Проклятие пикси (СИ) - Берестова Елизавета
Госпожа Рокборн поправила очки в роговой оправе (ей хотелось получше разглядеть неожиданную гостью) и издалека начала свой рассказ.
— Как сейчас помню, в воскресенье я приготовила на обед запечённую курицу. Думаю, моя дорогая Миечка обожает жареную курочку, пускай порадуется.
— Вы сделали это несмотря на то, что плохо себя чувствовали?
— Плохо себя чувствовала? Вздор! Я вполне хорошо себя чувствую и сейчас, и пару дней назад.
— Но госпожа Такеру сказала, что будет ночевать у вас по причине вашего нездоровья, — нахмурилась чародейка. Она отлично помнила их разговор с компаньонкой.
— Сказала, не сказала, — отмахнулась пожилая женщина, — моя дорогая девочка такая деликатная! Она просто не хотела доставлять лишние неудобства своей госпоже. Ведь она у неё такая требовательная! Ей нужен отчёт обо всех, даже самых незначительных действиях. Вот и пришлось придумать, будто я прихворнула. Ведь это – совсем маленькая, невинная ложь, и никому от неё хуже не стало. А пришла Миечка часов в восемь. Курица успела остыть почти. Мы поужинали, поболтали. Знаете, госпожа…
Только сейчас чародейка поняла, что не представилась до сих пор – словоохотливая хозяйка начисто лишила её этой возможности.
— Эрика Таками – коронер его Королевской службы дневной безопасности и ночного покоя, — поспешила она загладить оплошность.
— Эрика, — проговорила госпожа Рокборн с ласковыми интонациями, — Рика – какое прелестное имя. Вы не против, коли я без формальностей, по-простому? Вы обедали, Рика? – неожиданно спросила она.
Чародейку ставила в тупик манера собеседницы произвольно перескакивать с одной темы на другую, поэтому она решила вернуть разговор в более официальное русло.
— Будет лучше, если вы станете обращаться ко мне мистрис Таками, — строгим голосом произнесла она, — и я бы очень высоко оценила, если бы вы, госпожа Рокборн, конкретнее отвечали на вопросы офицера, ведущего дознание.
— А вот такой тон, моя дорогая Рикочка, вам совершенно не к лицу, — покачала головой хозяйка дома, — да и весь ваш вид только женихов распугает. Я всегда говорю: девушка милая, скромная и доброжелательная имеет больше шансов хорошо выйти замуж. Вот мой внучатый племянник Дэнни – чем не жених для Миечки? Самостоятельный, положительный и серьёзный. Один лишь недостаток – словца лишнего не проронит. Но для мужа разве ж это – недостаток? Естественно — нет. Мужчине разговаривать вовсе не обязательно. А Мия даже знакомиться не желает! Ох, боюсь, допривередничается она! Я её уговариваю, уговариваю, да всё без толку. Говорит, мол, замуж вообще не собирается. Хватит, на мать свою насмотрелась. Самой же ей, Мие то есть, никакая любовь в жизни не нужна.
— А что не так с матерью госпожи Такеру? – машинально спросила Рика и тут же пожалела о своих словах.
Старая дама привычно поправила очки и с удовольствием пустилась в длиннющее повествование о нескончаемых несчастьях, постигших мать компаньонки графини Сакэда в дни её молодости. Из её рассказа следовало, что отец Мии оставил «бедную, бедную госпожу Такеру» в положении, уйдя к другой женщине.
— Хотя отцовские чувства были и не совсем чужды этом ироду рода человеческого, — качая головой, заметила госпожа Рокборн, — он помогал бедной Миечкеной маме, а когда девочка подросла, даже отправил дочурку в частную школу на континент. Вы ведь знаете, как дорого стоит в наше время образование для ребёнка! Да ещё на материке, да ещё в элитной закрытой школе.
— Какое-то время назад стало модным отправлять своих чад учиться за границей, — кивнула Рика, — но не часто встретишь подобную заботу об образовании для бастардов. Что же не устраивало мать Мии? Почему вы называете её «бедной»?
