Дрянь с историей (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна
Тварь прыгнула. Олег отшатнулся, запнулся, упал и вскрикнул. Нащокин успел зарядить в оскаленную морду парой брошенных «скальпелей» — серьёзно не повредил, но причинил боль, и призванное существо сначала отскочило, а потом изменило цель.
Специалистом в потусторонних тварях Антон не был, но и противник попался распространённый, хорошо изученный, да и не самый жуткий. Главным везением было наличие у параличня вполне материального тела с кровью и жизненно важными органами. Подвижный и достаточно крупный, выглядел он как помесь овчарки с дикобразом, тело покрывали серо-зелёные длинные иглы, а на гротескно узкой морде иглы эти топорщились вперёд и выстреливались при необходимости: так параличень защищался и атаковал, впрыскивая врагу яд. Не смертельный, парализующий. Учитывая, что питался он энергией обездвиженной добычи и достаточно медленно, чаще всего жертвы таких встреч удавалось спасти.
Если кто-то пойдёт искать пару потерявшихся студентов к реке.
Иглы разлетелись в стороны. Олег, не ожидавший такого, охнул и опять упал, а вот Антон успел выставить защиту — уплотнить собственную кожу так, что острия не смогли воткнуться. Какие-то засели в одежде, но большинство он стряхнул, не забывая швыряться всё теми же скальпелями — простейшими режущими чарами, которые обычно использовались совсем иначе.
Сосредоточенный и напряжённый, он медленно отступал и тщательно готовил куда более сложное заклинание. Убить эту потустороннюю тварь с её быстрой регенерацией без соответствующего дара или особых инструментов не выйдет, но хотя бы задержать, осложнить восстановление и позвать на помощь. Желательно — удирая в это время в сторону кремля вместе с соседом по комнате.
— В сторону! — Резкий окрик за спиной сбил Антону концентрацию, но в незнакомом женском голосе звякнула такая побудительная сила, что парень буквально отлетел вбок, запнулся, упал и откатился далеко от линии удара.
А в следующее мгновение мимо пролетел комок чар. Специализация на силовых повреждениях заставила Нащокина выработать способность видеть и воспринимать самые разные плетения — это была не особенность дара, а достижимое тренировками свойство восприятия, нечто вроде ловкости пальцев, которое могли развить у себя любые чародеи, большинство переродцев и даже, с помощью некоторых ухищрений, неодарённые люди. Так что теперь он мог во всей красе наблюдать за работой опытной телесницы.
Которая оказалась простой и очень чёткой. Комок силы в полёте развернулся в сетку на длинной нити, которая оплела параличня и спеленала по всем лапам, заставив со скулежом и хрипами завалиться набок. Дальше чародейка небрежно взмахнула рукой, отбросив начало нити в сторону узора. Та прилипла, налилась силой ещё больше и начала резво сокращаться, подтягивая бьющуюся добычу. Через несколько мгновений вопящую тварь втянуло обратно в багровый узор, и тот, мигнув, погас.
Антон длинно облегчённо выдохнул и поспешил осмотреть пострадавшего, но опять ничего не успел сделать: на поляну из ближайших кустов с воплем выскочила пара студентов, загоняемых ещё одной потусторонней тварью, идентифицировать которую Нащокин уже не сумел.
Один запнулся, с воплем упал прямо в рисунок, едва ли не лицом в тушку голубя, с новым воплем откатился в сторону, едва сдерживая рвотные позывы. Второй подлетел к стоящей на краю поляны паре, куда его аккуратно загоняла тварь, и через мгновение оказался с заломленной за спину рукой.
— Хорошо, Мурзик! — Дрянин, которого Антон опознал, потрепал по холке жуткую белую тварь с пламенеющими зеленью глазами и зубами в палец. Та в ответ смачно облизала ладонь длиннющим языком и плюхнулась на задницу, как обычная собака.
— Как он? — Женщина, профессионально упаковавшая параличня обратно в призывающий узор, поспешила подойти к Нащокину.
— Прилетело иголками. — Антон не знал, как её зовут, но точно видел на парадном построении — такую попробуй не заметь.
— Сидеть! — Дрянин скомандовал не своему питомцу, а пойманному парню, сам же пошёл ко второму, который шумно избавлялся от ужина рядом с рисунком призыва. — Сторожи. Если двинется — кусай.
