Тайна дважды убитой (СИ) - Грошев Григорий

— Вы — мерзавец, — сказал он Фёдору, передавая ордер. — Моя дочь в муках умерла. А вы? Вы даже меня не допросили! Даже не нашли минуты, чтобы принести мне соболезнования. Всё шлёте и шлёте отписки, которые годятся лишь на растопку камина.

Соловьёв вытянул шею, будто страус, демонстрируя готовность применить физическую силу. Но Иванов сделал небрежный жест рукой. Пока всё шло по его плану. Он утвердился в мысли, что Важенов имеет непосредственное отношение к пропаже Хованского. И пошёл в атаку.

— Скажите, господин Важенов, захаживал ли к вам некоторое время назад молодой человек? Имея при себе две тысячи рублей серебром. Наличными.

От внимательного следователя не ускользнула перемена в лице Кирилла. Увидел он и резкий взгляд, брошенный его слугой Вениамином. Важенов справился с собою и через силу улыбнулся.

— Ко мне захаживают ежедневно, следак, — произнёс он. — Я ведь купец! Суммы разглашению не подлежат. Но две тысячи рублей для меня — сущая мелочь.

— Что ж, — подытожил Фёдор. — Пора приступить к осмотру вашего жилища. Желаете ли вызвать адвоката?

— В том нет нужды, — ответил Кирилл. — Однако и помогать я вам не обязан.

— Заблуждаетесь, — осёк его Иванов. — За препятствие правосудию вы можете получить месяц ареста. И никакие миллионы не спасут вас от барака для разночинцев. Где один туалет в полу на добрую сотню мужиков. Где клопы, грязь и туберкулёз.

— Ха-ха! — рассмеялся Важенов. — Что вы знаете про стеснение? Я не препятствую вам, отнюдь. Говорите, что хотите увидеть. Я или мои помощники всё покажут. Строили мы, знаете ли, с русским размахом. Когда ко мне прилетали мои американские партнёры, они всё спрашивали, почему я занимаю целую деревню… Никак не могли поверить, что это — всего один дом. Мой дом!

Они вошли на территорию безразмерного участка. Казалось, что каждый квадратный дюйм площади тут служит какому-то делу. Ухоженный, красивый сад. Однако видно, что все деревья — плодовые: груши, яблони, черешни, абрикосы. Никаких декоративных цветов и растений.

Рябина, луковицы цветов, которые срежут по весне и продадут. Тут же — капитальные парники с трубами. Рядом — сушка веников для бани. Иванов был поражён их количеством: сотни. В стороне — семенной картофель, от него дышало сыростью.

Какие-то ткани, ящики, тюки, скрутки… Воистину, Важенов занимался всем подряд. Приблизились к дому. Трёхэтажный особняк давил своими огромными объемами. На нём было слишком много малых архитектурных форм: балконы, крытые мезонины и резные наличники окон…

— Ваш обыск растянется, — улыбнулся Кирилл. — У меня внутри богатые меблированные комнаты. Кабинеты, гостиные, столовые, спальни. Описывайте всё. Не уверен, что у вас достаточно бумаги, чтобы составить протокол.

— Не беспокойтесь, — улыбнулся в ответ Фёдор. — У нас достаточно времени. Я и мои люди готовы работать несколько дней без перерыва на сон.

— Когда закончите с домом, не забудьте обойти амбары для хранения товаров, — продолжал Важенов. — Ещё у меня есть склады для продуктов и материалов. Есть мастерские.

— Может, ещё и конюшни для лошадей? — съязвил Соловьёв.

— Есть, — кивнул купец.

Он просто издевался. Воистину, чтобы осмотреть такие просторы потребовалась бы добрая сотня полицейских. Однако же, в этом случае скандал неминуем. Но Борис Липов снабдил Фёдора ценными сведениями. И не только о сумме денег, что сын его партнёра обналичил перед своим исчезновением.

— Давайте всё же вернёмся к вашему визитёру, — продолжал Иванов, когда они вошли в дом. — Некто Кеша Хованский. Иннокентий. Такой же предприимчивый парень, как и вы. Сын магната.

— Я не всегда запоминаю имена, — махнул рукой Важенов. — У меня есть ежедневники. Если желаете, могу их выдать. Хотите?

— Пока нет нужды.

Фёдор присел на резной стул в гостиной, положил свои документы на резной стол и начал медленно, со всей тщательностью составлять протокол осмотра. Ему нужно было выиграть время. Лобовая атака не удалась. Хитрость тоже. После того, как работники донесли Кириллу о подозрительной машине, он не бросился уничтожать улики. Выдержал он и две волны напора.

