Николай Романецкий - Дельфин в стеарине
Я все еще не мог прийти в себя.
– Э-э… – промямлил я. – Ну-у-у… Даже не знаю, что и сказать… Как-то все это неожиданно… Мне ваши слова льстят, но ведь у вас есть любовник, насколько я знаю. Георгий Карачаров…
– У меня был любовник. Больше у меня с ним отношений нет.
– С каких это пор? – не удержался я, хотя таких вопросов ни клиентам ни малознакомым дамам не задают.
– С этой самой минуты… Знаете, Макс, я ведь с ним не потому, что жить без него не могу. Я же говорила вам про сексуальные наклонности моего мужа. Это была настоящая проблема. А Георгий всегда рядом и ведет себя, как настоящий мужчина. С ним комфортно.
Экое словечко выбрала дамочка! Комфортно… Мне вот с Катей иногда очень даже некомфортно бывает, особенно когда она кукситься начинает, и чувствуешь себя, будто натворил чего, хотя прекрасно знаешь – все в порядке… Однако никто иной мне не нужен. Ну вот ни на столечко!
В этом смысле я и ответил Полине Шантолосовой.
Она покивала, будто ничего другого и не ждала. Однако ответить не успела – официантка принесла "Кости Дуремара". Пока та расставляла на столе тарелки, я раздумывал: не свалял ли дурака?
Может, для дела надо было вести себя по-иному, тем более что это нетрудно – такие женщины, как Шантолосова, привлекательны от природы. Это ж известный закон: чтобы понравиться мужчине, надо нравиться самой себе. А Шантолосова себе нравилась. И флюиды от нее исходили – хоть сразу в постель! Но я НЕ мог даже представить себя с нею в постели. Как там классики говорили? Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь… Хотя вру, конечно, – мог. Представить это было несложно. И в реальности оказаться там – после всего сказанного – проще простого. Да только скотство это будет, самое настоящее скотство! Даже если я скажу себе, что это всего-навсего работа с подозреваемой… Чушь, какая она, к черту, подозреваемая! А если и подозреваемая, так что? Нельзя в постель к подозреваемой? Которая, к тому же, еще и клиентка! Клиент всегда прав! Это закон бизнеса! Весь вопрос: закон ли это для такого бизнеса как частная детективная деятельность? В нашем деле, следуя такому закону, можно очень далеко зайти. И что же, черт возьми, мне все-таки делать с полученным предложением?
Официантка заканчивала свои манипуляции (к "Костям Дуремара", полагались еще махонькие блюдечки с соусом, который разогревался на таблетках, видимо, сухого спирта), и можно было подумать обо всем еще раз, но времени на раздумья оставалось все меньше и меньше.
Как же я должен поступить? Руссо туристо, облико морале?… Или прости меня, моя любовь?
Полина Шантолосова достала из сумочки пачку сигарет, и я дал ей прикурить. Наши глаза снова встретились.
Бог – свидетель, я немного разбираюсь во взглядах, которыми женщины соблазняют мужчин. Здесь тоже было соблазнение, но источником его был вовсе не порок. В смысле, не обман…
И это все решило. Отказывать клиенту в данном случае было нельзя.
К тому же, Арчи Гудвин никогда не терялся в подобных ситуациях. Слово за слово, и вот уже его ждет нескучный вечерок с танцами во "Фламинго"…
Когда официантка удалилась, Полина снова посмотрела мне в глаза. Лицо ее сделалось напряженным, сигарета в пальцах слегка подрагивала.
– Ну так как вам мое предложение?
Прямой вопрос требовал прямого ответа. И мне ничего не осталось как сказать:
– Предложение ваше весьма заманчиво. И я принимаю его.
Арчи Гудвин у меня в очередной раз не вытанцовывался. А Вадим Ладонщиков подумал: "Однако ты будешь полной дурой, если поверишь".
И я отыграл чуть назад:
– Правда, сегодня вечером я занят.
