Г. Зотов - Элемент крови
Рассеянно держа блокнот в руке, профессор вернулся к полке с прозрачными колбочками. Опять все сначала. Кто бы ему раньше рассказал, что и после смерти не отдохнешь… А ведь когда хоронят, шепчут – «покойся в мире». Какой уж тут мир, круглые сутки пашешь, как папа Карло. Щелочь не помогла, что там у нас еще есть в наличии? Ага, аммиак…
Стеклышко микроскопа чуть запотело, затуманившись – Менделеев ловко привычным движением протер его: какая духота тут ночью, просто ужас. Надо же, какой-то умник додумался, как приготовить в Аду самодельную святую воду из подручных средств. Правда, не вполне понятно, как ему удалось протащить через защитное поле Адских Врат ювелирное изделие из чистого серебра – мистика какая-то. Впрочем, это абсолютно не его дело – он на ничьей стороне. Как, чего, где, когда – он в такие дебри не залезал и не собирается. Его задание – лишь разложить на мельчайшие частицы состав вещества. И не более того.
…Удивительно, но для подведения итогов у него ушло меньше времени, чем он рассчитывал изначально. Всего через час Менделеева озарило – он понял, что окончательный состав элемента для него практически ясен. Никто и не сомневался – есть еще порох в пороховницах! Если бы Шеф не был столь мнителен и не заставил его бесконечно перепроверять вещество, словно сопливого абитуриента, он установил бы истину куда быстрее.
Краем глаза наблюдая молекулы, которые продолжали метаться под стеклом, профессор признался себе, что его мучает любопытство, вызывающее непонятную, смутную тревогу. На кой черт именно этот элемент добавили в жидкость? Получился настоящий адский коктейль, как бы забавно это ни звучало при данных обстоятельствах.
Химик нахмурился, подперев подбородок кулаком. В столь сумрачном состоянии он пребывал недолго – чертыхнулся, махнул равнодушно рукой. Его просили выяснить – он все выяснил. Что делать дальше? И так понятно. Шеф сказал, чтобы он не стеснялся беспокоить его в любое время – он-то все равно никогда не спит. Что ж, сейчас он ему позвонит, а потом со спокойной душой ляжет спать. Отмучался – ну прямо гора с плеч.
Внезапная мысль пронзила его, словно молния. Отбросив стул, профессор быстро наклонился к микроскопу. Не может быть! Схватив кружевной платок, Менделеев опять протер стекло круговым движением. Нет, он не ошибся – так оно и есть. Невероятно! Но как это могло случиться? Бред. Получается, кто-то нашел способ, чтобы… Стоп-стоп-стоп.
Профессор ухватился за край стола, схватившись рукой за сердце. Рука скользила по поверхности, он почувствовал, что сейчас вот-вот без сил упадет на пол.
Ну и новость. Настоящая сенсация, шок. Так, только не нужно этого мальчишества – обойдемся без резких движений. Сейчас он сядет, успокоится… Возможно, выпьет стаканчик чаю с коньяком, коньячные талоны у него еще не кончились, а после этого не спеша повторит анализ, чтобы окончательно убедиться.
Блокнот! Где блокнот? Куда он его положил? Надо срочно законспектировать хотя бы в двух словах это сенсационное открытие. Ах, вот… Оказывается, он уже давно держит брошюрку в руках. Склеротик.
Лихим почерком профессор торопливо набросал несколько строчек. Небывалое волнение переполняло его, не в силах продолжать, он отбросил перо в сторону, ослабил узел галстука. Неожиданно ему захотелось ощутить дуновение пусть затхлого, но все же свежего подземного воздуха. Химик подошел к окну, раздвинул шторы и открыл оконную задвижку – в комнату ворвался шум теплого дождя.
С наслаждением втянув ноздрями запах пропитанного влагой асфальта, Менделеев оперся обеими руками на подоконник, стоя в ареоле яркого света. Мертвая ночь вокруг – хоть глаз выколи, хотя, по его представлениям, часа через полтора зажгут огни. Правда, с наступлением рассвета птицы в городе не пели – солнца-то все равно не существовало.
…Киллер, пристально рассматривавший лицо с окладистой бородой в оптический прицел, понял, что дальше тянуть незачем, – профессор сейчас уйдет обратно в глубь комнаты. Все в порядке – с такого короткого расстояния промахнуться физически невозможно. Не до утра же ему здесь на ветке сидеть, ноги давно затекли.
Он коротко выдохнул и плавно, как в замедленной съемке, нажал на пружинящий курок винтовки. Раздался резкий хлопок, который прозвучал в ушах раскатом грома. Профессор Дмитрий Иванович Менделеев, впрочем, его не услышал. А в следующий момент он не слышал уже вообще ничего.
Глава тридцать вторая
Записка
(5 часов 14 минут)
В одних трусах валяясь на измятой продавленной постели, Калашников лечил головную боль надоевшим эрзац-кофе и размышлял, что скоро привыкнет не спать ночами – если подсчитать часы его сна за последние трое суток, получается негусто. Прихлопнув пару комаров, Алексей встал и стряхнул раздавленные тельца в окно – эти твари умудрялись оживать всего за десять минут, после чего опять принимались за дело.
Кровать снова застонала пружинами под весом его торса, и стоявшая с краю чашка с кофе подло опрокинулась на простыню, чуть не обдав его горячей черной жидкостью с ужасным запахом. Калашников собрался расстроиться, но передумал – закрыв пятно одеялом, он лег сверху. Сущая ерунда по сравнению с тем, что творится в его голове. Побриться бы, что ли – щетина шею колет. Хотя побреешься тут, когда бритва – ржавая «Нева», других в городе нет.
Трудно искать преступника в городе, где население каждый день пополняется сотнями тысяч новых граждан. Надо будет подробно расспросить Ван Ли, какие методы применяла полиция в Китае: чтобы прошерстить столько народу, нужно вкалывать двадцать четыре часа в сутки. Впрочем, в России-матушке полицейским тоже легко не работалось – зарежет кого-нибудь грабитель в Иркутске, а потом ищи его – то ли он в Варшаве со шмарой в обнимку, то ли в Самарканд кутить укатил. Немудрено, что Шеф предпочитает не брать на работу в Учреждение жителей малонаселенных стран, особенно европейских. Посади в их контору гражданина Люксембурга, так он через неделю запсихует и в окно выбросится.
Приподнявшись на локте, Алексей вновь поднял на уровень глаз изрядно порванный кусок плотной оберточной бумаги. Буквы расплывались, подрагивая, – кофе уже не действует, надо пойти умыться, что ли. Прищурившись, в сотый раз он уставился на почерк с завитушками – все диктаторы обожают пошлые завитушки.
«Ты ошибаешься. Ищи тринадцатого. Говори с ним о Книге. То, что ты хочешь найти здесь, находится там».
…Тринадцатый. Раньше он много раз задумывался, почему никогда не видит в городе этого человека, имя которого ему было знакомо чуть ли не с рождения. Только год назад Алексею удалось узнать правду относительно места его постоянного пребывания. Эта новость существенно удивила Калашникова: ведь после смерти тринадцатого ни одна живая душа не сомневалась, что он отправился прямиком в Ад. Где ж такой сволочи еще быть, как не тут?
