Убийство в приграничном замке - Волковский Андрей
Фларинен снова развеселился и захихикал. Выглядело и звучало это настолько мерзко, что Скай с удовольствием побегал бы за Пугалом по самым колючим кустам или даже забрался бы на какую-нибудь заснеженную гору – все лучше, чем «любоваться» на хихикающего человека, изнуренного не только недосыпом и тревогой, но и застарелой ненавистью, любовно взращиваемой при каждом удобном случае.
Распорядитель внезапно умолк. Почесал ухо, поерзал на стуле.
– Ты не стал ограничиваться сплетнями, – высказал предположение Олет. – Ты задумал что-то похитрее.
Фларинен кивнул и пояснил:
– О да, когда Крей рассказал о своих изысканиях, я понял: это мой шанс! Надо сделать Рейнарда волшебником, чтобы он смог получить титул – и опозорить его! О, это-то точно сделало бы Торна несчастным! Он бы страдал – и ничего не мог бы с этим поделать! Убить щенка у него не поднимется рука. Точнее, нет, он мог бы. Если бы не Адалинда. Та слишком любит своего убогого ребенка. И жалеет его, и балует, и закрывает глаза на все его проделки. А он ведь как-то избил служанку, которая не захотела перед ним юбку задирать. Прекрасная была горничная, между прочим: внимательная, исполнительная, спокойная. А пришлось ей уволиться. Адалинда ее, конечно, подарками одарила да еще, смешно сказать, уговаривала, остаться. Вот ду…
– Достаточно! Я слышал все, что нужно, – мрачно произнес Торн.
Фларинен подпрыгнул как ужаленный и развернулся к лорду.
– Нет! Я еще не все сказал! Я слушал тебя несколько лет! Теперь уж ты дослушай меня… друг любезный!
– Ты отравил Рена? – Олет постарался отвлечь распорядителя.
– Да. Он мог меня выдать. Рен был умный парень. Так-то со стороны все просто: захотела госпожа Арна наделить внучка волшебством, вот и спонсирует талантливого исследователя. Но Рен, он догадывался, что не все так гладко. Расспросил бы его этот проныра кучер – и глядишь, догадался бы, откуда ветер дует. Не-е-ет, мне такого не надо. Подкопытень я давно насушил и выварил. На всякий случай. А тут и повод есть, и Минни, дуреха, со своим приворотным зельем – ну как не воспользоваться, а?
– И правда. А потом ты решил отравить старую госпожу?
– Да, она бы во сне тихонько померла, а потом в ее вещах – раз! – и флакончик бы нашли. Все бы гладко вышло: мол, испугалась госпожа позора и решила руки на себя наложить… Но нет, все испортили! Все испортили!
Фларинен замахал руками, затопал и тонко, пронзительно заверещал. Олет отодвинулся от него, встал со стула и сказал, перекрывая визг:
– Теперь тут нужно успокоительное. А в остальном, думаю, все ясно.
Рыцарь вышел из спальни и сказал, что идет за Каилом. Торн велел ему собрать малый совет. Фларинен перестал верещать так же внезапно, как и начал, и обмяк на стуле, невидяще уставившись в стену.
Лорд наконец повернулся к гостям и сказал:
– Что ж, вы видели все – и даже больше, чем следовало. Совет нужен лишь как дань традиции. Фларинен виновен и приговорен к смерти. Казнь состоится в полдень. Пока ступайте к себе. Еду вам принесут.
Лорд тяжело дошел до кресла и грузно уселся, впервые он выглядел действительно уставшим и почти старым. На Ская и Ника он уже не смотрел, погрузившись в невеселые мысли.
Волшебник вышел за дверь, покачал головой в ответ на расспросы служанок, сгрудившихся в коридоре, и зашагал к себе. Ник молча шел следом.
В их комнате на столе дымились горшочки с запеченным мясом, золотился на блюде политый маслом картофель, заманчиво высились горки нарезанного треугольниками сыра.
Пит внимательно осматривал помятый плащ, но едва друзья вошли в комнату, сложил его и сказал:
– Ешьте, а потом рассказывайте.
Скай первым делом наполнил кружку густым медовым взваром и как следует угостился. Обсуждать случившееся не хотелось, но волшебник понимал, что обсудить все равно придется: работа есть работа.
Ник ухватил кусочек сыра и спросил:
– Это мой плащ?
