Владимир, Михальчук - Полный дом смерти
13. Поместье
– Чтоб твой гроб так везли-и-и-и!
Я орал не своим голосом, совершенно не стесняясь редких прохожих.
Несколько мелких скачков – два громадных прыжка – короткая перебежка. Несколько мелких скачков – два громадных… И так до бесконечности.
Глупая птица не умела передвигаться иным способом. Она разгонялась, пробежавшись десяток метров, а затем мощно отталкивалась мускулистыми лапами и взмывала вверх. Во время скачка страус хлопал маленькими крылышками, словно взлетая. А вместе с ним хлопала моя нижняя челюсть.
Рывок, и печень, желудок, легкие, – все обрушилось в пятки. В копчик ударилось неимоверно твердое покрытие седла. Его из камней соорудили?!
Несколько секунд парения. Тогда становилось немного легче. В ушах почти не шумело, а глаза различали какие-то клочки горизонта.
И громкое «кр-р-ра», когда тупое пернатое убожище приземлялось на мостовую. Нет, падало! Пружинили когтистые лапы, безболезненно перенося соприкосновение с камнями. Пассажир же страдал, как прелюбодей средь суккубов.
Меня болтало, точно между двумя половинками многотонного пресса. Бац! – головой о твердый купол неба. Бряк! – задницей о седло. И еще, еще!..
К концу путешествия я даже перестал заикаться. Замолк и закрыл глаза, намереваясь больше никогда не смотреть на жестокий мир.
Вот оно – узилище жадности. Позарился на малые затраты, – и вот тебе. Хочешь ехать дешево – будешь ехать пло… ох-хо-хо.
В силу «комфортабельности» транспортного средства, я не сумел рассмотреть ни город, ни его окрестности. Заметил только, что городские стены пронеслись где-то с правой стороны. Начались плантации вишневой кукурузы и громкого гороха. За ними повстречались холмы, а там… Далее, кажется, сознание покинуло меня.
Вот она – страшная месть извозчиков!
– Глубокоуважаемый, вы в порядке?
Это мы уже слышали. Совсем недавно нам задавали тот же вопрос. Нам – это двум разболтанным субстанциям, в которые отдельно превратились мое тело и мозги.
Щелкнула пряжка ремня. Я вывалился из седла и покатился по птичьему хвосту. Выдрав несколько перышек размером с добрый клинок, я шлепнулся на влажный холмик травы. Полежал немного, радуясь, что солнце не носится туда-сюда. Познакомил окрестности с содержимым своего желудка.
– А вы крепкий парень, господин, – уважительно сообщил таксист. – Большинство народа тошнит примерно после второго скачка. Вы же продержались до конца поездки. За это вам полагается скидка в десять процентов на последующие услуги перевозки.
– Пошел ты… – благодушно ответил я.
И в нескольких красочных эпитетах объяснил извозчику, в каком месте и в котором часу ждет его любимая мама. Отдышался немного, и добавил к высказыванию несколько занятных подробностей из половой жизни остальных родственников таксиста.
Тот ничуть не смутился.
– С вас два слитка, глубокоуважаемый.
Неужели даже не озлобился?
Нет. И не покраснел.
Я удивился и отсчитал ему обещанную сумму. Извозчик забрался в люльку и…
Птица пошла размеренным шагом обратно!!! Медленно, без прыжков!!!
– Ах ты, урод! – завопил я страусу вслед. Но вытащить «Каратель» не смог. Руки дрожали, а горизонт по-прежнему слегка пританцовывал перед глазами.
Меня доставили прямиком к поместью бель-ал Сепио. Калитка в два человеческих роста, изготовленная из заколдованного дуба и окованная магиталлическими полосами, размещалась рядом с правой створкой гигантских ворот из такого же материала. На исполине дверной промышленности, по обе стороны, крепились многотонные петли – только они могли удержать на себе такой вес.
Дубово-металлическое великолепие украшало собой высокую цельную стену из жженого кирпича. На самом верху, метрах в шести от земли, виднелись покрытые серебряной краской шипы. Ветер баюкал бесконечные мотки колючей проволоки. Правильно, тоже покрытой серебром.
Я прикинул, сколько моих годовых жалований пошло только на возведение этой стенки и ее стотонных ворот. Даже по наименьшим тарифам получилось, что мне придется вкалывать без малого половину вечности, чтобы наскрести на подобную ограду.
Через каждые пять шагов на трехметровой высоте в стенах были проделаны едва заметные бойницы. Из таких очень удобно отстреливаться от нежданных гостей. В некоторых бойницах виднелись острия не то узких пик, не то внушительных арбалетных болтов.
От стены веяло магией. Без сомнений, периметр окружали невидимые башни магической защиты. Я сверился с мозгомпьютером, он подтвердил: имеет место маскировочная и боевая магия. Даже не увидев самого поместья, нетрудно догадаться, что перед тобой настоящий бастион, способный остановить целую армию.
У калитки болтался миниатюрный колокольчик с тоненьким шнурком-паутинкой.
– Что за варварство? – пробормотал я. – Ни кнопки звонка, ни выхода для мозгомпьютерной линии.
Пытаясь не оторвать звоночек, бережно позвонил. Где-то за стеной раздались рокочущие удары колокола. Простейшая магия передачи звука на расстояние.
– Кто?! – спросили грубейшим из басов.
Я даже отступил на шаг от ворот.
– Частный детектив Ходжа Наследи.
– О боги, еш-чё один!
Это восклицание не застало меня врасплох. Я добавил:
– Веду расследование по просьбе глубокоуважаемой госпожи бель-ал Сепио.
– Которой из них?
В калитке отворилось смотровое окно. Оттуда высунулось глазное яблоко на длинном стебельке. Красное, точно зад бабуина.
– Госпожа Мария наняла меня, чтобы…
– Маш-шка наш-шлас-сь! – завопили за стеной.
Загрохотала отодвигаемая щеколда. Звук был такой, будто таскают колдетонную глыбу.
Калитка отворилась бесшумно – я даже не успел испугаться.
– Идите с-сюда, – позвали из полумрака привратницкой.
Когда я придвинулся, что-то схватило меня и рывком втащило внутрь. Снова громыхнул засов. Наступила кромешная тьма, без намека на лучик света. Мне показалось, что нахожусь я в подземной темнице, и со всех сторон надвигаются враги.
У меня вдруг проснулся поэтический настрой, исчезнувший неделю назад. Но вместе с поэзией пришел и страх.
Сижу я в каморке холодной, сырой, а гоблин идет, чтоб позавтракать мной…
Клинок «Карателя» засверкал, выдвигаясь. Частные детективы никогда не сдаются! Разве что прелестным дамам.
– Прош-шу вас-с, не надо с-света! – громко попросили меня на ухо. Я дернулся так, что едва не расшиб себе лоб о стену.
– Гляжу, здесь радушно принимают гостей.
Мать родила меня чистокровным оборотнем, да еще и высшей касты. Это означает, что мой славный отец – тоже оборотень. Следовательно, у меня идеальное ночное зрение. Но даже самое зоркое существо не способно видеть в полной тьме, без маленького отблеска или огонька.
