Владимир Михановский - Самое таинственное убийство(Терра)
Глава 11
Обед
Проснувшись, Сильвина не сразу поняла, что произошло. Все в комнате было по-прежнему, и все неуловимо изменилось. Зябко поводя плечами, она подошла к окну. Вот оно что! Выпал снег. Вчерашнее ненастье, тоскливый дождь, выматывающий нервы, порывы сырого ветра — все разрешилось этой ровной белой пеленой, покрывшей внутренний двор.
Внизу возились белковые, приводя территорию в порядок, — теперь им хлопот прибавилось. На нетронутом участке снега четко выделялись чьи-то следы. Их оставил неведомый любитель утренних, а может, и ночных прогулок. Пока Сильвина размышляла, кому бы они могли принадлежать, шарообразный затер следы.
Мороз подкрался неприметно и нынче ночью дал решительный бой: столбик термометра на наличнике за окном показывал «минус восемь».
Сильвина подумала о Филимене. Как-то он там, в неотапливаемой комнате? Совсем, наверно, замерз. Ни за что не хочет перебираться в теплое помещение. Уверяет, пижон, что на холоде ему лучше думается. Не забыть сказать робу, пусть хоть электрокамин ему отнесет.
Мысли текли серые и вялые, под стать разгорающемуся дню. Хорошо бы полежать, расслабиться, так все надоело… Не получится. Обязанности хозяйки виллы никто за нее исполнять не станет.
С каждым днем все труднее становилось проводить общие завтраки — а иногда обеды. Каждый раз приходилось утихомиривать баталии, вспыхивавшие за столом.
Люди менялись на глазах, озлобившись от вынужденного пребывания под одной крышей. У многих обнажалось истинное обличье, скрытое обычно под маской светской вежливости.
Вчера Сванте поинтересовался у нее, как чувствуют себя гости виллы.
— Как может себя чувствовать человек, над которым висит дамоклов меч? — пожала плечами Сильвина.
— Раз в день люди по-прежнему собираются в гостиной?
— Да. Но с каждым разом приходит все меньше народу. Скоро все окончательно разбегутся по углам, как сурки.
— Вы разрешите завтра присоединиться к вашему обществу в гостиной?
— Наконец-то вы, Сванте, снизошли до нашего общества…
— Я им и раньше не пренебрегал.
— Скажите заранее, что вы предпочитаете, и я…
— Вы не так меня поняли, Сильвина, — перебил Филимен. — Я есть не буду.
— Что же вы хотите?
— Сделать сообщение.
У Сильвины перехватило дыхание.
— Наконец-то!.. — произнесла она, справившись с волнением. — Вы нашли… кого искали?
— Не будем забегать вперед. Оповестите всех, пусть придут все.
— Да, Сванте.
— Только не проговоритесь, что буду я. Пусть это будет сюрпризом для всех… кроме вас.
Это чем же сыщик сегодня их огорошит?.. Сильвина с утра так волновалась, что на теннис не пошла. Робот, наверно, долго ждал ее — белковые приучены к точности. Теперь, хочешь не хочешь, надо обойти гостей, предупредить, чтобы в полдень были в гостиной. Каждого чем-то заинтриговать, не раскрывая карт.
Она начала с Мишеля, но в комнате его не оказалось. Мальчик перестал ходить в гостиную, ссылаясь то на отсутствие аппетита, то на неотложные дела.
Интуиция привела Сильвину в гимнастический зал, и она не ошиблась. Мишель был один в огромном помещении. Стоя у окна, он рассматривал какой-то предмет. Увидев мать, сконфузился и быстро сунул его в карман куртки.
— Шпионишь? М… милая привычка.
— Мишель, я и не думала подглядывать за тобой.
— Я не слепой, — продолжал Мишель, не слушая. — Сначала за отцом, а т… теперь — за мной.
— Ты никогда не любил отца.
— М…можно подумать, т… ты его сильно любила!
— Мальчишка, ты нам не судья!
— Нет, судья. И судья неподкупный.
— Тебя собирались подкупать? — не удержалась Сильвина.
— М…меня — нет, но кое-кого подкупили. Вернее, купили. На корню.
— О чем ты, Мишель?
— А вот обо всем этом, — сделал он широкий жест. — О шикарной вилле, которой даже президент не имеет. О белковых высшей категории, выполненных и воспитанных по особому заказу, каждый из которых стоит целое состояние. Т…такое только Ядерный центр может себе позволить. О т…туалетах от Нины Риччи. О собственном банковском с… счете на трех планетах, не считая Луны. Об индивидуальном орнитоптере, к…который…
— Замолчи.
— Не замолчу. Я д… давно собирался сказать это. Тебя купили, мама, да. Только вот покупка оказалась не совсем удачной…
Кровь прихлынула к ее лицу. Щенок, мальчишка, как он смеет! Она замахнулась, но Мишель не отшатнулся, как обычно, а сделал шаг вперед.
— Бей, мама, бей. Д…доставь себе удовольствие. М…мне не привыкать.
Сильвина опустила руку. Ярость к сыну погасла так же внезапно, как вспыхнула.
Он стоял перед ней, сутулый в отца, со щуплой юношеской грудью. На щеках выступили красные пятна, голос пресекался от волнения.
Ее сын, ее кровь. Что же разделило, что развело их? Когда выросла между ними незримая стена, подобная тому силовому барьеру, суть которого ей безуспешно пытался объяснить Арнольд? Теперь вот физики в ее доме о том же шепчутся… Но есть же какой-то там туннельный эффект, когда частица может выскочить из потенциальной ямы, хотя для ее энергии барьер слишком высок? Так что же мешает им преодолеть барьер непонимания? В эту минуту Сильвина искренне верила, что дело не в ней самой, а в злых людях, рассоривших ее с сыном.
— Мальчик мой, извини, погорячилась.
— Брось, м…мама, ты не на сцене.
— Прости меня.
— Мишель, послушай… Перед лицом нашего общего горя… — Она заговорила быстрым, горячечным шепотом, словно третьеразрядная актриса в дешевой мелодраме.
— Б…будет тебе.
Она попыталась обнять его, но сын увернулся. Тогда она схватила его за руку и привлекла к себе. Мишель поначалу сопротивлялся, потом сник.
— М… мама!
— Какой ты еще ребенок.
— И ты меня прости.
— Нет, нет, это я виновата перед тобой. И перед Мартиной тоже.
— А отец…
— Отца не трогай. Я сказала, не тебе судить нас. Но теперь у меня остались только вы, мои дети. Вы не бросите меня?
— Успокойся, м…мама.
Вытирая платочком глаза. Сильвина искоса бросила взгляд на Мишеля. Так и есть, расчувствовался, сопли распустил. Мужчина, называется. Семнадцать лет — и никакой самостоятельности. Всю жизнь — за широкой отцовской спиной, копейки в дом не принес, и еще смеет упрекать ее в нахлебничестве, оскорблять. Молокосос!
— Мама, что с тобой? Ты губу до к…крови п…прикусила!..
— Не обращай внимания, сынок. Кого волнует мое состояние?
— Не говори так.
— Придешь сегодня в гостиную?
— Не хочется, надоело в… видеть эти лица, слушать одни и те же споры, доходящие до озверения… И в то же время знать, что кто-то из них убил твоего отца.
