Джек Вэнс - Князья тьмы. Пенталогия. (Звездный король - Машина смерти - Дворец любви - Лицо - Дневник мечтателя.)
Герсен улыбнулся: «Мой характер может быть не менее экстравагантным, чем ваш, и я могу его скрывать по сходным причинам — каковы бы они ни были. Кроме того, ваше объяснение своего подхода, если ему можно доверять, обнаруживает вашу сущность с ясностью, не уступающей результатам анализа внешних признаков. В-третьих, какое это имеет значение, в конце концов?»
Деттерас, казалось, забавлялся от души: «Ага! Вы разоблачили во мне мошенника и шарлатана! И все же, не могу избавиться от убеждения, что ваши символические признаки говорят мне о вас больше, чем вы можете сказать обо мне».
Герсен откинулся на спинку стула: «С практической точки зрения это несущественно».
«Не судите опрометчиво! — воскликнул Деттерас. — Вы обращаете внимание исключительно на положительные признаки. Но задумайтесь на минуту о признаках негативных. Некоторых людей тревожат непонятные привычки и особенности их коллег. Вы такие особенности игнорируете на том основании, что символические признаки не говорят ни о чем существенном. Другие тревожатся, потому что не могут объединить и проанализировать всю воспринимаемую информацию». Герсен начал было возражать, но Деттерас поднял руку: «Возьмите, например, дебоширов с Шестой планеты Мицара. Вы с ними знакомы? Это религиозная секта».
«Я слышал, как о них упомянули несколько минут тому назад».
«Как я уже говорил, — не унимался Деттерас, — это религиозная община: аскетические, суровые люди, благочестивые до крайности. Мужчины и женщины одеваются одинаково, бреют головы наголо, говорят на языке, состоящем из восьмисот двенадцати слов, едят одно и то же в одно и то же время — и все это для того, чтобы предохранить себя от затруднений, связанных с необходимостью угадывать истинные побуждения окружающих. Именно так! Таково основное назначение образа жизни дебоширов. Не слишком далеко от Мицара находится планета Сирена, обитатели которой, по сходным причинам, от колыбели до могилы носят традиционные маски, выбираемые в соответствии с высшей степени запутанной системой условностей. Настоящая внешность — их самая сокровенная тайна». Деттерас предложил бутыль с араком, Герсен протянул пустую рюмку.
Деттерас продолжал: «Здесь, на Альфаноре, обычаи еще сложнее. Мы вооружаемся на случай нападения или обороны, а иногда просто ради шутки, тысячами многозначных символических признаков. Искусство жизни на Альфаноре требует неистощимой изобретательности, ежедневно возникают напускные напряжения, неопределенность и взаимные подозрения становятся нормой».
Герсен развил мысль собеседника: «В связи с чем в обитателях Альфанора воспитывается чувствительность к мельчайшим вариациям символических признаков, неведомая дебоширам или сиренам».
Деттерас снова поднял руку: «Опять же, не спешите с выводами. Я изучал и дебоширов, и сиренов с величайшим вниманием — о каком-либо отсутствии чувствительности к признакам не может быть речи в обоих случаях. Сирены различают тончайшие нюансы неловкости в ситуациях, когда человек надевает маску «не по чину». Дебоширов я не настолько хорошо понимаю, но, насколько мне известно, их личные отличительные признаки не менее — если не более — рафинированы и разнообразны, чем наши. Позвольте процитировать аналогичную эстетическую аксиому: чем жестче каноны того или иного искусства, тем более субъективны вкусовые критерии. Если занять еще более дидактическую позицию, можно рассмотреть другую категорию разумных существ: звездных королей — нелюдей, внутренние побуждения которых заставляют их добиваться буквально сверхчеловеческого совершенства, доказывающего их превосходство. Они вступают, каждый в одиночку, в соревнование с человечеством, будучи совершенно не подготовлены — у них нет даже присущей людям врожденной подсознательной основы для формирования символов. Возвращаясь к Альфанору, однако, следует отметить, что местные жители предоставляют друг другу огромное количество совершенно достоверной информации, помимо многозначных и противоречивых сигналов».
«Что легко приводит в замешательство, если позволяешь себе отвлечься», — сухо заметил Герсен.
Деттерас тихо рассмеялся, явно довольный собой: «Вы прожили не такую жизнь, как я, господин Герсен. На Альфаноре правильное суждение о людях — не вопрос жизни и смерти, мы достаточно цивилизованы. Во многих ситуациях проще принимать на веру самооценку тех, с кем имеешь дело. Другой подход нередко практически нецелесообразен». Деттерас покосился на Герсена: «Что вас рассмешило?»
«Мне пришло в голову, что досье Кёрта Герсена, которое вы запросили в МСБР, еще не прибыло. Тем временем, вы находите практически нецелесообразным принимать на веру мою самооценку. Или даже свою собственную оценку».
Деттерас снова рассмеялся: «Вы несправедливы ко мне и недооцениваете эффективность МСБР. Ваше досье прибыло вовремя, за несколько минут до вашего прихода». Он указал на фотокопию, лежавшую на столе: «Должен заметить, я запросил досье в качестве ответственного должностного лица нашего учреждения. Надеюсь, вы понимаете обоснованность такой предосторожности».
«Что вы узнали из моего досье? — спросил Герсен. — В последнее время я его не просматривал».
«Оно отличается исключительной скупостью сведений». Деттерас поднял документ: «Вы родились в 1490 году, но где? Ни одна из важнейших планет не указана. В возрасте десяти лет иммиграционная служба зарегистрировала вас в космопорте имени Галилея на Земле, куда вы прибыли в сопровождении своего деда, происхождение которого нам, возможно, также следовало бы проверить. Вы посещали обычные школы, вас приняли в Институт в качестве катехумена, вы достигли одиннадцатого уровня в возрасте двадцати четырех лет (впечатляющий прогресс, надо сказать), после чего покинули Институт по собственному желанию. Дальнейших данных нет; это означает, что вы постоянно проживали на Земле или сбежали с Земли незаконно, без прохождения регистрации. Так как в настоящее время вы находитесь в моем присутствии, последнее наиболее вероятно. Весьма примечательно, что человек может дожить до вашего возраста в таком сложно устроенном обществе, как ойкуменическое, не оставив после себя никаких официальных записей! Все эти долгие безмолвные годы вы были чем-то заняты. Чем и где? И с какой целью вы скрывали свою деятельность?» Деттерас вопросительно взглянул на собеседника.
«Если этих сведений нет в моем досье, — ответил Герсен, — значит, я не хотел, чтобы они туда попали».
«Естественно. Итак, досье нам практически ничего не говорит, — Деттерас отбросил фотокопию. — Вам не терпится задать мне несколько вопросов. Позвольте мне ответить на них с упреждением. Да, я знал Луго Тихальта — мы познакомились очень давно, когда я еще был новоиспеченным выпускником университета. Он ввязался в какую-то пренеприятнейшую историю и пропал бесследно. Пару лет тому назад он обратился ко мне с просьбой о предоставлении ему подряда в качестве наводчика».
