Лев Гурский - Есть, господин президент!
— Так мне отодвигаться от вашего плеча? — неуверенно спросил Макс. — Я запутался. Руку уже убирать?
— Я вам дам «убирать»! Не вздумайте! — Я незаметно пихнула его локтем в бок. — Хоть раз ведите себя естественно. Раз начали висеть, висите дальше, прикрывайте меня своим торсом. А я погляжу назад, как бы резвясь и играя… О, идет, идет, скотина! Прошел метра три, потоптался на месте, повернул за нами…
— Наступать ему на ногу было обязательно? — удивился Макс.
— Обязательно, — ответила я. — Это была проверка. Вы сечете в психологии? Любой крендель, тем более из нацистов, не стерпел бы, когда ему так запросто наступают на ногу. А этот смолчал, не обматерил меня, даже не чертыхнулся. Я нарочно его выругала — все равно молчит. Ясно, не хочет привлекать к себе внимания…
Возле «Пирожков с яйцом» меня внезапно пробило острое чувство дежа вю. Как и днем раньше, я двигалась по той же самой Шаболовке, мимо тех же вывесок и почти так же уходя от погони. Правда, теперь блондин в кожаной куртке был не против меня, а за. Прогресс, Яночка. Всего за сутки ты перепрыгнула от «Терминатора» к «Терминатору-2». Неужто впереди — третья, самая дурацкая серия, про третью мировую? Киношники все переврали: если заваруха когда-нибудь на Земле и случится, виноват, скорей всего, будет не сумасшедший компьютер, а прибабахнутый азиат с красным флагом и ржавой бомбой… Ох, не приведи Создатель!
— Нам не пора сворачивать? — шепнул Макс. — Мы не пропустили?
— Еще рано, — успокоила я горе-кавалера. — И двигайтесь помедленнее. Гад может подумать, что мы от него бежим. Напоминаю наш план: мы идем не торопясь, гуляючи, еще метров пятьдесят. Как только проходим мимо «100 мясных салатов», я вас толкаю в бок, и мы уходим вправо. В том дворе — удобный тупичок. Там вы включите свой бокс на полную катушку…
— Катушку? — переспросил Кунце. — А, еще одна русская идиома!
— Она самая, — вздохнула я. — Дайте мне еще разок посмотреть назад. Так, улыбайтесь шире, шире… Приобнимите меня левой рукой. На шею не давите… Не отстает, гад! Как приклеенный!
Парень со свастикой действительно не отставал. Мастерству пригляда он, видимо, никем не обучался и тупо пер за нами следом, кое-как сохраняя дистанцию; мы идем в темпе — и он побыстрее, мы сбавляем шаг — и он тормозит. За такую никудышную слежку, решила я, не грех отдельно схлопотать по тыкве.
Мы прошли мимо «Пирожков», ленивым прогулочным шагом миновали «Сэндвичи от Свиридова». Когда же по правую руку возникли «Мясные салаты», я ощутимо толкнула Макса — первый пошел! — и мы с ним резко дернули вправо, в темноватый кирпичный аппендикс, на треть заставленный пустыми ломаными ящиками. Если наш преследователь в ту секунду мигнул или чихнул, мы бы для него просто растаяли в воздухе, как семейство призраков. Только что были на Шаболовке — а вот уже нас нет! Ищи-свищи.
Чем отличается хороший шпик от плохого? Хороший бы непременно изучил окрестности и знал заранее: тут стена, прохода насквозь нет, можно спокойно обождать, пока мы не выйдем. Однако я надеялась, что свастика с ушами — филер фиговый. Он должен заподозрить в нашем тупике скрытый проходной двор и отправиться следом, навстречу аперкоту хуку, нокдауну, нокауту… словом, чему-нибудь боксерскому и неприятному на ощупь, из репертуара бывшего чемпиона курса в полутяжелом весе Макса-Иозефа Кунце.
Первые секунд тридцать все шло в точности по нашему плану. Стоило нам укрыться за дальними ящиками почти у самой глухой стены, как в подворотне нарисовался свастиконосец. Он бестолково завращал головой вправо-влево, словно прохожий на оживленном перекрестке. Посмотрел себе под ноги: не зарылись ли мы в землю? Задрал голову и глянул вверх — а вдруг мы, подпрыгнув, приклеились к стенам на манер жвачки? Ничего не заметил и сделал шаг вперед. Еще один. Еще. Ему оставалось пройти всего каких-то метра три до того места, где Кунце уже притаился в засаде.
Но этих метров он не преодолел. Словно что-то почуяв, наш преследователь вдруг замер на месте, потом и вовсе отступил назад, сунув в карман правую руку. И когда вытащил, на его пальцах уже поблескивал металлический кастет жлобского вида.
У меня на шее замигал и завибрировал мобильник.
— Яна, берегитесь, я, кажется, заметил второго! — донесся до меня тревожный шепот старика Дахно. — Он идет следом за первым.
Буквально через секунду в тупичке нарисовался и второй — ну очень похожий на первого. Два сапога — пара. На ксероксе их, что ли, размножают? Или у них строгий отбор по внешним данным, как в топ-модели? Если лоб чуть пошире, а кулаки поменьше — уже фиг, не возьмут тебя Родину любить. Интересно, подумала я, где таких Ленц откопал? Вряд ли дал объявление в газету: «Желающие прибить Яну Штейн за умеренный гонорар, пишите абоненту 1313». Хотя в Москве, наверное, и объявлений давать не надо. Наверняка есть бюро недобрых услуг. Раз заказывают дед-морозов для детей, отчего нельзя заказать отморозков для взрослых?
Я пригляделась ко второму-из-ксерокса и мысленно признала свою ошибку. Он таки отличался от собрата: в руке его был не кастет, а большой нож! Причем не кухонный, не столовый и не устричный.
У меня неприятно засосало где-то в районе желудка. Кунце — мужчина крепкий, нет вопросов, но сумеет ли он отбить такой нож вручную? Дзюдо, айкидо, каратэ, кунг-фу — всей этой полезной мудрости древнего Востока в универе, к сожалению, не учат. Вдобавок тех гадов две штуки, а Макс как-никак один. Яна Штейн не в счет. Мои острые ноготки — оружие чересчур ближнего боя.
Я оглядела убежище в поисках подходящего обломка доски или хоть булыжника: что хорошо для пролетариата и библейского Давида, то и мне авось подойдет… Безуспешно. Под ногами — бумажки и кирпичная крошка. А обломком ящика победить можно только курицу, измученную гриппом. И как же мы не сообразили взять у Черкашиных скалку, киянку, шумовку? Понадеялись на честный бокс.
Парочка между тем двигалась неспешным гуськом в нашу сторону — кастет впереди, нож позади. Ногами и локтями оба неторопливо раздвигали в стороны пустые ящики, освобождая себе дорогу. И оружие в руках они держали, боюсь, не для красоты.
А вдруг, запоздало смекнула я, мы недооценили опасность? Тот, первый, мог бы притвориться олухом и выманить меня из кондитерской. Что, если подготовились они не так уж плохо? Вдруг они уже знают про здешний тупик?
Тогда мы им сильно помогли: сами загнали себя в ловушку.
Глава шестнадцатая Бубновые хлопоты, пиковый интерес (Иван)
Если бы в Москве провели сейчас всемирный турнир по любезности, то мистер Алекс Роршак завоевал бы на нем почетное второе место. Поскольку первое наверняка бы досталось Ивану Щебневу
