Дело о фальшивых монетах из чистого золота (СИ) - Куницына Лариса

— И он поверил? Я видел много ростовщиков, но таких наивных не встречал. Они не берут в залог ничего, что не смогли бы продать с выгодой. Давайте я расскажу вам, как всё было. Ваш долг перед Монжо вырос до таких размеров, что вы уже бессильны были погасить его. А он давил на вас, грозил судом и позором. И вы решили его убить. Вы вышли из трактира «Белая утка» после первой стражи и направились на улицу Голубки. По пути вы надели эту маску, чтоб вас никто не смог узнать. Придя, вы задушили Монжо и подвесили его на балку, чтоб всё выглядело так, будто он повесился сам. Но потом вы подумали, вдруг вас кто-то видел и сможет опознать по этой маске, если её у вас найдут. И вы спрятали её под кроватью на втором этаже.

— Это неправда! — воскликнул Брандон.

— Вернее, это не вся правда, — спокойно поправил Марк, — потому что перед уходом вы ещё забрали из папки на столе свои расписки, но забыли, что все расчёты Монжо записывает в учётную книгу. Таково требование закона. Вы ещё могли бы отрицать совершение этого убийства, если б ваши расписки остались у него, но их нет. А записи в книге есть. Кстати, туда он записывал и те предметы, которые получал от должников в залог. Никакого упоминания о маске там нет.

Он смотрел на рыцаря, который напряжённо о чём-то думал, видимо, пытаясь найти оправдание этой странности.

— Ладно, подумайте пока, — Марк поднялся. — А мы тем временем обыщем вашу комнату, — он заметил, как вздрогнул Брандон и бросил на него отчаянный взгляд. — Значит, там что-то есть? Ничего не хотите сказать?

Рыцарь опустил голову и отвернулся. Кивнув Джин Хо, Марк вышел из камеры для допросов и по длинному коридору направился в сторону казарм. Планировка замка чем-то напоминала королевский замок в Сен-Марко, и потому он уже неплохо ориентировался здесь.

Ему сразу указали комнату лейтенанта и без дополнительных вопросов открыли замок на двери. Осмотревшись там, Марк отметил, что у Брандона нет лишних вещей, и всё лежит на своём месте. Он жил почти аскетично, лишь несколько предметов роскоши оживляли обстановку: запылённый стеклянный кувшин с двумя парными кубками, позолоченный письменный прибор и картина — идиллический пейзаж с развалинами замка на склоне горы. Лис тем временем сразу взялся за дело. Было видно, что он любит совать свой чуткий нос во все углы, и Марк не стал ему мешать. Он подошёл к узкому столу у окна и начал перебирать книги. Здесь был сборник героических баллад, два рыцарских романа и «Хроники царствования короля Анри Золотое копьё», без которых не обходилась ни одна рыцарская библиотека, как бы мала она ни была. В тетрадках были ежедневные записи смены караулов, напоминания о храмовых праздниках, переписанные откуда-то слова песен и стихи.

— Нашёл! — крикнул лис и, обернувшись, Марк едва успел поймать тяжёлый серый мешочек, как раз такой, какие он видел в сундуке Монжо.

В нём звякнули монеты и, распустив тесёмку, он высыпал на стол звонкое серебро.

— Он взял это из конторы ростовщика, — произнёс он. — Наверняка тот не каждый раз открывал свой сундук, чтоб выдать кому-то заём, и часть денег хранил на столе или в ящике.

— Он ещё и вор, — пробормотал кумихо, перерывая его постель на узкой жёсткой койке. — А вот и расписки! В его комнате нет даже печурки. Возле очага в общем зале казармы и на кухне всё время кто-то есть. Он надеялся, что уничтожит их после, но не успел.

С довольным видом он подал пачку расписок Марку и тот, перебрав их, кивнул:

— Что ж, ловушка захлопнулась. Давай посмотрим, нет ли здесь ещё чего-нибудь такого?

— Думаешь найти обрезок верёвки, на которой он повесил ростовщика, пятна нефти, которой он поджёг дом казначея и парочку обсидиановых кинжалов? — скептически усмехнулся лис.

— А вдруг?

— Ладно, давай искать!

Но больше они ничего не нашли. В комнате Брандона, кроме украденного кошелька, не было вообще ничего ценного, даже обычных драгоценностей, которые должны были достаться ему от отца. К тому же здесь не было никаких писем и записок, он не вёл дневник и хранившиеся в ящике стола документы ограничивались его именной грамотой и приказами о назначении на должности в армии и в гарнизоне замка.