– Ага. Покойный Рейнард его позаимствовал, чтобы все решили, что это наш Ник выманил из замка Медведя, украл девочку и вообще со всех сторон злодейский злодей.
– Но зачем? – непонимающе нахмурился травник.
– Видимо, чтобы заставить Ская уехать. По замку ходили слухи, что госпожа Фрин вознамерилась не просто охмурить заезжего волшебника, а женить его на себе и родить волшебника, чтоб Гарт де Монт перешел ему. Такая перспектива Рейнарда бесила невероятно.
– Почему? – снова озадачился вопросом Ник. – Он ведь и так не наследник…
– А вот тут интересное дело вырисовывается, – хмыкнул Пит, нацеливаясь на рассыпчатый картофель. – Поговаривают, что молодой Фортитус отчего-то в последнее время стал вести себя по-хозяйски. Будто кто-то намекнул ему, что у него таки будет возможность получить титул.
Скай и Ник переглянулись.
– Фларинен, – констатировал волшебник. – Часть его хитроумного плана…
Он запнулся, спохватившись: Купол не выставил! Понятно, конечно, что сейчас обитателям Гарт де Монта не до того, чтобы чужие разговоры подслушивать, а все же, если можно предпринять меры безопасности, то стоит это сделать.
Скай сосредоточился, творя заклинание, затем накинулся на мясо.
– Он сознался? – уточнил Пит.
– Ага. Еще как! – заметил Ник.
– Торн приговорил его к смерти, – добавил Скай. – Сказал, что казнь завтра.
– Надо сходить, – снова кивнул кучер. – Для отчета.
Волшебнику сделалось тошно: вот уж чего ему точно не хотелось, так это смотреть на казнь. Тем более для отчета. Нет, он не сомневался в том, что распорядитель Гарт де Монта заслуживает смерти: для такого приговора одного только покушения на мать лорда достаточно. Но стремления любоваться пытками и казнями Скай никогда в себе не чувствовал.
Пит внимательно посмотрел на волшебника и добавил:
– Я и один схожу. Нужно же удостовериться, что «уважаемый» распорядитель точно-точно скончался.
Скай благодарно кивнул, а вот Ник неожиданно вызвался составить Питу компанию. Волшебник удивился, но, поразмыслив, решил, что Ник просто-напросто не помнит казней и хочет увидеть сей процесс. Что ж, пусть посмотрит.
Пит взялся выспрашивать у Ника детали признания Фларинена, то ли давая Скаю возможность спокойно поесть, то ли желая выяснить, как травник оценивает всю эту историю. После кучер взялся и за Ская, выпытывая у него подробный пересказ и признания господина распорядителя, и обстоятельств гибели Рейнарда.
– Что ж, – подытожил свечку спустя Пит, – похоже, наше дело тут закончено. Тебе еще нужно что-то узнать про Стража?
Скай покачал головой: немногочисленные слухи о горе Хадан он собрал, саму гору зарисовал, легенды горцев записал, библиотеки или архива в городе нет. Так что его долг исследователя выполнен.
– Значит, можно сразу после казни и уехать, – подвел итог Пит.
Глава 22
Ник одновременно и хотел пойти посмотреть на то, как будут казнить распорядителя, и не хотел. Что-то – не Голос – подсказывало ему, что не стоит идти туда, где люди будут любоваться смертью себе подобного. Но та часть Ника, которая уже не была человеком, настойчиво манила его к месту казни. Травник решил, что сходить все же стоит. И «для отчета», как говорит Пит, и для того, чтобы лучше узнать себя – и людей.
Утром, после короткого, но крепкого сна, ощущение правильности решения лишь усилилось, так что Ник больше не сомневался.
Пит зашел в их комнату перед самым началом, сказал, что эшафот возвели и публика уже собирается.
Скай с ними не пошел. И правильно: ничего хорошего, интересного или приятного на казни не ожидается. Но идти туда надо. Надо убедиться, что все сделано правильно, по справедливости. По мнению Ника, ничего иного, кроме смерти, коварный, мстительный и неблагодарный распорядитель не заслужил.
У спешно возведенного эшафота собралось человек двадцать. За время, проведенное в Гарт де Монте, Ник успел слегка попривыкнуть к людским скопищам, но относиться совсем спокойно к тому, что в непосредственной близости кто-то стоит, он так и не приучился. Да и, наверное, никогда не сможет. Но это неважно, важно то, можешь ты держать себя в руках или нет. Ник мог.
