и прочтем, как возопил Авраам к Господу: „Судия всей земли поступит ли неправосудно?“»
И Иоанн стал читать Петру из Писания, как внимателен, как осмотрителен и как осторожен был Господь, назначая грешникам наказание. Никогда не рубил с плеча.
«И сказал Господь: вопль Содомский и Гоморрский, велик он, и грех их, тяжел он весьма.
Сойду и посмотрю, точно ли они поступают так, каков вопль на них, восходящий ко Мне, или нет; узнаю.
И обратились мужи оттуда, и пошли в Содом; Авраам же еще стоял перед лицом Господа.
И подошел Авраам, и сказал: неужели Ты погубишь праведного с нечестивым?
Может быть, есть в этом городе пятьдесят праведников? Неужели Ты погубишь и не пощадишь места сего ради пятидесяти праведников в нем?
Не может быть, чтобы Ты поступил так, чтобы Ты погубил праведного с нечестивым, чтобы то же было с праведником, что с нечестивым; не может быть от Тебя! Судия всей земли поступит ли неправосудно?
Господь сказал: если я найду в городе Содоме пятьдесят праведников, то Я ради них пощажу все место сие.
Авраам сказал в ответ: вот, я решился говорить Владыке, я, прах и пепел:
Может быть, до пятидесяти праведников не дотянет пяти, неужели за недостатком пяти Ты истребишь весь город? Он сказал: не истреблю, если найду там сорок пять.
Авраам продолжал говорить с Ним, и сказал: может быть, найдется там сорок. Он сказал: не сделаю того и ради сорока.
И сказал Авраам: да не прогневается Владыка, что я буду говорить: может быть, найдется там тридцать? Он сказал: не сделаю, если найдется там тридцать.
Авраам сказал: вот я решился говорить Владыке: может быть, найдется там двадцать? Он сказал: не истреблю ради двадцати.
Авраам сказал: да не прогневается Владыка, что я скажу еще однажды: может быть, найдется там десять? Он сказал: не истреблю ради десяти.»
Иоанн замолчал. Молчал и апостол Петр, Симон Ионин, широкогрудый, громкоголосый рыбак галилейский.
– Но я же не Господь, чтобы судить так дотошно, – наконец сказал Петр, дивясь глубинным познаниям Иоанна. Выходит, недаром того всегда выделял Учитель.
Иоанн мягко заметил:
– Возлюбленный брат, ведь ты же – ученик Единородного Сына Божия, и тебя наш Учитель называл Кифа. Камень веры! И с тебя спросится. Вспомни, как Учитель заглаживал твое трехкратное отречение от Него. И разве не ты, Симон, учишь внимающих тебе: «Не воздавайте злом за зло или ругательством за ругательство; напротив, благословляйте … Ибо, кто любит жизнь и хочет видеть добрые дни, тот удерживай язык свой от зла и уста свои от лукавых речей». Не мы ли, апостолы, учим исправлять согрешившего в духе кротости, носить бремена друг друга и таким образом исполнять завет Христов? И потому, доколе есть время, будем делать добро… И помнить завет: «Слабого в вере принимайте…»
И обнялись на том Петр с Иоанном после этого разговора и расстались.
И пошел Иоанн к пещере, где лежали бездыханны утаившие от братии часть вырученных за землю денег Анания и жена его Сапфира, и молился, и просил Господа за них. А когда они пробудились и вышли на свет Божий к детям своим из пещеры, сказал напоследок: «Анания и Сапфира, вот вы здоровы и не грешите больше, чтобы не случилось с вами чего хуже».
* * *…Благополучно встретившись после кораблекрушения, которое их постигло на пути в Эфес, и плача на радостях, Иоанн и его ученик Прохор обнялись и стали рассказывать друг другу, что с ними происходило в бурном море; затем, обсудив маршруты дальнейшего путешествия, наши праведники теперь уже по суше, по каменистой извилистой дороге, направились в сторону Эфеса. Путь был неблизкий.
Утомившись, решили заночевать в поле под звездами. Прежде чем заснуть, немного поговорили о своей миссии в Эфес. Город этот, раскинувшийся на восточном побережье Малой Азии, был в то время процветающим торговым и духовным центром и постоянно притягивал христианских проповедников. Он был вторым Римом. Здесь заканчивались крупнейшие дороги того времени. До Иоанна здесь уже побывали Петр и Павел, и посеянное ими уже дало первые всходы.
Прохор, всегда очень гордившийся тем, что является учеником Иоанна, который набирался мудрости у Иисуса, любил порой помудрствовать вокруг Священного Писания. И тут, под малоазийским небом, он спросил Иоанна: не говорил ли праведному его Учитель о том, в каких стихах Писания спрятан ключ к тайне общения с небесными духами. Такой вопрос еще больше расположил Иоанна к своему ученику. Ибо он сам обращался с подобным же вопросом сначала к Петру, а когда тот не сумел ему вразумительно объяснить, спросил об этом же Учителя. И тот объяснил уже не только Иоанну, но и остальным одиннадцати своим ученикам, что Божественная Книга та устроена так, что, когда человек с любовью и вдохновением читает любой текст Священного Писания, духи и ангелы влекутся к нему и сопровождают того человека во все время его чтения, не обнаруживая, однако, своего присутствия, а поддерживая лишь устремления читающего Писание.
Иоанн учил своего ученика проповедовать Евангелие. Объяснял, что разным людям следует разъяснять по-разному.
– Для иудеев: будь как иудей. Для немощных: будь как немощный. Для эллинов: будь как эллин…
Понял ли Прохор сказанное, нет ли, только он замолчал и больше ни о чем не стал спрашивать, а так с этими мыслями и уснул.
Иоанну же сначала не спалось, но в какой-то миг тяжелый сон спустился на него, праведный вздохнул, устроился поудобнее на своем плаще и погрузился в ночное забытье.
Когда тело его получило небольшой отдых, пошли легкие, ничего не значащие сны, а под утро Иоанн увидел Богородицу. Недаром он днями много думал о ней, вспоминал их житье в Гефсимании, походы с Богоматерью на Елеонскую гору, разговоры об Учителе – Ее Божественном сыне, и вот Она явилась ему во сне.
Ему снилось, что он взобрался на гору Елеонскую, как это он часто делал после распятия Учителя, сидит на облюбованном за многие годы хождений на эту гору мшистом округлом камне и тихо молится, устремив свой взор к ночному звездному небу. Ему кажется, что он видит, как перемещаются и шепчутся между собой звезды. И этот шепот о нем, об Иоанне, о том, как мало он сделал из завещанного Учителем. Звезды ставят ему в пример Симона Ионина, извечного его соперника перед Учителем – Петра. Петр уже заложил общину верующих в Риме, посеял семена в Эфесе… А он, Иоанн, только что выбрался из Иерусалима. Праведный хотел было возразить: все это время по слову Учителя он опекал Матерь Его Марию, но кто же возражает звездам! Он только опустил голову. Потом огляделся. И – о чудо! Он увидел освещенную лунным светом, сидящую совсем рядом на таком же камне Марию. Богоматерь была в одежде простолюдинки. И он ничуть не удивился видению.
