Стивен Браст - Тиасса
Последний скользил взглядом, пытаясь держать в поле зрения и ее, и Норатар, меч и нож наготове. Если он боялся — а так почти наверняка и было, — то хорошо это скрывал.
Норатар обошла его сбоку, парень попятился к колодцу.
Коти проговорила:
— Что до меня, можешь проваливать. Двигаться можешь?
Глаза его бегали.
— Да, — ответил он.
— Тогда проваливай, — велела Норатар.
Он помешкал, потом развернулся к ним спиной, спрятал оружие в ножны и зашагал прочь. Клинок Морганти явно был у него, потому что с его уходом гнетущее ощущение рассеялось.
Коти осмотрелась. Трое мертвы, четвертый умирает.
— Он мог меня узнать, — заметила Норатар.
— А если и так?
— Тоже верно. Ладно, что теперь?
— Дело еще не закончено.
— Знаю. Обратно во Дворец?
— Надо найти, кто за это в ответе.
— Могли бы спросить у нашего приятеля.
— Смешная ты, сестра.
Норатар ухмыльнулась; сколько лет Коти не видела ее ухмылки! И сама ухмыльнулась в ответ.
— Предложения?
Норатар спросила:
— Знаешь кого-нибудь, кто может читать сознание?
— Никого, кого могла бы попросить. А ты?
— Императрица.
— Ну… да. Но последствия?
— Для нее, Коти? А тебе-то что?
— Для Империи. Мне плевать, а вот тебе нет.
Норатар кивнула.
— Со всем, что у нее на руках, она обрушится на джарегов.
— Они это заслужили.
— Тот, кто придумал, безусловно заслужил.
— И все, кто одобрил. Думаешь, это прошло через Совет?
— Нет. Должно бы, но не проходило. Не могу представить, чтобы Совет одобрил подобное.
— Пожалуй, ты права, — проговорила Коти. — Итак, вопрос, кто у нас отве… так, мы привлекаем внимание.
— Сейчас отправлю нас обратно во Дворец.
Коти глубоко вздохнула и кивнула.
— Валяй.
Мир затрясся, свернулся клубком, закружился; снова она оказалась на коленях, с закрытыми глазами, и желая лишь чтобы все это закончилось.
— Уффф, — выдохнула Коти.
— Так посмотришь и подумаешь, что должен быть способ устранить эти эффекты, — проговорила Норатар.
— Он есть, это я до него не добралась. Мне уже столько лет не нужно было телепортироваться… — Она поднялась. — Ладно, я в порядке.
Норатар покачала головой.
— Пятеро. Кто бы мог подумать.
— Мы справились.
— Да, мы… у тебя кровь!
— Разве? Где? А. Просто царапина. Даже не помню, когда.
— Вот, обмотай, я завяжу.
— Да ладно, пустяк.
— Чем дольше отнекиваешься, тем больше крови придется отстирывать с этой милой блузочки.
— Ну ладно.
— Не давит?
— Нет, нормально. Спасибо.
— Надо бы мне освоить парочку исцеляющих заклинаний… и мы опять привлекаем внимание.
— Ну, это бывает, если парочка милых дам в цветах джарегов появляется перед Императорским крылом, причем одна из них с Востока и вся в крови, а вторая размахивает большим и острым мечом.
Норатар не глядя сунула оружие в ножны.
— А если исключить меч, что в нас такого необычного?
— Давай оставим остроты, пока не окажемся в менее людном уголке.
— В моем кабинете?
— Например.
— О чем ты думаешь?
— Так, прикидываю, знаешь ли ты кого-то из джарегов по старым временам, кого-то, кто тебе задолжал.
— Настолько задолжал, чтобы указать на того, кто пытался прикончить Влада? Нет.
— А как насчет кого-нибудь, кому можно пригрозить?
— Мы можем пригрозить только тому, кто это сделал.
— Или, — проговорила Коти, — тому, кто за все это платил.
— Ну а чем мы можем ему пригрозить? Даже знай мы, кто это, доказать-то нечем.
— Сестра, нам и не надо ничего доказывать. Достаточно, если Империя поверит.
— О, — выдохнула Норатар. — Недурственно.
— Можешь выяснить, кто платил?
— Могу добыть достаточно сведений, чтобы сделать хорошее предположение?
— И куда теперь?
— Никуда, ждем здесь. Пусть другие копают. Я просто кое-кого кое о чем спрошу.
Коти кивнула на скамейку.
— Тогда я присяду. Мне теперь не так сильно нравится стоять, как было до Булыжника.
— Ты ведь уже не называешь его так.
— Не называю, но снова начну, если он продолжит так же быстро расти и по-прежнему будет проситься на руки.
Коти опустилась на скамейку, наблюдая за Норатар, пока та прикрыла глаза и на некоторое время застыла, иногда шевеля губами. Коти могла себе представить, что происходит — старые знакомые, некоторые почти друзья. Да. Удивление, приветствие, осторожность, уклончивость… «Однажды я стану императрицей, как ты полагаешь, чего стоит императрица, которая задолжала тебе услугу?.». Может, не столь прямо и не такими словами, хотя Норатар не особенно искушена в политесах. Потом — молчание и, наконец, возможно, несколько кусочков сведений, плавающих в море уточнений, как хлебные крошки в тюремной баланде. Она помнила вкус тюремной баланды. Неприятные воспоминания. Порой ей недоставало кулинарии Влада. И его ехидных замечаний. И… нет, бессмысленно.
Норатар очнулась и шагнула к ней.
— Два имени. Ни одного не знаю, но согласно моим источникам, вероятно, или тот, или другой. Первый — Риненд, которому Совет джарегов поручил выполнить работу. Второй — Шрибал, слышали, как он делал замечание, мол, хочет поскорее со всем этим покончить.
— Я тоже ни о ком из них не знаю.
— С кого начнем?
— С Риненда, пожалуй.
Норатар кивнула.
— Опять же рычаг выйдет солиднее, если это связано с Советом напрямую.
— Точно. Где его найти?
— Он работает на дому. На Зеленой, на Парапете.
— Ну да, — кивнула Коти. — Как лучше это разыграть?
Норатар свела брови, потом проговорила:
— Лучше всего, наверное, если я буду одна. Если ничего не выясню, за Шрибалом отправимся вместе.
— Скамейка удобная, — сказала Коти, — я подожду тут.
Норатар кивнула, сосредоточилась и исчезла с тихим хлопком потревоженного воздуха.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. ЗА ДВА ДНЯ ДО ТОГО, ДАТААНИДжарег говорил размеренно, так музыкально, как только мог, то есть не слишком.
— …И случилось так, что Барлан созвал вместе Богов, обитающих в Залах Правосудия, и сказал: враги наши снова готовят нападение, и мы должны подготовиться. И каждый из Богов по-своему говорил о том, что собирается подготовить, будь то оружие, магия или телесная сила. Но потом Мафеньи, мастер артефактов, сказала: я создам могучее устройство, которое в руках всякого касающегося могущества замкнет любую дверь, которую враги наши способны открыть в наш мир.
Барлан произнес великие восхваления Мафеньи, и другие Боги сделали то же самое, и тогда Мафеньи пошла и создала устройство, придав ему вид тиассы, отлитой из цельного серебра, достаточно малую размерами, чтобы уместиться в ладонях, но наделенную великим могуществом закрыть мир от вражьего посягательства.