— Соловьёв, — приказал следователь. — Осмотрись на улице.

— Так точно, — кивнул оперуполномоченный и покинул дом.

— Стажёр, — обратился Фёдор к Бесстужеву, который так и продолжал играть свою роль.

— Слушаю вас, господин следователь.

— Иди узнай, откуда тут вывозят мусор, — приказал Иванов. — А заодно уточни, приезжала ли в последнее время машина для вывоза крупных отходов — старого ковра, мешков со строительным мусором либо бочками с жидкостями.

— В этом нет нужды, — улыбнулся Важенов. — У нас безотходное хозяйство. Всякий мусор мы либо пускаем на вторичные нужды, либо сжигаем. Только дураки выбрасывают то, что может приносить пользу. И уж тем более я бы не стал выбрасывать ковёр… Его ведь легко продать!

— Прикажете исполнять поручение? — перебил стажёр.

— Отставить, — сказал Фёдор. — Итак, господин Кирилл… Сколько комнат в вашем особняке?

— Признаюсь честно — не считал, — улыбнулся Важенов, чрезвычайно довольный своим остроумием.

— Количество подсобных сооружений?

— Аналогичный ответ, — сказал купец. — Можете осмотреть и посчитать самостоятельно.

— Я бы хотел увидеть комнату Ксении.

Кирилл напрягся. На его лбе выступила жилка. Бесстужев громко втянул носом воздух, будто дикий зверь. Перестал улыбаться.

— Да как вы смеете, — прошептал купец. — Она была всем. Светом моей жизни. Это всё для неё…

— Мне очень жаль, — произнёс Фёдор. — Правда жаль. Но у меня есть все основания подозревать, что вы скрываете от меня нечто важное.

В этот раз Важенову достало ума промолчать. Он даже губу закусил, чтобы не сболтнуть лишнего. Следователь в голове отметил, что в этом матче он снова вырывается вперёд.

— Ведите нас в спальню Ксении, — продолжал развивать успех Иванов. — Не в её кабинет. И не в комнату, где она принимала подруг. А в спальню, где она хранила свои личные вещи, пластинки, альбомы…

Кирилл замешкался. Напрягся.

— Ну же! — напирал Фёдор. — Не заставляйте меня вызывать подмогу.

Важенов собрался. Вздохнул. Он резво поднялся с кресла и пошёл в сторону лестницы. Дом был огромен. Пожалуй, купец вполне способен был, подобно Ивану Сусанину, завести их в какой-нибудь темный закуток — и бросить там умирать. Но, должно быть, у него был другой план. На ходу он расстегнул рубашку, снял с цепочки ключ.

Иванов машинально отметил, что на цепочке таковых два. Стажёр шёл справа от купца и многозначительно посмотрел на Кирилла.

— Вот, — бросил хозяин дома, открывая одну из дверей. — Смотрите, мерзавцы. Давайте, топчитесь по моей памяти!

Фёдор прошёл внутрь. Комнату убирали — это видно невооружённым глазом. А ещё — открывали шкаф, выдвигали шуфляды. Лёгкие следы чужого присутствия.

— Где её украшения? — спросил Иванов, просто чтобы занять время.

И тут он понял, что совершенно случайно попал в цель. Важенов напрягся. Побагровел. Начал дышать часто-часто, и в целом выглядел настолько устрашающе, что рука Фёдора потянулась к оружию.

— Нет, — ответил Кирилл. — Их нет. Я выбросил.

— Вы ведь ничего не выбрасываете, — буркнул Иванов.

— А украшения — выбросил! Что вы ко мне пристали?

— Где Хованский? — вновь перешёл в атаку следователь. — Вы его утилизировали? Вторично использовали?

— Нет! — рявкнул Важенов. — Как вы смеете обвинять меня!

— Зачем он приходил?

— Договариваться за своего дружка, — улыбнулся Кирилл. — Я его предложение отверг. Он с позором покинул мой дом. Точка!

— Не нужно так разоряться, — улыбнулся Фёдор. — Где тело?

— Вы не знаете, о чём говорите! — орал купец. — Даже понятия не имеете.

— Тело — где?

Внезапно они услышали звук колокольчика. Иванов бросился в безразмерный коридор, побежал по мраморной лестнице. Лишь когда он спустился на первый этаж, стало понятно, что звонил Соловьёв. Таким замысловатым способом он решил привлечь к себе внимание.