Павел Марушкин - Дело серых зомби
Горящую баррикаду уже тушили и растаскивали: пользуясь моментом, остатки сил правопорядка стремились вырваться из ловушки. Канонерка поднялась чуть выше. Вновь грянула пушка; правда, на этот раз я не видел, какой урон понесли нападавшие, – только столб пыли и каменного крошева, взметнувшийся над крышами. Прожектор внезапно превратился в ослепительный диск. Я рефлекторно зажмурил глаза – и в тот же миг Тыгуа с силой рванул меня за плечо, выдергивая из светового пятна. Пиджак затрещал, расходясь по швам.
– На чердак, живо!
– Но мы же не бунтовщики! – пропыхтел я, протискиваясь в лаз.
– Конечно, нет! Мы законопослушные граждане, – согласился Тыгуа. – Ты сможешь быстро и доходчиво объяснить это парням в канонерке?
– О… Да, верно. Я понял, о чем вы…
Гул винтов вскоре отдалился и затих. Мы вновь выбрались на крышу. Я закурил. Учитель неодобрительно покосился на меня, но промолчал. В порту между тем вновь возникло движение. Действия бунтовщиков выглядели довольно осмысленно. Они принялись разгружать ближайший корабль – тюки и ящики летели прямо в воду.
– Сегодня днем, самое позднее – завтра, начнется десантная операция, – задумчиво сказал Тыгуа. – Реку наверняка перекроют, высадят войска, те установят блокпосты и фильтрационные пункты, патрули начнут прочесывать город. Мало-мальски организованное сопротивление подавят с воздуха – у восставших нет средств ПВО, так что для флотских канониров это будет просто стрельба по мишеням. Потом начнется дознание, главарей казнят, остальных отправят обратно, прибавив срок, только режим теперь будет много строже. Тех, кто успел покинуть Стигию, начнут разыскивать – и, скорее всего, найдут: у них ведь не хватит ума вести себя тихо… На что они рассчитывали, не понимаю?
– Большинство не заглядывает так далеко, – усмехнулся я. – Вырваться из-за решетки, всласть пограбить, свести счеты с надзирателями и полицией…
– Не все же из этих ублюдков такие тупые!
– Те, что поумнее, сейчас грузятся на пиассы. Вполне возможно, всю эту заварушку устроили несколько ушлых парней только ради того, чтоб выбраться с каторги.
– Это все равно, что избавиться от мусора, подпалив дом!
– Ну, собственность Его Величества этих ребят не слишком волнует! А в такой суете легко улизнуть. Если я прав, то зачинщики уже в нескольких километрах ниже по течению…
– Не сходится, – покачал головой Тыгуа. – Ты представляешь, насколько серьезно охраняются каторжные тюрьмы? Кто-то же должен был разгромить полицию, возглавить отряды и организовать их продвижение – в противном случае их бы смели… Больше похоже на военную операцию. Вот я и гадаю – кто и зачем?
– Ну… Среди каторжан, например, вполне могло оказаться несколько бывших офицеров или ветеранов…
– Допустим. А все эти странности с фабричным начальством? Готов поспорить, они подозревали что-то нехорошее… Или просто знали. И озаботились заблаговременно покинуть город.
– Да, вы ставите верные вопросы, – кивнул я. – Но все это по-прежнему не наше дело. Моя миссия, увы, провалена – попробуй тут разберись в чем-нибудь… Надо выбираться отсюда.
– Собственно, это я и обдумываю, – сказал Тыгуа. – Не забывай, нам еще надо пережить сутки-другие кровавого разгула и захват города бравыми королевскими десантниками. Дело не из легких: эти ребята будут настроены вовсе не дружелюбно. Отбитые потроха нам обеспечены – и это в лучшем случае.
Мы переглянулись.
– В таком случае…
– Ага. Вопрос только в том как.
– По реке…
– Для меня – плевое дело. А сколько продержишься на воде ты? Не забывай, безопасность прямо пропорциональна расстоянию до города. Будь я один – плыл бы трое-четверо суток без остановки, отдыхал и спал бы, не вылезая из реки.