— Это… Вы не имеете права! — жалко проскулил пойманный студент, но послушался. Антон бы тоже послушался при виде таких клыков.
— Игл немного, тварь изгнана, должен к завтраму очнуться, — проговорила женщина то ли для себя, то ли для Дрянина. — Надо доставить его в лазарет, не бросать же тут.
— Ну вот наши будущие бывшие студенты и займутся. — Серафим за шиворот вздёрнул второго шутника на ноги, кажется даже не заметив пассивного сопротивления, и придал ускорения в сторону товарища. — А потом у меня будет пара вопросов к Медведкову.
— Он вас уволит! — вставил всё тот же сидящий студент.
— Встал, подошёл, взял раненого, — бросил ему Дрянин и добавил мрачно: — Пока я тебе ничего не сломал при задержании. Ты, жертва, — обратился он к Антону. — Иди рядом и проконтролируй, чтобы несли аккуратно.
Проверять, шутит он или нет, студент почему-то не стал. Потусторонники неуклюже подхватили бессознательного целителя и, тихо ругаясь и запинаясь, потащили в сторону крепости, а Нащокин шёл чуть позади и украдкой выбирал иголки из футболки. Не хватало ещё объяснять, откуда первокурсник знает профессорские чары на стыке целительства и оборотничества.
Глава пятая. Лекции и библиотечная карточка
Кабинет декана на первом этаже административного корпуса выглядел больше рабочим, чем начальственным. Очень много папок с бумагами, самых разнообразных книг, большая карта звёздного неба, чертёжный стол.
Выбор помещения показался странным: небольшое, тёмное, тесное, сыроватое, словно подвал. Да это и был подвал, узкие низкие оконца располагались в арках под самым потолком и почти не давали света, но хозяина кабинета явно всё устраивало. В этот поздний час Медведков не спал, корпел над какими-то схемами при свете настольной лампы. Поверхностного взгляда Еве не хватило, чтобы понять, над чем именно он работал, но это точно был какой-то сложный ритуал. Ожидаемо: сейчас всё самое сложное в чародействе так или иначе сходилось к начерталке.
Тварь, помогавшая Серафиму поймать нарушителей, испарилась ещё до того, как они ушли с поляны, и сторожить добычу не могла, но двое четверокурсников достаточно присмирели, и не вызывало сомнений, что даже без охраны они стояли там, где оставили: за дверью, дожидаясь вердикта.
Ева, сидя перед деканом, рассеянно думала о странной парочке существ, которых призывал Дрянин. Мурка и Мурзик, чёрная и белый, надо же. Интересно всё же, кто они такие? Хотелось расспросить и услышать хотя бы отговорку, потому что у самой Евы даже путной теории не нашлось. Причём расспросить хотелось прямо сейчас, вместо того, чем они вынужденно занимались. Это было бы гораздо приятнее, интереснее и не так выводило из себя. Лучше думать и беседовать о странных жутких тварях, чем о… Тоже, в общем-то, тварях, но двуногих.
— Ну что вы так нервничаете? — устало улыбаясь, заговорил Медведков после того, как Серафим вкратце объяснил ситуацию. — Все живы, и ладно. Сами же говорили, этот целитель к утру очнётся и всё будет нормально, зачем поднимать шум? Ребята неудачно пошутили, но я уверен, они раскаиваются и больше так не будут. Ну в самом деле, выгонять из университета пару очень толковых студентов из-за какого-то целителя в обмороке?
Ева многое могла бы на это сказать, но предпочла помалкивать. Несложно было принять это решение, достаточно один раз внимательно посмотреть на Дрянина. Теперь становилось понятно, что в разговорах с ней — всех разговорах, даже самом первом, даже когда ей хотелось его убить, — Серафим сохранял спокойствие и действовал с холодной головой. В лёгком раздражении, может, с некоторым беспокойством, но и только.
А сейчас он находился в ярости. Впрочем, справедливости ради, у Медведкова вряд ли был шанс это заметить: декан не отличался внимательностью к собеседникам, а Дрянин — богатой мимикой. Красивое лицо просто закаменело мраморной маской, истинное же положение вещей выдавал лишь взгляд чуть прищуренных глаз, в которых как будто проскальзывала знакомая колдовская зелень.
