Шабаш Найтингейл - Стим Виолетта "ViolettSteam"

– Сегодня зашла речь о викторианских стишках, и я сейчас вспомнила еще один, – сказала Деметра, чтобы разрядить обстановку. – В нем говорилось о том, что если невеста надевала на свадьбу красное платье, то это значило, что она хотела бы умереть в этот день, а не выходить замуж.

– Хорошо, что невеста – не ты, – заметил Дориан и в один шаг оказался возле нее. Руки обвили талию. Он всмотрелся в ее лицо, словно бы не узнавая, и прошептал: – Ты роскошна…

– Думаешь, нужно было проверить платье на скрытые чары? Его же все-таки прислала Рубина… – улыбнулась Деми, но парень шутки не оценил. Он так и оставался серьезным.

– Уже проверил, – сказал Дориан. И вдруг обнял крепче, приблизившись на расстояние поцелуя:

– Деметра… Хочешь, я сейчас же сорву с тебя это гребаное платье, – с жаром прошептал он, продолжая все так же всматриваться в ее лицо, с каким-то непередаваемым отчаянием в серых глазах. Его пальцы впивались ей в спину, отыскивая завязки корсета. – Прошу тебя, давай сбежим отсюда вместе. Вдвоем, ты и я, прямо сейчас…

– Что ты такое говоришь? – с изумлением спросила Деми и попыталась оттолкнуть его. Забытый страх забился у нее в груди – она не видела Дориана в подобном опасном настроении уже очень давно. – А как же свадьба и обязательства перед нашими семьями?

– К черту обязательства! – прорычал он, и в глазах заблестело уже не отчаяние, а ярость.

– Я тоже совсем не горю желанием присутствовать там, но Дрейк нам этого не простит! – торопливо выпалила Деметра, силясь вырваться из его хватки. Теперь она уже боялась не Дориана, а за него. – Дрейк этого не простит, Дориан!

Новый стук в дверь спас от дальнейшего развития драмы.

– Господин Далгарт, госпожа Лоренс, – протянул дворецкий, с опаской поглядывая на них, – экипажи поданы. Свадебный кортеж ждет.

– Спасибо, Гиллан, – выдавила Деми, отстраняясь от Дориана.

Когда дворецкий ушел, парень посмотрел на нее невидящим взглядом.

– Да что ж сегодня за день… Почему прошлое просто не может оставить меня в покое?! – прошептал он, тяжело дыша и будто бы смотря в пустоту, сквозь Деметру.

В спальне повисла тишина. Деми не знала, что ответить. Если бы он только поговорил с ней, хотя бы раз… Поговорил по-человечески, искренне, не держа все в себе… Но это же был Дориан. В сложные моменты жизни он всегда вел себя так, словно бремя целого мира лежало лишь на нем одном. В этом имелось, возможно единственное, его сходство с Рубиной.

– Отлично, пусть будет так, – медленно проговорил Дориан. Взгляд стал осмысленным и серьезным, но глаза потемнели, что едва ли служило хорошим признаком. – Идем.

Он подставил локоть, и Деметре не оставалось ничего, кроме как за него ухватиться. Она окончательно запуталась в происходящем.

Всего свадебных кортежей планировалось два. Один принадлежал невесте и отправлялся на главную площадь Эмайна из Вэлфорд-холла, а второй – жениху, от Кроу-хауса. По задумке, изложенной Рубиной в буклете, Деметра должна была ехать в одной карете с Ричардом, сразу же за каретой, в которой сидели Дрейк и Дориан.

Из-за всей суматохи она так и не сумела поговорить со своим парнем, пока они спускались в холл, а уже там к ней подбежала Рут, чтобы помочь надеть белое меховое болеро. Подправив напоследок пару локонов в прическе, экономка наскоро наложила на нее вместо лака усиливающие стойкость чары – снег до сих пор не переставал. И после этого все вышли на улицу к экипажам.

Деметра только и успела, что пожелать Дрейку удачи перед тем, как они отправились.

Скоро выяснилось, что весь путь от особняка Далгартов, так же как, наверняка, и дорога от замка сестры, был украшен композициями из свежих белоснежных цветов. Они были всюду – на столбах, развешенные на манер гирлянд, на ограждающих тротуар заборчиках, на балконах зданий… Сочетание белых живых цветов и медленно роящихся в воздухе крупных снежинок создавало волшебное, фэнтезийное ощущение. И Деми с удивлением отметила, что даже кровавое небо Нью-Авалона в этот день заметно побелело из-за снега, став бледно-бледно розовым.

