Ген поиска (СИ) - Мадоши Варвара

— Это совершенно исключено, — сказала она твердо.

Возвращаясь домой, я купила на углу газету, забыв, что Прохор перед уходом сказал мне этого не делать — мол, он уже купил. Войдя домой, так долго расшнуровывала ботинки, что Антонина с Васькой выглянули в коридор, проверить, все ли со мной в порядке.

Васька пришел в восторг от того, что я сижу на его любимом месте — тумбочке для обуви — и немедленно запрыгнул мне на юбки.

Обычно это ему строго запрещалось, причем запрет поддерживал не только шеф, но и я: Васька, в отличие от отца, не любил вычесываться и бегал от Прохора с расческой по всему дому, а потому постоянно оставлял на моей одежде целый слой рыжего ворса, который потом приходилось утомительно счищать платяной щеткой. Однако на сей раз я только рассеянно погладила его по спинке и ничего не сказала.

— Аня? — почуяв, что что-то не так, Васька просительно заглянул мне в глаза. — Гйюсишь?

Он уже довольно много слов говорил, даже составлял простые предложения. Но вот произношение еще хромало.

— Да нет, — сказала я, почесывая его за ушком. — Просто задумалась.

— Не думай! — он хлопнул меня лапкой по руке. — Чесай!

Пришлось подчиниться, все равно юбка уже была вся в меховом налете.

«Ну и ладно, — подумала я, играя с „названным братом“. — Никто ведь не заставляет меня решать сразу. Я могу думать, сколько захочу. Пусть сегодня будет обычный день, такой как всегда…»

Потом мы с Васькой немного поиграли, потом он уговорил пойти почитать ему вслух (очень это любил, особенно еще разглядывать картинки), а потом шеф все-таки позвал меня к себе в кабинет. И я вдруг поняла, что все уже решила, и что разговор откладывать не хочу.

Но, конечно, сначала нужно было отчитаться о выполненном поручении.

— Добрый день, шеф, — сказала я, заходя в кабинет. — Я взяла у Марины копии финансового отчета по благотворительной распродаже, которой Маккорман занимался в позапрошлом году. Вот они, — я положила папку перед шефом на стол.

К моему удивлению, шеф только отодвинул папку лапой в сторону и подвинул ко мне лежащую перед ним газету.

— Вы уже читали сегодняшний номер «Вестей»? — спросил он с какой-то непонятной интонацией.

— Нет еще, не успела, — пожала я плечами. — С утра была занята.

И правда, купить купила, но даже не просматривала.

— Так прочтите.

В легком недоумении я взяла газету. Так, что там на первой странице… Мэр Горбановская выступила в поддержку законопроекта по изменению структуры образовательных учреждений… Ну, это бы, конечно, очень пригодилось Волкову пару лет назад! Однако вряд ли шеф заинтересовался проблемами гимназического образования. Смотрим дальше. Медицинская академия совместно с ведущими предпринимателями города (читай, Ореховым и еще несколькими) проведет новый медико-биологический симпозиум в следующем году… Следовало ожидать. Сделка Орехова с «Озерным никелем» обещает принести в казну города за счет налогов… тоже все идет своим чередом. Военно-морской флот обсуждает применение аэромобилей с сиденьями нового типа для защиты прибрежной акватории… И снова не то! В Сарелии зарегистрирован патент на изобретение, позволяющее переговариваться на расстоянии, изобретатель заявляет, что внедрять проект будет в Необходимске… возможно, но вряд ли, не настолько шеф охотник до технических новинок.

— Новости культуры, — нетерпеливо проговорил Мурчалов, которого, очевидно, разочаровало растущее удивление на моем лице.

Новости культуры у нас в самом конце, дальше только спорт. Помню, мадам Штерн это всегда очень возмущало, когда она рассказывала нам, воспитанницам, о пагубности средств народного оповещения!

Я послушно разъяла страницы, чтобы найти нужный раздел. Та-ак, в городском цирке на малой сцене пройдет серия выступлений комического актера Сильвестра Сильвера, почтенной публике будет предложено… Ну, молодец, добился своего! Или шеф подозревает, что он все-таки как-то замешан в наших предыдущих делах?