Я недоверчиво хмыкнул. Конечно, он – фрог, но…
– Не веришь? Чудак! Чтоб ты знал, это старая армейская фишка! – заявил учитель. – Если на пути твоей роты река и течение в нужную сторону – марш-бросок превращается в прогулку! Мы преодолевали вплавь сотни километров…
– Нет, такое мне точно не по плечу! Нужна лодка.
– Нужна, – согласился Тыгуа и неожиданно добавил: – Я уже слишком стар для всего этого дерьма!
– Синематограф на вас плохо влияет, учитель.
– Ты так думаешь?
– Уверен.
Я вновь закурил. Сигареты надо бы экономить: раздобыть их можно только в столице, да и там – не на каждом углу. Этот наш порок среди фрогов приживался с трудом – быть может, потому, что к их услугам было великое разнообразие традиционных стимуляторов. Затянувшись, я бросил рассеянный взгляд на порт. Бунтовщики продолжали избавлять от груза суда – и, казалось, вовсе не спешили пуститься в плавание. Они чего-то ждали. Спустя некоторое время к причалу подкатила тяжело нагруженная телега, запряженная четырьмя полицейскими. Даже отсюда, с крыши, они имели крайне жалкий вид – связанные за спиной руки, изорванная в клочья и окровавленная форма. Сопровождавшие груз негодяи были с ног до головы увешаны оружием. Едва телега остановилась, к ней начал стекаться народ. Полицейских принялись избивать. Зрелище было ужасным. Почти не сознавая, что делаю, я поднял мушкет.
– Эй, ты что?! Не вздумай! – очнулся от раздумий Тыгуа. – Их ты все равно не спасешь, а вот нас раскроешь!
Я нехотя опустил оружие. Кто-то там, у причалов, наводил порядок: самых рьяных отгоняли пинками. Очевидно, тащившие телегу еще были зачем-то нужны.
Груз принялись перетаскивать на пиасс. Он полностью состоял из одинаковых ящиков. Тыгуа вдруг с интересом всмотрелся в происходящее – он даже встал, а затем негромко присвистнул.
– Ого! Знаешь, что там такое, Эд?
– Понятия не имею!
– Взрывчатка! Используется для горных работ. Этого количества хватит, чтобы… Ух, даже не знаю… Поднять на воздух полгорода! Ну, если правильно заложить, конечно.
– Зачем им столько?
– Понятия не имею! – копируя мою интонацию, заявил он. – Но гадом буду, если для чего хорошего.
В голове у меня внезапно зародилась безумная идея. Риск, конечно, чрезвычайно велик – но… Нам в любом случае не светит спокойная жизнь в ближайшее время, так ведь? Я поделился соображениями с Тыгуа.
– Ты сумасшедший, Эд! – заявил он. – Настоящий псих! – и тут же добавил: – Пошли. Это настолько безумная идея, что и впрямь может сработать.
Возможно, это будет последняя глупость в моей жизни. Что ж, хорошая эпитафия: «С тех пор он больше не совершал ошибок…» А, какого черта! Удача любит смелых. Так что мы спустились вниз и не таясь двинули прямиком к нагруженной взрывчаткой телеге. Мельком глянув на Тыгуа, я в очередной раз поразился. Нет, учитель, казалось, не сделал ровным счетом ничего – он все так же был облачен в набедренную повязку, потрепанную жилетку и дурацкую соломенную шляпу, но в то же время весь его облик изменился. Теперь это был матерый старый негодяй, головорез, готовый прикончить вас ради пары медяков: развинченная походочка, гнусная ухмылка – он словно прикидывал, что можно взять с каждого встречного. Мушкет он у меня забрал и снял с ножен мачете брезентовый чехол, маскировавший оружие. Да, среди бунтовщиков Тыгуа с легкостью сошел бы за своего, по крайней мере ночью, – чего нельзя сказать обо мне. Уже выйдя на площадь, я удостоился нескольких нехороших взглядов. Здесь, внизу, идея больше не казалась мне такой остроумной – но идти на попятный было поздно. Я взвалил на плечо ящик взрывчатки, и мы потопали к причалу, словно имели на это полное право. Учитель сопровождал меня, не отходя ни на шаг и подгоняя легкими тычками ствола – со стороны это выглядело, будто он меня конвоирует. Так никем и не остановленные, мы подошли к сходням.
