Марк Ходдер - Таинственная история заводного человека
— Конечно, сэр. Там для них полно еды.
К ним подошел Спенсер, и Бёртон представил его:
— Это мистер Спенсер, тоже смотритель — но лебедей. Время от времени ему понадобится их навещать.
— Очень хорошо, сэр, — ответил Гилфойл, приветливо приподнимая шляпу. — Вас ждут в доме, джентльмены: я покажу дорогу. Воздушных змеев вы можете оставить здесь: я найду им надежное место.
— Спасибо.
Вслед за смотрителем они пошли по полого поднимавшемуся газону, который вывел их к задней стене дома, затем обогнули обвитое плющом здание и вышли к главному входу. Пшеничные поля тянулись прямо от дороги до подножия низкого холма.
— Это и есть знаменитые Карачки, — заметил Гилфойл.
— Карачки?
— Поля, которые старуха Мабелла Тичборн обползла на карачках, чтобы установить размер Дара. Вы знаете легенду?
— Да. Бисмалла! Вот это расстояние! Неудивительно, что она умерла!
— Верно, сэр, и неудивительно, что сначала она прокляла это место!
Гилфойл кивнул, прощаясь, и уже собирался уйти, но остановился и придушенно кашлянул.
— Что-нибудь еще? — осведомился Бёртон.
Смотритель снял шляпу и нервно покрутил ее в руках.
— Да, сэр, то есть… ну… я хочу сказать…
— Говорите смело.
— Пожалуйста, джентльмены, будьте осторожнее ночью. Оставайтесь в ваших комнатах. Это всё. Просто не выходите оттуда.
Он повернулся и быстро ушел, не оглядываясь.
— Как необычно! — воскликнул Суинберн.
— Да, весьма странно, — согласился Бёртон. — Пойдемте, нам надо представиться.
Портик из четырех белых тосканских колонн обрамлял вход в большое здание. Гости Тичборн-хауса поднялись по лестнице, миновали колонны и подошли к парадной двери. Суинберн дернул за шнурок колокольчика — тот остался у него в руке.
— Хм-м… Похоже, сломалась пружина! — проворчал он, взялся за медный дверной молоток и стукнул. Примерно через минуту дверь открылась и их приветствовал маленький седоволосый ямаец с приятным лицом: это был Эндрю Богль, дворецкий.
— Сэр Ричард Бёртон и его спутники желают видеть полковника Лашингтона, — объявил королевский агент.
— Да, сэр. Пожалуйста, входите. Прошу вас подождать в приемной, а я сообщу полковнику о вашем приезде.
Слуга проводил их в роскошную комнату и ушел. Через несколько минут к ним присоединился высокий безукоризненно одетый джентльмен: военная выправка, загар от постоянного пребывания на открытом воздухе, очень короткие седеющие волосы, на вид немного за шестьдесят. Его бакенбарды отличались экстравагантностью: узкие вверху, они расширялись книзу, при этом их тщательно навощенные кончики высились над широкими плечами.
— Добрый день, — пролаял он. — Или вечер. Впрочем, не важно. Меня зовут полковник Франклин Лашингтон. Просто Лашингтон — тоже подойдет. Формальности не требуются. Можно полковник, если угодно. Рад видеть вас, сэр Ричард: Генри Арунделл очень вас хвалил. Вы ведь сэр Ричард Бёртон, верно? Я не ошибся?
— Да, сэр, не ошиблись. Я Бёртон.
Они пожали друг другу руки, и Бёртон представил своих товарищей. Договорившись о комнате для Спенсера — «под ступеньками», вместе со слугами, куда Богль и увел Спенсера, — Бёртон и Суинберн вслед за Лашингтоном отправились в библиотеку. Там они уселись в кресла с высокими спинками, получили обязательные бренди с сигарами и перешли к делу.
— Сэр Альфред присоединится к нам за ужином, — сообщил Лашингтон. — Или не присоединится. Тут уж давайте без обиняков: в последние дни он ведет себя очень странно и нелогично; разумеется, прошу вас хранить это в тайне. Он не всегда в полном разуме: какое-то нервное расстройство, я полагаю.
— Возможно, причина — появление его старшего брата? — предположил Бёртон.
— Полностью с вами согласен. В любом случае, это исключительно моя теория. И, должен предупредить вас, он непременно расскажет совершенно невероятную историю о призраке.
— Призрак? Вот как! — воскликнул Бёртон, потрясенный еще одним совпадением. Сперва Брандльуид, а теперь и Тичборн!
— Абсолютная чушь, конечно, — добавил Лашингтон. — Хотя, кто знает… Я слышал, что сейчас в Лондоне очень модно столоверчение, так что в этой чепухе, жизни после смерти, может, что-то и есть. Правда, лично я думаю иначе. Вы когда-нибудь бывали на их сеансах? Я — нет. Не вижу необходимости.
Бёртон наклонился вперед:
— А вы сами что-нибудь видели?
Лашингтон заколебался, отпил из стакана, потом ответил:
— Я не видел ничего, но… Мои глаза не видели ничего. Но, должен допустить, уши что-то заметили. Заметили? Нет. Ха-ха! Человек не может видеть ушами! Хм-м… Видите ли, я что-то слышал. Но в таком большом старом доме можно услышать много чего. Значит, это была мышь, хотя я никогда не слышал, чтобы мыши стучали.
— Вы слышали стук? — Беспорядочная манера разговора полковника изрядно утомила Бёртона.
Лашингтон тряхнул головой, кашлянул и кивнул:
— Да. Слышал. Стук. Две ночи подряд, словно кто-то шел по дому, колотя в стены. Тогда не мышь. Не знаю, почему я сказал мышь.
— Вы пытались что-нибудь выяснить?
— Конечно. Инстинкт солдата: найти врага! В обоих случаях, когда я подходил, стук прекращался.
— То есть вражеская мышь убегала? — ехидно уточнил Суинберн.
— Точно. Если это была мышь. Но, очевидно, нет.
— Тогда что? — спросил Бёртон.
— Понятия не имею. Ни малейшей идеи. Совершенно не понимаю… А, вот: это фундамент просел из-за дневной жары — загадка решена!
В течение следующих двух часов Бёртон и Суинберн вновь услышали историю рода Тичборнов и обстоятельства, приведшие к грядущему прибытию Претендента. Он должен был явиться послезавтра, и Лашингтон страстно желал увидеть виновника такого фурора.
— Богль, дворецкий, с Ямайки — во всяком случае, я думаю, что он с Ямайки… ну, в общем, откуда-то из Вест-Индии, это уж точно, — много лет служит в этой семье. Он знал Роджера Тичборна и безусловно узнает его, когда увидит. Потом еще лекарь, или доктор… какая разница?.. В общем, этот Дженкин, и смотритель, э-э-э…
— Гилфойл, — подсказал Суинберн.
— А! — ответил Лашингтон. — Неужели это он? А ваше имя, сэр?
— Алджернон Суинберн. Меня представили раньше, если вы помните. Вы действительно управляете финансами поместья?
— А что думает сэр Альфред? — поспешно перебил его Бёртон. — Вы же не можете игнорировать его мнение: ведь он, в конце концов, брат.
— Верно. Но он кровно заинтересован в том, чтобы этого парня признали отъявленным негодяем. Иначе он потеряет имение.
Бёртон удивленно посмотрел на полковника:
