Андрей Бондаренко - Чёрный помидор
— Чёрт знает, что такое! — возмутился вспыльчивый Абрамыч. — Куда только катится этот неприкаянный и взъерошенный Мир? Бред бредовый и законченный…. Ладно, перекурим пока. Да и отлить не мешало бы…
Начался второй тайм, и на поле — под оптимистические аплодисменты питерских зрителей — вышел Диего Лагос.
— Смотри, как припустил-то, — обрадовался за кадром голос Геннадия Орлова. — Шустрый парнишка. Шустрый, ничего не скажешь…. Ого, мяч в подкате отобрал. Молодчина. Цепкий. И попёр, попёр, попёр…. Ох, ты, какой потрясающий дриблинг! Обыгрывается «в стеночку» с Кержаковым. Удар…. Гол!
— Гол-л-л! — дружным хором завопили Абрамыч и Майна. — Ай, да Диего! Ай, да сукин сын чилийский! Какой потрясающий «сухой лист» выдал! Оле-оле-оле-оле…
Второй гол Лагос забил головой — в высоченном прыжке — на шестидесятой минуте. А третий уже на последних секундах добавленного времени, шикарным ударом метров с тридцати.
Стадион, буквально-таки, «стоял на ушах» от восторга. Фаеры — дружной и нескончаемой чередой — рвались в вечернее небо. Да и Вирник с Михельсоном, обнимая друг друга, бесновались от души…
Здесь-то и случилось неожиданное.
Юный автор хет-трика, ловко выбравшись из объятий одноклубников, побежал к «фанатской» трибуне. А потом резко остановился, отвесил низкий почтительный поклон, выпрямился, поднёс ладони к голове и уверенными движениями сорвал: правой — длинноволосый парик, левой, наложив пальцы на лоб и нос, некое подобие резиной маски…
А в это же время — где-то там, на берегу горного безлюдного озера, расположившегося в отрогах дикого Катунского хребта, — разворачивалась суровая и безысходная жизненная драма.
Большой буро-чёрный старый лось, нервно подрагивая нежными ноздрями, с беспокойством оглядывал каменистый берег. К его тёмным бокам испуганно жались, испуганно поводя из стороны в сторону огромными светло-серыми глазами-миндалинами, две совсем еще молоденькие самки.
Животным очень хотелось пить. Очень-очень-очень. Но могучий звериный инстинкт настойчиво предупреждал о близкой опасности. Предупреждать-то предупреждал, но пить-то хотелось…
Сохатый, наконец, решительно отринув прочь все сомнения, двинулся вперёд. Молодые лосихи, стараясь не отставать от своего рогатого повелителя, покорно затрусили следом.
Звери преодолели уже порядка трёхсот пятидесяти метров и стали постепенно забирать вправо, неуклонно приближаясь к вожделенному озеру, когда вокруг них заполошно замелькали-заплясали тёмно-серые зловещие тени.
Около десятка молодых волков неожиданно выскочили — из-за красно-белых валунов — за крупами лосей, навсегда отрезая им спасительный путь назад. Ещё столько же поджарых серых хищников — во главе с крупным горбатым вожаком — появились со стороны озера.
Ловушка захлопнулась…
Глава вторая. Про мистификации и мистификаторов
— И что это такое? — непонимающе выдохнул Майна. — Как прикажете это понимать? Был, понимаешь, длинноволосый брюнет чилийского происхождения.… А это кто такой — с коротким белобрысым «ёжиком» и конопатым рязанским носом-картошкой? А?
— Что ещё за ерунда, мать его нехорошую? — поддержал Вирника голос Геннадия Орлова. — Ничего не понимаю. Ничего, и даже в сто четырнадцать раз меньше…. Это же…, это же Вовка Назаров…. Вовка, последним московским гадом буду! Так его и растак в печень кальмарову, да с тройным перехлёстом…. Извините, конечно, уважаемые телезрители, оно само вырвалось. Как — в своё время — у великого и незабвенного Николая Николаевича Озерова. Погорячился, так сказать. Непременно исправлюсь и отработаю…. Спасибо оператору, что своевременно перевёл камеру на главного тренера «Зенита». Уже лет двадцать пять не наблюдал таких удивлённых и ошарашенных физиономий…
— Мисти, Мисти, Мисти! — заглушая все другие звуки, принялась дружно и слаженно скандировать «фанатская» трибуна. — Молодец! Мисти — молодец! Мо-ло-дец…
Через пару-тройку минут фанаты, наконец-таки, угомонились, а белобрысый «псевдо Лагос», раздавая на ходу воздушные поцелуи, убежал в раздевалку.
— Ну, уважаемые телезрители, вы всё видели сами, — многозначительно вздохнул Геннадий Орлов. — А также и слышали…. Засим — откланиваюсь. Наша трансляция завершена. Ещё раз поздравляю болельщиков «Зенита» с заслуженной победой. Хотя…. Вероятность того, что результат мачта будет отменён, очень велика. Состоится ли переигровка? Или же «Зениту» засчитают техническое поражение? Не знаю, честное слово. Не знаю. Даже самому интересно. Как говорят в Одессе — «будем посмотреть». Всех благ. С вами был — Геннадий Орлов…
Футбольная картинка пропала, сменившись назойливой рекламой о безусловной пользе женских гигиенических прокладок.
— А-а-а-а! — дурашливо заблажил нетерпеливый и нервный Майна. — Что это было? Не, я понимаю, что Владимир Назаров — это молодой и перспективный нападающий молодёжного состава «Зенита». Но для чего он загримировался под Диего Лагоса? И где, собственно, сам Лагос? Блин горелый…. А, Абрамыч? Ты начальник «Службы безопасности», или кто? Обязан же всё и про всех знать.
— А я и знаю, — глотнув пивка, невозмутимо хмыкнул Михельсон. — Если и не всё, то очень многое. По крайней мере, про этот курьёзный случай. В том смысле, что догадываюсь — о сути произошедшего…
— Ну, и? Что это за «мисти» такое, про которое фаны вопили?
— Не «такое», а «такой». Мужик это. Зовут — «Артём Андреевич Павлов». Общеизвестное прозвище — «Мисти».
— Странное какое-то прозвище.
— Обыкновенное, если вдуматься. Уменьшительное от — «Мистификатор».
— Это фамилия такая? — захихикал Майна. — Типа — еврейская насквозь? Родственная — «Михельсону?». Гы-гы-гы…
— Сам дурак, — обиженно отпарировал Абрамыч. — Смешливый какой выискался…. Не фамилия, а профессия. Причём, достаточно почётная и весьма денежная.
— Серьёзно?
— А ты думал. Смешки ему всё…. А Артём Павлов — серьёзный и авторитетный Мистификатор. Да-да, именно так, с «большой» буквы. Потому как заслужил. Мастер своего дела, короче говоря. Я этой тематикой — в своё время — плотно интересовался…
Михельсон, надо заметить, пришёл в строительный бизнес из славных и непогрешимых Рядов. То бишь, вышел в отставку в высоком звании подполковника российской ФСБ. Совсем даже и не шутка. Поэтому и эта его фраза, мол: — «Плотно интересовался в своё время…», прозвучала крайне солидно.
— Да я это так, — засмущался Майна, — от дури избыточной. Извини, дружище. И не обижайся, пожалуйста…. Значит, ты в теме? Может, просветишь?