Но стоило моему взгляду упасть на следующий заголовок, как я машинально опустилась в кресло напротив шефовского стола.

«На свадьбе миллионщика разгорелась драка за картины неизвестной художницы. Ждет ли нас открытие года?»

Разумеется, заголовок преувеличивал. Никакой драки не было, да и заметка ничего подобного не утверждала. В ней просто говорилось о том, что на проведенном Мариной аукционе мои картины пользовались такой популярностью, что гости нешуточно за них спорили.

Но один абзац меня буквально сразил: «При нынешнем засилье набившего оскомину академизма с одной стороны и лубочных картинок для горожан с простыми вкусами с другой, работы Ходоковой могут стать глотком свежего воздуха. С элегантной скупостью изобразительных средств, говорящей о недюжинной практике, она улавливает в людях и предметах самое главное, перенося это на холст или бумагу пленительно легко, не стесняя себя строгостью канона…»

Ну надо же! А я думала, мне просто не хватает выучки рисовать «как правильно»! Еще и переживала за это!

И дальше: «Если, как сообщил нашей редакции источник, близкий к известному критику Плешивому, Ходокова уже начала принимать заказы на свои работы, художественный мир Необходимска — а может быть, и сопредельных стран — ждет изрядное обновление кровей».

Я же ведь еще ничего не начала! Не брала никаких заказов, ни с кем не встретилась! Марина мне только письма передала! О чем это они?

Дочитав, я подняла взгляд на шефа. Тот вылизывал лапку, как будто ему было абсолютно все равно, что там написано в статье.

Я молчала, отчасти не зная, что сказать, отчасти отлично понимая, что Василий Васильевич заговорит ровно тогда, когда решит, и ни секундой раньше.

Наконец лапка приобрела ту степень чистоты, которую шеф счел приемлимой. После этого он поднял голову и спросил:

— Вы же понимаете, что после такой статьи действующие салонные художники вас прямо-таки съедят?

— Что? — я заморгала.

— Вам проходу не будет. Вас загнобят. Вас назовут недоучкой, ваши картины — жалкой мазней… Разумеется, если повести дело верно, это только прибавит вам клиентов. Особенно если Ореховы не откажут вам в поддержке. А они, конечно же, не откажут. Но будет очень трудно, так и знайте.

Газета выпала у меня из рук и с мягким шуршанием осела на пол.

— Вы знаете? — спросила я почти шепотом. — Вы знаете, что предложила мне Марина?

— Ну, тут не нужно быть гением сыскного дела, чтобы догадаться, — ворчливо проговорил шеф. — Достаточно немного знать вас и вашу подругу… да, и должен еще предупредить, что студию вам лучше снимать в Рубиновом конце, даже если Ореховы будут настаивать на Дельте. Здесь не такая богатая клиентура, но можно найти более чем приличный район, и на первых порах лишние траты вам не нужны. Да и Василий-младший будет скучать, если вы уедете далеко.

— То есть вы не против? — пораженно спросила я.

— Разумеется, против! — воскликнул шеф. — Сколько лет я с вами возился, наконец начал толк выходить, и все зря! Опять же, мне что, заводить помощника с фотоаппаратом? Накладно выйдет!

На моем лице, наверное, было написано столь глубокое непонимание, что шеф сжалился и объяснил:

— Аня, ну какой смысл мне работать с помощницей, которая несчастлива и тяготится своим положением? Я не рабовладелец. Кроме того, как ваш бывший опекун, я должен заботиться о ваших интересах…

Шеф не договорил. Я сграбастала его со стола и прижала к себе, крепко-крепко обнимая. У меня даже слезы закапали, бисеринками оседая на его пушистой шубе.

— Шеф, вы самый лучший шеф на свете! — бормотала я. — Самый лучший!

И шеф даже не протестовал, что я его обнимаю и тискаю! Вот где чудо.

Глава 18

Как красть картины — 1

Дело о подпольном аукционе для меня началось с телефонного звонка.

Ненавижу этот адский аппарат! Будь моя воля, запретил бы на законодательном уровне. Но — поступь прогресса не остановить. Как сказал Прохор, «воля ваша, хозяин, только если не хотите терять клиентов, придется к сеточке-то подключиться». И Анна поддержала: она, мол, тоже у себя в студии поставит.