— Судьба госпожи Такеру полна трагедий и несчастий. Можно сказать боги поднесли ей ни одну чашу горечи, — театрально заломив руки, ответила собеседница, — бедняжка попала в тенета любви, а отец Мии просто разбил ей сердце. Она так и не оправилась: рождение Миечки не спасло, а лишь усугубило положение, а лишь усугубило страдания. Каждый взгляд на невинного младенца – плод запретной страсти, напоминал ей о собственном плачевном и безысходном положении брошенной женщины. Она оставила работу, начала всё чаще прикладываться к бутылке. А это, как вы понимаете, для женщины поистине губительно, — госпожа Рокборн приглушила голос, словно кто-то посторонний мог их подслушать, — Рума, так госпожу Такеру звали, любовь свою всё оплакивала, оплакивала, да так рассудка-то и лишилась. Мие в то время ещё шестнадцати не сравнялось. Отец Мии (Рума никогда не называла его имени дочери) потерял с ней всяческую связь. Миечку выгнали из школы – нет оплаты, нет обучения.
Компаньонка графини Сакэда открывалась для её с новой стороны. Шестнадцатилетняя девушка, одна, за много миль от дома выброшена на улицу без средств существования в чужой стране. Госпожа Рокборн так красочно описала скитания Мии по пути домой, что чародейка засомневалась в истинности её рассказа. Очень уж он походил на сюжет из дамского романа. Хотя и сама Мия могла приврать, чтобы разжалобить квартирную хозяйку и получить скидку за жильё. Дальше старушка принялась петь дифирамбы своей жиличке с восхищаться, как та заботится о больной матери, попавшей усилиями соседей в королевскую богадельню. Как Мия усердно трудится, дабы обеспечить своей матери самый лучший уход и лечение.
— А доктора «Небесного просветления» (Рика догадалась, что помпезное название принадлежит клинике для душевнобольных, где коротала свои дни госпожа Рума Такеру), — продолжала госпожа Рокборн, — доктора обнадёживали бедную Миечку, говорили, мол, совсем немного и её мать придёт в себя и всё у них станет по-прежнему. Уж сколько денег она в эту обитель скорби отдала, страшно подумать! А никакого облегчения леченье не принесло. Рума никого не узнавала, даже говорить не могла, лишь рычала нечеловеческим голосом. Мне Миечка под большим секретом рассказала, что её к кровати ремнями привязывать приходилось, потому как бедняжка сама себя ранила и на других бросалась.
— И что потом? – уныло спросила Рика, не чаявшая уже добраться до конца слезоточивой истории.
— Потом мама Мии умерла. Просто взяла и умерла. Просто взяла и умерла, — обвиняюще проговорила старая дама, словно у Румы Такеру был выбор, — и осталась моя Миечка совсем одна на этом свете.
Чародейка решила воспользоваться паузой и вернуться к обсуждению событий воскресного вечера.
— После того, как вы съели жареную курицу, госпожа Такеру отлучалась куда-нибудь из вашего дома?
— Естественно, нет! – последовал ответ, — Мия не из таких девушек, что шатаются по улицам Кленфилда в ночное время. Мы попили чаю и легли спать. Утром позавтракали, и она отправилась на службу. Вы же знаете, из нашего района до дома госпожи графини добираться долго. Вот я и разбудила её пораньше.
Рика долго добиралась до улицы Опадающих листьев, поэтому понимающе кивнула.
— Спасибо, госпожа Рокборн, мне пора, — проговорила она, вставая.
— Одну минуточку, госпожа коронер, — пожилая дама тоже встала, — надеюсь, над моей дорогой девочкой не нависает абсурдное подозрение в убийстве?
Суровый взгляд поверх очков не обещал ничего хорошего тому, кто посмеет усомниться в праведности Мии Такеру.
Рика хотела было напустить на себя официальный вид и холодно сообщить собеседнице, что ей не следует совать нос в чужие дела, но потом пожалела одинокую старушку, искренне привязавшеюся к чужой, тоже по сути дела одинокой девушке. Поэтому заверила, что проверка алиби госпожи Такеру – ни что иное, как чистая формальность.
— Это совсем другое дело, — закивала госпожа Рокборн, — проверять – ваша работа, но если бы знали Миечку также хорошо, как её знаю я, у вас и мысли бы не возникло подумать на неё плохое, — и, видя, что чародейка торопится уйти, — зачастила:
— Она всё для других, о себе и времени подумать нет. Когда я с вывихнутой лодыжкой лежала, можно сказать, чисто к постели прикована была, она и готовила, и стирала, и в доме прибиралась. Хотя формально я для неё – нет никто, а она мне книжки вслух читала. И как читала! На разные голоса, будто самая настоящая артистка. Ей бы в театр служить пойти, там такой талант с руками оторвут. Но Мия даже думать не желает об артистической карьере. Не маленькая, говорит, знаю, каким образом девушки на подмостках на главные роли попадают. Не по неё это. Порядочная и честная девушка. Всем бы такими быть.
