Мария Британ - Сны Великой Арии. Ночные призраки
Через десять минут мы были на месте. Перед нами стоял мрачный деревянный дом, светящийся, словно призрак. От старости он перекосился на бок, а доски частично прогнили. Соломенная крыша свисала непосильным грузом, загоняя дом все глубже и глубже в землю.
— Странно, что здесь еще кто-то жив… обитает, — прошептал я, рассматривая жилище.
— Наверное, только он и его картины, — отозвалась Лу, и уверенно вошла в дом.
Я поспешил за ней, так как находиться одному в этих мрачных местах мне совсем не хотелось.
Внутри дело обстояло не лучше. На стенах цвела плесень, украшенная толстым слоем паутин.
Пол был настолько грязным, что после наших шагов оставались следы. Разбитые окна лишь подчеркивали угнетающую атмосферу.
Везде: на столах, стульях, шкафах, — стопками лежали картины.
— Ладно, давай искать, — бодро кивнул я.
И мы принялись за работу. Огромные клубы пыли витали в воздухе, и я тихо радовался тому, что нахожусь сейчас не в физическом теле, иначе аллергии бы не миновать.
Странные портреты попадались нам: страдающие женщины, тонущие в реке Забвения, печальные старики, стоящие на голове. Каждая картина была подписана внизу.
— Ищи портрет с надписью Герард Дональдс, — сообщил я девушке, продолжая рассматривать творения этого психа.
Мы перевернули почти всю комнату вверх дном, но ничего не нашли.
— Где он ее спрятал? О святые слономухи, помогите мне найти картину отца! — я шутливо поднял руки и голову вверх, после чего с ужасом обнаружил, что предмет моего интереса приклеен к потолку.
— Хорошая у тебя молитва, — рассмеялась Лу.
— Посмотри, — тихо прошептал я, указывая в сторону портрета.
— Должно быть, слономухи действительно святые, — ошарашенно произнесла девушка. — Зачем Художнику это понадобилось?
Я лишь покачал головой в ответ, и мы тут же бросились к пыльному столу, чтобы передвинуть его поближе к картине. Такое занятие, скажу я вам, оказалось не из легких.
Когда мы закончили, я бодро взобрался на прогнившую столешницу и с легкостью смог дотянуться до потолка. Портрет отца был украшен золотой изящной рамкой. Я ухватился за нее и резко дернул на себя. Никакого эффекта.
— Ты там аккуратнее работай! А то упадешь еще… — взволнованно проговорила Лу, наблюдая за моими действиями.
Я ничего не ответил и, не прекращая попыток отклеить картину, тихо застонал. Она что, приросла?
— Генри! — вновь позвала меня девушка, но я, увлеченный работой, не отозвался. — Генри!!!
Да что же ей надо? Я непонимающе посмотрел вниз и увидел, что на пороге стоит мой отец, а рядом с ним — Страдалица.
— Где Художник? — стеклянным голосом спросил он.
Я быстро спрыгнул со стола и схватил Лу за руку.
— Задержи птицу, мы подожжем весь дом, — шепнул ей я.
Та кротко кивнула и выбежала во двор.
— Привет, папа, — нервно улыбнулся я, подойдя к нему ближе.
Честно сказать, он очень изменился за все то время, что провел здесь. Уставшее, изможденное лицо говорило лишь об одном: отец не узнает меня. Порванная простыня небрежно висела на грязном теле, а руки были покрыты царапинами. Его глаза не выражали абсолютно никаких эмоций, что очень волновало меня. Наверное, проклятие Художника и правда действует.
Папа на мое приветствие ничего не ответил и продолжил растерянно стоять на пороге.
— Нам нужно выйти, — настойчиво проговорил я, взяв его за руку.
Тот, словно маленький ребенок, послушно последовал за мной.
Лу тем временем уговаривала Страдалицу сжечь дом. Та капризно отворачивалась, не желая даже слушать девушку.
— Да что ты с ней нянчишься! — раздраженно воскликнул я, подойдя к ним.
Оставить отца одного я не боялся: он безразлично стоял в том самом месте, куда я его отвел.
— А что ты предлагаешь? — обиженно спросила Лу. — Петь песни не вариант — она еще больше успокоится.
Я самоуверенно подошел к птице и шепнул ей на ухо, что собираюсь съесть ее птенцов. К моему немалому удивлению, она поняла меня с полуслова и яростно замотала головой.
— Зря ты это сделал, — встревоженно покачала головой девушка.
— Без паники, — весело отозвался я, уводя Страдалицу поближе к дому.
Сердце колотилось с бешеной скоростью, но я, стараясь не поддаваться инстинкту самосохранения, резво подбежал к крыльцу.
— Я заберу всех твоих птенцов!
Та начала характерно задыхаться, после чего одарила меня своим огнем. Я резко отскочил в сторону и, увидев лестницу сбоку, начал забираться на крышу. Птица последовала за мной, сжигая все на своем пути.
Я в ужасе осмотрелся по сторонам: крыша пылала ярким пламенем, но бежать мне было абсолютно некуда. Неужели опять придется прыгать?
Страдалица, увидев, что я замешкался, медленно направилась в мою сторону. Огонь обжигал энергетическое тело, оставляя после себя светящиеся раны. Я посмотрел вниз, и у меня закружилась голова.
— Прыгай! — скомандовала Лу. — Все будет хорошо. Я поговорю с ней, и она успокоиться.
Я зажмурился и последовал данному совету. Приземляться, к моему немалому удивлению, было почти не больно.
Я слышал, как птица с криком подлетела ко мне, но девушка ее остановила, отвлекая своим тихим пением. Голос ее ласкал слух, и я невольно заслушался, продолжая лежать на спине.
— Мир огня и мир тревоги
Позовет тебя к себе.
Не сворачивай с дороги,
Благодарна будь судьбе.
Твой огонь в твоих объятьях,
Жизнь детей в твоих руках.
Ты порхаешь в море счастья,
Ты купаешься в слезах.
— Вставай, дурачок, — улыбнулась она, закончив свою песню. — Ты в порядке?
— Да, — кивнул я. — Красиво поешь.
— Благодарю, — шутливо поклонилась девушка. — Твой отец, кажется, пришел в себя.
Я резко вскочил на ноги и подбежал к нему.
Действительно: вместо отсутствующего взгляда, я увидел удивленные глаза. Папа смотрел на меня и судорожно тряс головой.
— Генри, что ты тут делаешь? — наконец, выговорил он.
— Пришел в гости, — невинно улыбнулся я.
Опешив от такого ответа, отец еще долго стоял молча и разглядывал меня.
— Я, должно быть, напугал тебя, — прохрипел он. — Художник выпил все силы. Теперь у меня часто случаются провалы в памяти, и я абсолютно не помню, что произошло.
— Давайте для начала выберемся отсюда. Предлагаю сразу же отправиться к моей матери, чтобы не тратить зря времени, — вмешалась в наш разговор Лу.
Она подозвала к себе Страдалицу и резво взобралась на нее. Мы последовали за девушкой, но увидев меня, птица сразу же начала изворачиваться.