Полина не расстроилась ни на капельку. Напряженное лицо ее смягчилось, глаза сощурились, губы раскрылись в улыбке. Она сделала глубокую затяжку и сказала певучим голосом:
– А я на сегодня и не настаиваю. – Она снова затянулась и посмотрела на сигарету, будто посоветовалась с нею. – Считайте, что я вас все-таки инспектировала..
Я с трудом удержался, чтобы не вскочить со стула.
Ах ты, сучка кареглазая!.. Проверку она, видите ли, мне устроила, инспекторша хренова!.. Видали мы таких инспекторш!
– Ну и как, Полина Ильинична? Вы удовлетворены результатами своей проверки? Я оказался на высоте?
Боюсь, мне не удалось скрыть досаду и разочарование, но, похоже, мои чувства Шантолосову только обрадовали. Она накрыла мою руку ладонью. Кожа у нее была шершавой.
– Не обижайтесь, Максим! Пожалуйста, не обижайтесь. Вы мне сразу понравились. Но ведь я должна быть осторожной. Вокруг столько народу крутится, и большинство интересуют только мои деловые качества да деньги. Считайте, что я вам ничего этакого не предлагала. – Она снова глубоко затянулась. – Вы понимаете, я очень одинока. Почти никого, кому можно хоть чуть-чуть довериться. Вы знаете, я так рада, что вы отказались. Вы ведь практически отказались, я понимаю, что деловая этика не позволяет вам сказать клиенту: нет. Я уже много лет живу в Питере, но так и не привыкла к здешним людям. Кругом лицемерие и обман. Я ведь не из Питера, у нас в Дубровке люди были совсем иными.
– Вы из Невской Дубровки? – спросил я, чтобы хоть что-нибудь сказать.
– Нет, не из Невской. Моя Дубровка под Тамбовом. Я хорошо сдала единый государственный, и мой учитель информатики посоветовал мне заняться программированием. Я приехала в Питер и поступила в Технический университет. И там встретилась с Петром. Он был такой обходительный и с деньгами, я, разумеется, потеряла голову. И пошла за него замуж и готова была с ним всю жизнь провести рядом. Это потом я уже поняла, что он просто сделал выгодное вложение. Он сразу сообразил, чего я могу добиться в программировании, и всячески обхаживал меня, и раздувал мое честолюбие, а мне, конечно, льстило, что рядом со мной такой парень. А потом я и вовсе влюбилась. То есть это я теперь понимаю, что он влюбил меня в себя и привязал к себе…
Ей явно надо было выговориться, и я не произносил больше ни звука – только слушал и кивал, и, судя по всему, это было самое правильное поведение. Я слушал и кивал, а она говорила, говорила, говорила…
Она вышла замуж за Бердникова на пятом курсе, а сразу после окончания Технического университета они создали собственное предприятие. Вложением были деньги Бердникова и Зернянского, и ее, Полины, мозги. Первое время все было прекрасно, правда, они решили отложить рождение детей на потом, когда компания встанет на ноги, а когда компания встала на ноги, выяснилось, что Петр вовсе не хочет детей, и вообще между ними многое изменилось… Его потянуло к мальчикам, а она мучилась и поначалу искала причину в себе, в собственной несексуальности, но потом оказалось, что дело вовсе не в этом, что нет у нее несексуальности, а имеется сплошная сексуальность, просто она мужу не нужна, просто так сложилась судьба, но разводиться не хотели ни он ни она, потому что это бы только внесло сложности в деловую сторону, а любви между ними давно уже не было. То есть у него-то к ней и изначально не было, а ее любовь умерла из-за невозможности выразить ее и разделить с ним, хотя, конечно, время от времени муж ее и потрахивал, но без желания, а от необходимости, чтобы опять же подчеркнутое равнодушие к жене не повредило делам… В общем, когда рядом появился Карачаров, она уже была готова изменить супругу. И, разумеется, изменила – ведь ей так хотелось быть любимой.