Вернувшись в камеру для допросов, Марк сразу же выложил на стол свои трофеи: пачку расписок и кошелёк с серебром. Брандон, следивший за каждым его движением, побледнел и прикусил губу.

— Будете и дальше запираться? — сурово спросил Марк. — Мало того, что вы играли в притонах, убили ростовщика и ограбили его, так ещё и не находите в себе смелости признать свои ошибки? Думаете, промолчав, вы избежите ответственности? Доказательств более чем достаточно! Лишь признание и раскаяние в содеянном поможет вам сохранить остатки чести.

— Хорошо, — вздохнул Брандон и как-то сразу успокоился. — Это верно. Я играл в притоне и не мог остановиться. Я проиграл всё, что было у меня ценного, и влез в долги. Мои товарищи, которые первое время готовы были выручить меня деньгами, постепенно начали мне отказывать, и мне пришлось обратиться к ростовщику. Сперва я брал небольшие суммы и не на таких уж грабительских условиях, но потом увязал всё больше. Он увеличивал процент с займа, а потом считал проценты на проценты. Мой долг рос. Какое-то время я мог сдерживать аппетиты этого кровопийцы, потому что Лионель де Вивьер, сжалившись надо мной, давал мне деньги на оплату процентов, но недавно и он отказал. Я продал отцовский перстень с гербом, последнее, что у меня оставалось, и после этого мне стало как-то всё равно. Мне показалось, что с этим перстнем я утратил свою честь и свою жизнь. А Монжо всё также требовал возврата долга и грозил мне судом. И тогда я решился. Взял на конюшне моток верёвки, маску и на остатки денег решил попировать напоследок. Я сидел в «Белой утке», пил на последние деньги самое дорогое вино и ел утиный паштет с орехами, потом услышал колотушку проходившего по улице сторожа, который объявил первую стражу, и сказал себе: «Пора!» Я пошёл на улицу Голубки не спеша, но не потому что набирался решимости. Я хотел, чтоб стало ещё темнее и живущий там сброд расползся по своим лачугам. Подойдя, я надел маску. Мне хотелось, чтоб меня кто-нибудь увидел и перепугался до смерти! Но у дверей Монжо я снял её, иначе этот трус не впустил бы меня. Он и без того был насторожен и всё ворчал, что я пришёл слишком поздно. Я сказал, что принёс часть денег, и он поплёлся в свой закуток. Тогда я и накинул верёвку на его шею. Это было совсем несложно, задушить его. Потом я подвинул табуретку от стены и повесил его на стропиле. Было темно и мне пришлось зажечь свечу на столе, чтоб найти в папке свои расписки. В поисках огнива я открыл ящик стола и увидел этот кошелёк. «Почему бы и нет?» — подумал я. Моя жизнь всё равно была кончена. Я взял расписки и кошелёк. Я даже не вспомнил об учётной книге, иначе, забрал бы и её. Хотя, тогда никто точно не поверил бы, что этот негодяй повесился сам! Уже подойдя к двери, я вспомнил о маске. Я подумал, что если кто-то действительно видел меня в ней, то уносить её опасно. Я решил спрятать её в доме, чтоб подумали, что это Монжо ходил в ней по улице, глядишь, решат, что он свихнулся, потому и повесился. И я поднялся на второй этаж, зашёл в спальню и сунул плащ и маску под кровать.

— Не боялись, что вас увидят и запомнят, когда вы будете уходить?

— Нет. Там очень темно, нет фонарей. К тому же я забрал плащ Монжо и, уходя, накинул капюшон, а потом выкинул его в канаву. У меня теперь были деньги, и я отправился к Мелиссе, выбрал самую красивую и цветущую девицу, заказал самое дорогое вино и провёл чудесную ночь. А утром вернулся в замок.

— То есть, вы надеялись, что вас не поймают?

— Если честно, мне уже было всё равно. Знаете, почему я решил убить его, этого грязного ростовщика? Не только для того, чтоб избавиться от долга! Я хотел отомстить ему за свой страх, за унижение, за поруганную честь! И за свою жизнь, которую он загубил! Как он смел так обращаться со мной? Я дворянин! Я рыцарь! Я служил королю и был его верным воином! А он ругал меня, как нищего бродягу! Моя жизнь всё равно закончена. Я всё решил! Но я не мог допустить, чтоб он пережил меня!