Сакс Ромер - Зловещий доктор Фу Манчи
Не помню, как я поднялся на ноги, или это было во сне? — только один Бог знает, где кончался сон и начиналась реальность. Джентльмены, вы, возможно, решите, что я прошлой ночью сошел с ума, но, когда я встал, держась за спинку кровати, я слышал, как кровь пульсирует в моих венах с шумом, подобным звуку воздушного винта. Я начал хохотать. Этот хохот, шедший из моих уст, пронзительный и свистящий, пронизывал все мое тело болью и, казалось, отдавался по всему кварталу. Я подумал, что теряю рассудок, и попытался собрать свою волю, чтобы перебороть действие снотворного, так как решил, что принял чрезмерную дозу.
Затем стены моей спальни начали удаляться, пока я наконец не обнаружил, что стою, держась за кровать, уменьшившуюся до размеров игрушечной кроватки для кукол, в середине комнаты размером с Трафальгарскую площадь! Вон то окно было так далеко, что я едва мог различить его, но я видел китайца, того самого, с ужасным желтым лицом, лезущего через это окно. За ним лез другой, очень высокого роста, такого, что, когда они подошли ко мне (мне во сне показалось, что они шли около получаса, чтобы дойти до меня через эту невероятно огромную комнату), второй китаец нависал надо мной, как кипарисовое дерево.
Я взглянул на его лицо — его злобное безволосое лицо. Мистер Смит, сколько бы я ни прожил, до самой смерти не забуду это лицо, увиденное прошлой ночью. Да и видел ли я его? Бог знает! Острый подбородок, огромный куполообразный лоб, и глаза — о небо, страшные зеленые глаза!..
Уэста трясло, как в лихорадке, и я многозначительно поглядел на Смита. Инспектор Веймаут гладил свои усы, и было необычно видеть на его лице смесь недоверия и любопытства.
— Кровь так колотилась в моих венах, — продолжал Уэст, — что, казалось, разрывала меня; а комната то сжималась, то расширялась. Один раз потолок, опустившись, чуть не раздавил меня, и китайцы — которых было то двое, то мне казалось, что их двадцать — превратились в карликов, в другой раз потолок взлетел вверх так высоко, как крыша собора.
«Бодрствую я или сплю?» — прошептал я, и мой шепот, отдаваясь эхом по стенам, потерялся в темных далях под невидимой крышей.
«Ты спишь. Спишь! — ко мне обращался китаец с зелеными глазами, и казалось, что он произносил эти слова целую вечность. — Но я могу по своей воле сделать субъективное объективным». Я не мог, мне кажется, слышать эти необычные слова во сне.
Затем он уставил на меня свои зеленые, сверкающие пламенем глаза. Я не двигался. Казалось, эти глаза высасывали из меня что-то жизненно необходимое — умственную энергию, каплю за каплей. Вся кошмарная комната стала зеленой, и я чувствовал, что меня впитывает в себя эта зелень.
Я вижу, что вы думаете. И даже в бреду — если это был бред — я думал так же. Теперь наступает кульминация моих переживаний или моих видений, не знаю, как назвать их. Я видел, как с моих собственных уст слетали слова!
Инспектор Веймаут осторожно кашлянул. Смит подошел к нему.
— Я знаю, что это за пределами вашего опыта, инспектор, — сказал он, — но я ни в малейшей степени не удивлен рассказом мастера Норриса Уэста. Я знаю, что этому было причиной.
Веймаут недоверчиво уставился на него, но истина начала осенять и меня.
— Каким образом я видел эти звуки, я даже и не буду пытаться объяснить; я вам просто говорю, что видел. Каким-то образом я понял, что выдал что-то известное лишь мне одному.
— Вы выдали секрет кода замка, — выпалил Смит.
— Вот как! — проворчал Веймаут.
Уэст хрипло продолжал:
— Перед тем, как наступил провал памяти, перед моими глазами промелькнуло имя. «Байярд Тейлор».
Я прервал Уэста, воскликнув:
— Я понимаю! Я понимаю! Мне только что пришло в голову еще одно имя, мистер Уэст, имя одного француза — Моро.
— Вы решили головоломку, — сказал Смит. — Но для мистера Уэста естественно было вспомнить американского путешественника Байярда Тейлора. Книга Моро — чисто научная. Возможно, Байярд никогда не читал ее.
— Я боролся с отупением, которое овладевало мной, — продолжал Уэст, — пытаясь найти связь между этим смутно знакомым именем и фантастикой, происходившей вокруг. Мне казалось, что комната опять пуста. Я пошел в прихожую, к телефону. Я еле тащил ноги. Мне казалось, прошло полчаса, пока я туда добрался. Я помню, как позвонил в Скотланд-Ярд, и больше ничего.
Наступила короткая напряженная пауза.
В некоторых отношениях я был сбит с толку, но, честно говоря, мне кажется, что инспектор Веймаут считал Уэста сумасшедшим. Смит глядел в окно, сцепив руки за спиной.
— «Андаман — второй», — вдруг сказал он. — Веймаут, когда идет первый поезд до Тилбери?
— В пять двадцать два с Фенчер-стрит, — быстро отчеканил сотрудник Скотланд-Ярда.
— Слишком поздно, — зло сказал мой друг. — Хватайте такси и отберите двоих стоящих ребят, чтобы немедленно выехали в Китай! Затем закажите спецпоезд до Тилбери. Отправление через двадцать пять минут. Закажите еще одно такси, пусть подъедет к дому и ждет меня.
Веймаут был явно ошарашен, но в голосе Смита звучал приказ, и инспектор поспешно ушел.
Я бестолково уставился на Смита, не понимая, что побудило его предпринять такие действия.
— Теперь, когда вы можете ясно мыслить, мистер Уэст, — сказал он, — что вам все это напоминает? Неправильное восприятие времени, возможность видеть звук, иллюзия того, что комната уменьшалась и увеличивалась в размерах, ваши приступы хохота, то, что вы вспомнили имя Байярда Тейлора. Поскольку вы, очевидно, знакомы с работой этого автора «Земля сарацин», такие симптомы должны быть известны вам.
Норрис Уэст прижал ладони к голове, которая, видимо, страшно болела.
— Книга Байярда Тейлора, — глухо сказал он. — Да! Я знаю, о чем хотел мне напомнить мой мозг. Это рассказ Тейлора о его ощущениях после гашиша. Мистер Смит, я был опьянен гашишем!
Смит сурово кивнул.
— Cannabis indica — индийская конопля, — сказал я. — Вот чем вас отравили. Я не сомневаюсь, что сейчас вы чувствуете тошноту и интенсивную жажду, боль в мышцах, особенно в дельтовидной. Я думаю, вы приняли по крайней мере пятнадцать зерен.
Смит, ходивший по комнате, резко остановился перед Уэстом, глядя в его потускневшие глаза.
— Кто-то приходил в ваши комнаты прошлой ночью, — сказал он медленно, — и вместо ваших сонных таблеток подложил что-то, содержащее гашиш или, может быть, не чистый гашиш. Фу Манчи обладает глубокими познаниями в химии.
Норрис Уэст вздрогнул.
— Кто-то подменил… — начал он.
— Именно, — пристально глядя на него, сказал Смит, — кто-то, кто был здесь вчера. Вы имеете какую-нибудь версию, кто бы это мог быть?
Уэст сказал без особой уверенности:
