Пер Валё - Стальной прыжок
– Вы имеете в виду службу безопасности?
– Если это название вам больше нравится, пожалуйста. Вот откуда и пошла первая волна арестов врачей накануне вашего отъезда.
– Вам удалось скрыться. А что стало с остальными?
– Их отвезли в здание налогового управления. Сначала с ними обращались вполне прилично – не допрашивали и не вели никаких расследований. Но с каждым днем охрана вела себя все жестче, а после кровавых событий 2 ноября начала расстреливать арестованных. Думаю, что по собственной инициативе, без приказа сверху. Тогда арестованные восстали и сумели организовать побег. Больше половины из них спаслось после отчаянной схватки. Они тут же покинули город и присоединились к нам.
Пошел густой мокрый снег. Полицейский врач, прищурившись, смотрел на кромку леса за аэродромом.
– Мне кажется, здание налогового управления вряд ли будет особенно популярным после всего, что произошло.
– Да, маловероятно.
– Придется его взорвать, сровнять бульдозером и засыпать место хлорной известью.
– Врачи тоже едва ли будут пользоваться большой популярностью в народе,—заметил Йенсен.
Его собеседник горько рассмеялся.
– Вы правы,—сказал он.—Только представьте себе, как все эти медицинские светила носились по городу в санитарных машинах с ревущими сиренами! Настоящие оборотни, впрочем, скорее вампиры! Настоящие кровопийцы! В течение нескольких недель они буквально терроризировали город.
– Сколько смертей на их совести?
– Множество. Но меньше, чем можно было ожидать. Они успели похозяйничать лишь в нескольких городских кварталах. Да и там им не удалось схватить всех жителей.
– Почему вы не вмешались раньше?
– Мы тоже не всесильны. Несмотря на большую подготовительную работу, нам понадобилось время, чтобы организовать и собрать разрозненные группы. К тому же психологически мы не были готовы к захвату власти. В самом деле, кто мог ожидать, что весь полицейский корпус и армия вымрут за какую-то неделю?
В комнате зажегся и тут же погас свет. Но уже через несколько секунд лампы снова вспыхнули.
– Ну вот,—сказал полицейский врач.—Порядок начинает восстанавливаться.
Прищурившись, он всматривался в серую мглу за окном.
– А вот и наш друг.
Над краем леса показался военный самолет. Он промчался над аэродромом и приземлился в его дальнем конце. За хвостом самолета раскрылся купол тормозного парашюта.
– Итак, ваш последний допрос,—сказал врач.—Хотите, я буду присутствовать в качестве свидетеля?
– Как вам угодно,—ответил комиссар Йенсен.
26
Миловидная темноволосая женщина с автоматом в руках ввела министра в комнату. Ей было не больше двадцати пяти лет. Когда она открыла дверь, министр спросил:
– Что это за флаги на крыше аэропорта?
– Вы страдаете дальтонизмом?—спросила женщина и втолкнула его в комнату.
– Я буду в коридоре,—добавила она.
Министр просвещения неуверенно огляделся вокруг, однако лицо его по-прежнему хранило высокомерное выражение. Он был одет в строгий серый костюм. Многие находили его привлекательным, и все-таки на предвыборных афишах предпочитали печатать портрет другого министра, которого считали олицетворением процветания нации и уверенности в завтрашнем дне.
Министр воспользовался платформой социал-демократической партии и сделал головокружительную карьеру в правительстве «всеобщего взаимопонимания».
– В чем дело? Меня похитили на территории иностранного…
Тут он заметил Йенсена:
– Йенсен? Так это вы организовали похищение? В таком случае…
– Нет,—сказал Йенсен,—не я. Садитесь, пожалуйста.
Министр опустился на стул. Он по-прежнему казался озадаченным, но к нему вернулась былая самоуверенность. Очевидно, присутствие Йенсена убедило его в том, что ничего серьезного не произошло. То обстоятельство, что рядом с ним находится человек, привыкший выполнять приказы и подчинявшийся ему, успокоило министра.
Когда его ввели, Йенсен стоял у небольшого письменного стола. Теперь он сел. Достал ручку и блокнот. Равнодушным взглядом скользнул по сидящему перед ним человеку.
Министр с явным раздражением взглянул на полицейского врача, по-прежнему стоявшего у окна.
– Кто это?—надменно спросил он.
– Полицейский врач моего участка.
– Ах, так. Ну-с, Йенсен, эпидемия пошла на убыль?
– Как будто.
– Больше нет риска заражения?
– Нет.
Министр с облегчением вздохнул.
– Превосходно.
Но тут же вспомнил о том, что произошло, и в его голубых фарфоровых глазах появился угрожающий блеск.
– Кто посмел сыграть со мной такую шутку? —спросил он.—Как это могло случиться?
– Поскольку страна, откуда вас привезли, для нас официально не существует, вряд ли стоит обращать внимание на такие формальности,—невозмутимо произнес Йенсен.
Министр подозрительно посмотрел на него, но воздержался от комментариев.
– Во время нашей прошлой встречи – а это было ровно сутки назад – я согласился выяснить положение в стране и попытаться раскрыть причины, которые его обусловили.
– Правильно, Йенсен. Но теперь, когда эпидемия нам больше не угрожает, отпала необходимость в дальнейшем расследовании. Объясните, что это за дурацкий маскарад на аэродроме?
Йенсен с непроницаемым выражением лица перелистывал блокнот.
– И кто эта женщина с автоматом? Надеюсь, он не был заряжен?—допытывался министр.
– К сожалению, расследование еще не закончено,—сказал Йенсен.—Я прошу вас ответить на несколько вопросов.
– Меня? Уж не собираетесь ли вы меня допрашивать?
– Именно это я и имел в виду.
– Вы что, спятили, Йенсен? Если вам удалось что-нибудь узнать, подайте рапорт. И позаботьтесь, чтобы меня как можно быстрее доставили в министерство. Между прочим, можете доложить результаты по пути.
Он поспешно встал.
– Эпидемия и в самом деле больше никому не угрожает?
– Я ведь уже сказал.
– Тогда почему мы здесь сидим?
– По-моему, для вас небезопасно выходить из комнаты…
– Не понимаю, о чем вы говорите, Йенсен. Вставайте, нечего терять времени.
– Мой долг позаботиться о вашей безопасности.
– Для этого существует полиция и армия. Свяжите меня с ними.
– Телефон не работает. Но если бы даже телефонная связь и действовала, вам бы это не помогло. Полиции и армии больше не существует.
– Что вы там такое несете?!
Министр пренебрежительно взглянул на Йенсена.
– Не нашли ничего лучшего, как послать полицейского,—пробормотал он.—Я же всегда говорил, что это кретин.
И он с раздражением пожал плечами.
– Почему полиции и армии не существует? Чем это вызвано: войной? Вторжением?
