Питер Чейни - Воздастся каждому
Свернув с Холборн в переулок, потом темный тупичок, он постучал в ветхую дверь. Оттуда выглянуло очень старое морщинистое лицо.
— Привет, Слим, — проскрипел его обладатель. — Как дела? Что надо?
Кэллаген ухмыльнулся.
— Ты же не думаешь, что я пришел спросить, который час? Дай мне одну из тех бутылочек для отключения сознания, получишь фунт.
Старик поморщился.
— Обычно я беру пятерку, Слим. За фунт по нынешним временам далеко не уедешь.
— Я плачу фунт, — твердо сказал Кэллаген. — И не делай слишком крепким. Придется пользоваться носовым платком.
— Ладно, — вздохнул дед. — Только для тебя, Слим! На какое время тебе нужно?
— На пару часов.
— Тогда тебе нужен хлороформ. Погоди, я принесу бутылку.
Кэллаген ждал, постукивая ногой о ступеньку, и курил сигарету. Спустя пять минут старик принес бутылку.
Кэллаген заплатил обещанный фунт, распрощался и отправился в гараж на Лэмб Кондуит Стрит. Оплатив счет почти в четыре фунта за хранение машины, он вновь получил право пользоваться своим доисторическим «купе» 1929г. Но Слим с циничным пренебрежением относился к антиквариату, к полностью выработанным тормозам и постоянной одышке и хрипам старенького мотора.
Он влез в машину, посмотрел на часы — 0.45 — и покатил на запад.
Кэллаген стоял посреди комнаты, разглядывая Цинтию Мероултон с головы до ног тем же оценивающим взглядом, что и при первой встрече.
Она устроилась около камина. Крепдешиновое домашнее платье, искусно сшитое по её фигуре, тонко гармонировало с туфельками черного атласа и бежевыми чулками. Кэллаген думал, что с каждой встречей она выглядит все более холодной и одновременно все более желанной.
У стены стояли два собранных в дорогу саквояжа. Черное пальто с меховым воротником, маленькая шляпка и перчатки лежали рядом на столике.
Кэллаген виновато улыбался. Его пальцы в кармане пальто крутили бутылочку с хлороформом и мяли носовой платок с завернутой в нем ватой.
— Я всегда прошу у вас за что-нибудь прощения, — бодро начал он, — но мои поступки не всегда совпадают с тем, чего бы вам хотелось.
Она взглянула на него в упор.
— Мистер Кэллаген, я думаю — вы лжец, и не особенно искусный. Вы обещали привезти Вилли. И обманули. Вы говорили, что он в Эдинбурге — это тоже ложь.
Кэллаген пожал плечами.
— Иногда ложь того стоит. Но как вы узнали про Вилли?
— Вечером он позвонил и рассказал, что вы попросили его не контактировать со мной, но он, конечно, беспокоился и волновался. Если бы не вы, с вашими дешевыми фокусами, он давно был бы здесь.
— Замечательно, — кивнул Кэллаген, — но как он узнал, что вы здесь? Хотя, полагаю, я сам могу ответить. Бьюсь об заклад, ему сказал Грингол!
Она казалась озадаченной, глаза вопрошающе глядели на него со странной смесью любопытства и презрения.
— Грингол… Это не тот офицер полиции, которому поручено расследование? Не он ли стал причиной того, что вы упрятали меня сюда? Как же он мог сообщить адрес Вилли?
— Грингол давно уже знает, что вы здесь. Но ничего не предпринимает. Он уверен, что всегда сможет добраться до вас, если понадобится. Грингол не дурак.
Цинтия спокойно и сдержанно заметила:
— Я не считала, что он глуп, и полагаю, что вы тоже не дурак. Зато оказались глупцами мы с Вилли… и, может быть, Беллами. Беллами — несчастный пьяница, загубленный наркотиками, и вы его подвергли унижению ареста и заключения лишь для того, чтобы выжать денег для себя! Да, вы недурно заработали на семье Мероултонов, мистер Кэллаген.
Кэллаген улыбнулся.
— Неплохо получилось! Но я ещё не представил окончательного счета. Но скажите: откуда вы узнали про Беллами? Он что, наговорил на вас?
— А чего вы ожидали? — презрительно бросила она. — Беллами арестовали по обвинению, которое служило лишь прикрытием подозрения в совершении убийства. И, разумеется, чтобы спастись он рассказал все. Его заставили оговорить меня, чтобы купить себе свободу.
— Может быть, — согласился Кэллаген. — Но все-таки вы понимаете…
— Я понимаю, что вы абсолютно бесчестный человек, — резко прервала она. — Понимаю, что вы использовали все беды, которые на нас посыпались… даже смерть Августа Мероултона, чтобы выжать деньги и ещё раз деньги. Чтобы направить развитие событий по вашему плану, вы не стеснялись делать все, что только играло вам на руку. Так вот, мистер Кэллаген, с вами все. Ваша миссия окончена.
Кэллаген продолжал улыбаться.
— Клянусь небом, это не так! Черт возьми, моя миссия ещё далеко не окончена! И я пока ещё работаю над этим делом. Мне кажется, вы очень довольны собой. Возможно, вы жалеете себя, а может быть, считаете, что все проблемы возникли только потому, что вас насильно здесь удерживают и не позволяют увидеться с лучшим другом? Но неужели вам никогда не приходило в голову, что в первый раз явившись в мой офис, вы раскрутили дело, которое необходимо завершить, даже если бы меня просто поставили присматривать за вами? Я не просил вас приходить, верно? Вы сделали это сами. Ну почему, черт вас подери, вы тогда просто не сказали мне, что невиновны? Скажите, почему?
Кэллаген сделал паузу и закурил.
— Вы должны понять, что в моем офисе в столь поздний час мне не случается обычно принимать невиновных молодых женщин. Я всегда полагал, что если женщина совершенно невиновна, то она так не поступит.
Он выпустил дым из одной ноздри, не сводя взгляда с её лица. Она молчала, словно застыв в оцепенении.
— Единственное, о чем я не подумал, — продолжал он, — что женщина может оказаться столь безмозглой, как вы. Если бы я это учел, то не попал бы в столь тяжелую ситуацию, из которой с тех пор пытаюсь выкарабкаться.
— Я поняла, — зло процедила она . — Итак, все это время вы заботились о мистере Кэллагене. Вы всегда мне не нравились, просто с первого взгляда. Но оставалась слабая надежда, что вы можете быть хотя бы лояльным. Очевидно, я и в этом ошиблась.
— Может быть да, а может быть нет, — заявил Кэллаген, скривив губы в циничной улыбке. — Но здесь и сейчас я не собираюсь это с вами обсуждать. Я просто вам рассказываю, как вы притворялись, разыгрывая чертов спектакль, который даже меня заставил допустить, что нечто вас чрезвычайно напугало, так что я начал фабриковать ложное алиби и накликал на себя беду. Ладно, пусть… Но одна беда ведет за собой другую. Только я настроился на ложное алиби, как меня доставили к Гринголу, так что пришлось выкручиваться на ходу. Нужно было выиграть время. Тогда я на скорую руку соорудил некую ложную улику против Беллами, что привело к его аресту. Вот как это было. И если завтра я окажусь в аналогичной ситуации, я снова это сделаю.
