Саймон Грин - Суровое Наказание
– Никогда не слышал о нем, – сказал я Элеоноре. – А я слышу обо всем, что имеет значение. Итак, давайте поедем и поговорим с мистером Либби, а заодно объясним ему, что это была действительно плохая идея.
Я посмотрел на посыльного.
– Веди. И не пытайся выкинуть что-нибудь смешное. Мы не будем смеяться.
Мы покинули Чайную Гекаты под аккомпанемент многочисленных сплетничающих голосов. Телохранители вернулись за свои столы и тихо дулись, но Дамы, Которые Обедали были в восторге. Они давно не испытывали такого волнения в своей жизни. Машина действительно ждала на улице. Маленькая, черная и анонимная, она выделялась среди выстроившейся цепочки блестящих лимузинов, терпеливо ожидающих дам внутри. Шоферы в униформе разом прекратили говорить, передавая по кругу самокрутку, и презрительно посмотрели на жлоба в костюме посыльного. Шофер Элеоноры выступил вперед и вскинул вопросительно бровь, но Элеонора сказала ему отвезти лимузин обратно в поместье Гриффинов. Она самостоятельно найдет дорогу домой. Шофер посмотрел на посыльного, потом на меня, и я видел, что ему это не нравится, но, как и всегда, он выполнил приказание. Элеонора проследовала к маленькой черной машине, остановилась у задней двери, и уставилась на посыльного, пока он не поспешил вперед, чтобы открыть ее для нее. Она изящно скользнула в заднюю часть машины, и я забрался следом. Посыльный выплеснул свои чувства, хлопнув дверью за мной, и уселся за руль.
– В «Бросок Костей», – сказала сухо Элеонора, – и поживей. У меня полно дел.
Посыльный издал слабый, несчастный звук, и мы влились в поток транспорта.
– Я знаю, что это будет одно из этих убогих крохотных заведений, с опилками на полу и задними комнатами, полными сигарного дыма, где карты настолько кривые, что удивительно, как дилер может их перетасовывать, – сказала Элеонора. – Марсель должно быть действительно исчерпал злачные места, если опустился до подобного «Броску Костей»
– Эй, – запротестовал посланник, – это хороший клуб. Отличная акустика и все такое.
– Следи за дорогой, – сказал я. – И в любом случае, оно должно называться броском кости. Кости, во множественном числе, кость, в единственном.
– Что?
– Просто заткнись и веди, – отрезал я.
Поток транспорта Темной Стороны проносился мимо нас, в том числе множество вещей, которые не были собственно транспортом, управляемые созданиями, которые отнюдь не походили на людей. В Темной Стороне отсутствуют светофоры и ограничения скорости. В результате вождение является не столько поездкой, сколько эволюцией в действии. Большие охотятся на меньших, и только самые сильные выживают, чтобы добраться до места назначения. Примечательно, что никто не беспокоил нас. Это означало, что кто-то вложил изрядное количество денег на приличную магическую защиту автомобиля. Жлоб расстегнул воротник и первые несколько кнопок костюма посыльного, чтобы лучше сконцентрироваться на вождение.
Вскоре мы оставили жилой квартал позади и быстро свернули на темные, редко использующиеся улицы, где аморальность и упадок были не столько стилем, сколько образом жизни. Темная Сторона имеет свое собственное захолустье, и оно противнее, чем большинство. Неоновые вывески отсутствовали, поскольку это была не та область, где вы хотели афишировать свое присутствие. Люди должны были сами искать вас. Это были клубы и бары того типа, о которых вы слышали из уст в уста, где все было позволено, потому что всем было наплевать. Входите на свой страх и риск, не лезьте не в свое дело, и считайте, что вам повезло, если вы вышли даже в конце игры.
Автомобиль, наконец, притормозил перед рядом сомнительных притонов, которые были всего в шаге от подпольных магазинов. Глухие двери и закрашенные окна, ничем не рекламирующие себя, кроме собственной дурной славы. Успение Рози, Розовый Пеликан, Бросок Костей. Посыльный неуклюже вышел из машины, направился в клуб, а затем опомнился. Он поспешил обратно, чтобы открыть заднюю дверь для Элеоноры. Для меня он этого не сделал. Элеонора преследовал мимо него в клуб, даже не соизволив оглядеться. Посыльный поспешил добраться до двери клуба перед ней, предоставив мне самому выйти из машины и закрыть за собой дверь. Жлоб изобразил реальное представление из своего тайного стука, и дверь распахнулась, чтобы показать гориллу в огромном смокинге. Это была настоящая горная горилла, доминантный самец, с длинным розовым шрамом на лбу, показывающем, куда подсоединены мозговые имплантаты. Она фамильярно кивнула посыльному, внимательно изучила нас с Элеонорой, и громко фыркнула в наш адрес, прежде чем резко повернулась, чтобы провести нас в клуб. Дверь захлопнулась за нами без постороннего касания, но это, вероятно, было стандартом в подобной этой области.
Помещение перед нами было тихим и мрачным, закрытым. Стулья были поставлены на столы, а рулетка была накрыта тканью. Бар был закрыт за тяжелой металлической решеткой. Пол был из неотделанной древесины, и никаких опилок. Помещение воняло потом, дымом и отчаянием. Это было не то место, где люди играли в свое удовольствие. Это было местом для алкашей и наркоманов, для которых каждая карта, каждый бросок костей или вращение колеса были вопросом жизни и смерти.
Вокруг не было сотрудников. Даже уборщика. Владелец, должно быть, отослал всех домой. По-видимому, Герберт Либби не хотел свидетелей того, что может случиться, когда дочь Гриффина прибыла присоединиться к своему заблудшему мужу. Горилла повела нас в дальнюю часть помещения, и вниз по крутым ступенькам. Неуклюжий посыльный шел позади. Мы спустились в убогий каменный подвал, представляющий собой ярко освещенное пространство с голыми стенами, грудами ящиков и сложенных коробок, и кучкой мужчин, стоящих вокруг одного мужчины, привязанного к стулу. Каменный пол вокруг стула был забрызган кровью. Мужчиной на стуле был, конечно же, Марсель, или то, что от него осталось.
Он медленно поднял голову посмотреть на меня и Элеонору. Возможно, он был рад нас видеть, но было трудно сказать по месиву, в которое они превратили его лицо. Его глаза опухли, нос был сломан и изогнут набок, а губы потрескались и кровоточили. Они отрезали ему левое ухо. Кровь пропитала его левое плечо и весь низ переда его рубашки. Дыхание Марселя было медленным и тяжелым, чередующиеся слабыми стонами от боли и полухрапящими шумами из сломанного носа. Элеонора издала слабый, потрясенный звук и двинулась вперед, но я схватил ее за руку и удержал на месте. Нет смысла давать этим отморозкам то, чего они хотели добиться в начале игры.
Один из головорезов, стоящих в полукруге позади стула, вышел вперед, и было легко идентифицировать его как босса, Герберта Либби. Он был крупным и массивным, обильно покрытый мускулами, с квадратным, зверским лицом и бритым черепом, скрывающим тот факт, что он лысел. На нем был дорогой костюм, который выглядел так, словно он только что его накинул, и его большие руки были усеяны золотыми и серебряными перстнями. У него был вид человека, которому нравилось удовлетворять свои желания, предпочтительно за чей-нибудь счет. На его руках была кровь, и манжеты были пропитаны красным. Он слегка улыбнулся Элеоноре, но это прохладная улыбка не коснулась его глаз. Он проигнорировал меня, чтобы впиться взглядом в жлоба в костюме посыльного.
