Владислав Силин - «Нагльфар»
— В этом виноваты закусочные. Дело в том, что сольо так же страдали от голода, как и люди. В считанные дни появилось множество ресторанчиков, забегаловок, кафешек. Самое ужасное, что наши посольские тоже стали бегать по заведениям сольо.
Она виновато посмотрела на Завацкого.
— Я вижу, вы не едите. Это правильно. Держитесь, пока можете. Я бы сама…
— Так-так. — Завацкий нахмурился. — Атташе бегают по инопланетным ресторанам… Вы представляете, что вам грозит?
Каринэ чуть улыбнулась:
— Думаю, что трибунал. Но пока не закончится расследование, посольство существует. Никто не вправе покинуть землю Соль и уйти Пустой Норой. Господин Ландмейстер поступил правильно. Он хотел спасти нас всех.
— Себя он хотел спасти! не выдержал теир. — Себя! Вы действительно не понимаете, госпожа Каринэ? Едва он узнал, что его сотрудники просиживают в местных закусочных… или же, говоря иначе — в местах потенциальной вербовки, он должен был сделать… что?..
— Оповестить привратников, — убитым голосом сказала Каринэ.
— Объявить чрезвычайное положение. Сдать гарнизону Пустой Норы оружие, перевести сотрудников в бункер гарнизона, уничтожить маски…
— …и, возможно, потерять мир Соль. Сотрудники отправились бы на океанские фермы, а сам Ландмейстер сжег бы себя из именного фузионера. Да, похоже, другого выхода не было. Что же случилось дальше, госпожа Каринэ?..
…Через несколько дней Пустая Нора запульсировала. На целый месяц Соль оказалась отрезана от метрополии. Прахом пошли надежды Ландмейстера; блестящий гамбит обернулся детским матом.
Начали исчезать люди. Ландмейстер пропал одним из первых.
Сольо объявили землянам ультиматум.
— Ультиматум?..
— У меня есть копия. Вот, не угодно ли взглянуть?..
Госпожа Михайлян вновь принялась рыться в рюкзачке. Нужная бумага все не находилась. Каринэ пыхтела, потела, сдувала со лба непослушную прядь, наконец решилась на крайние меры.
Тарелки поехали в сторону; социологиня перевернула рюкзачок, и на столик посыпались карточки, использованные салфетки, стикеры, карандаши. Шоколадка. Книга.
Фузионер.
— Ой! Совсем забыла!
Краска залила ее лицо. Госпожа Михайлян торопливо запихала оружие обратно. Следом сгребла карточки, стакеры, ресторанную солонку. Схватилась было за томик, но Денис ее опередил.
— Вы позволите?.. Каринэ кивнула.
— Ваша? — Теир рассеянно перелистал книжку. «Скандинавские мифы и легенды» — значилось на обложке. Между листами обнаружился залитый в пластик документ; сами страницы местами были покрыты бурыми пятнами, похожими на кровь.
— Э-э… Нет. Это Марвина… вернее, Ландмейстера.
— Так Ландмейстера или Марвина?..
Каринэ закашлялась. Схватила стакан воды, торопливо отхлебнула.
— Марвин дал почитать Ландмейстеру — перед тем, как тот исчез. Нам ее вернули вместе с одеждой пропавшего и ультиматумом. Сольо уверены, что книга поможет понять суть происходящего… Собственно, она и несла в себе послание.
— Вот это? — Денис подцепил ногтем листок в пластике. Девушка опять кивнула.
— Хорошо. Разберемся.
Послание содьо и книга отправились в рюкзак теира. Послышалось угрожающее сопение. Каринэ отбросила с глаз челку и неодобрительно посмотрела на детектива.
— Откуда у вас оружие? — поинтересовался Денис.
— Нам полагается. По штату, — она замялась. — Я исследую обстановку, собираю информацию…
В этот миг Завацкий увидел ее всю как на ладони. Дочь влиятельного рыцаря. Взбалмошная, непоследовательная, бестолковая. И очень, очень гордая. Информацию собирает? Как бы не так! На дракона она охотится. Сама охотница, сама и приманка…
Денис задумался.
По всему выходило, что оснований считать пропавших мертвыми не было. Ну вещи, ну одежда… Сольо отвечали просто: охота близится. Зверь голоден; Скоро весь мир пожрет, как вы не понимаете?
То, что они при этом помнили о послах, радовало. Смерть в обществе сольо — табу. Мертвого не существует, а раз о беднягах говорят, — значит, не все потеряно.
Ох, глупо все как… По вечерам пропадают служащие, и всегда — вдали от посольства. Дознания никто не ведет, да и смысл? — все равно нападет ночью голод, и очередная жертва уйдет в темноту. А утром доброжелательные сольо принесут пакет с мятым бельем и тапочками…
— Сенешаль Митяев одно время вел расследование, — вдруг сказала Каринэ. — Вы его расспросите, он толковый, хоть и служака. Правда, я боюсь, что он-то как раз и стоит за всем этим…
— Хорошо, я поговорю. Сколько всего человек пропало?..
— Пятнадцать.
Ага. Из девятнадцати. И если Ландмейстер исчез одним из первых — нет повести печальнее на свете. Без начальства, без надежды на спасение, конечно же, за месяц посольство тихо-мирно скончалось. Бедняги не могли даже сдаться привратникам, потому что Нора пульсировала, не пуская никого внутрь.
— Ладно, Каринэ, — Денис деликатно накрыл пальцы социолога своей ладонью. — Проводите меня в здание посольства. Мне надо переговорить с оставшимися работниками и просмотреть данные на компьютерах. — Он вздохнул: — Кстати, а что на том берегу канала?
— На том?.. А что такое?
— Пустынно, — пояснил Завацкий. — Подозрительно как-то… Здесь народ кишмя кишит, а на той стороне словно вымерло все.
— Ну да. Это кладбище сольо. Помните, я рассказывала о табу? В тех краях бывать запрещено.
— А как же они хоронят?
— Перед смертью у сольо притупляются социальные инстинкты. Умирающий уходит за реку и там остается навсегда.
— А коврик на берегу… во-о-он тот, видите? Это тоже часть ритуала?
Госпожа Михайлян посмотрела на теира, словно на идиота:
— Это наш коврик. Посольский. — Но…
Внезапно Денис почувствовал, что устал. Голова шла кругом от обилия впечатлений. Навалились апатия и голод.
— Хорошо, — покорно согласился он. — Проводите меня, пожалуйста, в посольство, Каринэ.
* * *Оставшуюся часть дня Денис переписывал в Абу окружающую реальность. С того дня, как его назначили детективом, он вел заметки, стараясь не упустить ничего.
«…Госпожа Михайлян вновь начала рыться в рюкзачке. Нужная бумага все не находилась. Каринэ пыхтела, потела, сдувала со лба непослушную прядь, наконец решилась на крайние меры.
Тарелки поехали в сторону; социологиня перевернула рюкзачок и на столик посыпались карточки, использованные салфетки, стикеры, карандаши. Шоколадка. Книга.
Фузионер.
Я вздрогнул: оружие было взведено. Бесстрашная женщина! Таскать в сумочке четверть Хиросимы… Одно неудачное движение — и от госпожи Михайлян даже пепла бы не осталось».