Но еще удивительнее было то, что по пути следования свадебного кортежа на тротуарах мостовой и даже на прилегающих дорогах столпилось немалое количество зевак. И чем ближе они подъезжали к площади, тем больше становилось людей вокруг. Складывалось впечатление, будто весь архипелаг собрался в Эмайне, чтобы посмотреть на свадьбу виконтессы Вэлфорд и мистера Далгарта.

Откуда-то звучала музыка, звенели колокольчики, слышались аплодисменты, смех и радостные выкрики. Жители города приветствовали кортеж, размахивали явно выданными им белоснежными флажками или букетами белых цветов и… улыбались.

Как же переменчиво настроение людей! Они были готовы на все год назад. Они ненавидели Рубину Вэлфорд, Кровавую Дрянь. Но теперь они и вправду праздновали, искренне и не стесняясь своих чувств. С изумлением Деметра догадалась, что все просто очень соскучились по тому стабильному псевдомирному времени, когда Верховный Ковен был силен и крепок под управлением магистра Винсента Ларивьера, когда праздники Колеса Года отмечались с большим размахом, когда балы, пиры и шумные уличные празднества следовали один за другим… Жители Нью-Авалона хотели радоваться жизни, как и все. Хотели радоваться, если не за себя, то хотя бы за кого-то.

И вот уже Рубина стала для них настоящей спасительницей, первой правительницей, за долгое время организовавшей нечто грандиозное. Она устроила для них зимнюю сказку с музыкантами, бесплатными сувенирами, угощениями и выпивкой.

Чтобы организовать такое, наверняка был выделен не один десяток миллионов английских фунтов, отъевший изрядную долю доходов Далгартов и Вэлфордов. Но тут даже Деми заулыбалась, поскольку поняла, что деньги были потрачены не зря.

На ритуал венчания в соборе Тринадцати Первых были приглашены ни много ни мало, а целая тысяча самых почетных граждан Нью-Авалона. Они поочередно прибывали на заснеженную площадь, и после двенадцатого удара часов на дворцовой башне гостей начали запускать внутрь, чтобы те успели занять свои места. Свадебные кортежи подъезжали самыми последними.

– Волнуешься? – спросил Ричард Хаттон незадолго до того, как их экипаж остановился.

– Немного, – с улыбкой призналась Деми. – А вы?

– Просто в ужасе, если честно. Такая ответственная роль, заменять отца жениха, – добродушно хохотнул мужчина, поправляя голубой галстук-бабочку на своем светлом смокинге. – Кто бы мог подумать, что Дрейк первым из семьи решит связать с кем-то свою судьбу. Но в его случае я бы сказал, что они с Рубиной даже с этим затянули. Ты уж прости. Жаль, Чарльз и Сэм не увидят. Они бы порадовались…

– Уверена, что откуда-нибудь, да увидят, Ричард, – с легкой грустью заметила Деметра. Она не успела узнать и не без причин недолюбливала старого графа Далгарта, но виконта Сэмюэля Вэлфорда ей было жаль.

Ричард с пониманием кивнул, а затем, когда карета остановилась, помог из нее выбраться.

Деми спрыгнула на мостовую, и ее юбка подняла за собой целый ворох свежевыпавшего снега, а бархатные башмачки утонули в нем полностью. Ноги тут же стали мокрыми, а щиколотки защипало от холода – легкие капроновые чулки никак от него не защищали.

Вместе с Ричардом они отошли в сторону, под арочные своды собора, за которым следовал вход, туда, где уже ждали Дрейк и Дориан. Крестный кивнул братьям, и они втроем отправились внутрь, чтобы занять свои места у алтаря, а Деметра осталась ждать снаружи прибытия кортежа Рубины. Даже в меховом болеро она начала быстро замерзать.

Но ждать долго не пришлось. Еще издалека, по шуму толпы она поняла, что Рубина едет. И как едет! Своим средством передвижения сестра выбрала нечто, потрясающее всякое воображение.

Она въехала на отгороженную часть площади в хрустальной карете точь-в-точь, как у Золушки, с прозрачными стенками из хрусталя, украшенной цветами и серебристыми декоративными деталями. Тянули карету вовсе не черные Тени, к которым все уже давно привыкли. Кони Рубины были белыми, словно сотканными из полупрозрачного сияющего тумана.