Максим Марух - Игра Лазаря
– Пошли отсюда.
– Ты что? – изумилась Яника.
– Не беспокойся, Иисус зачислил тебе баллов за эту жертву. А этот террариум обойдётся и без меня. Пошли-пошли.
Яника не стала сопротивляться – она исчерпала все силы.
Они стали медленно отступать к полукругу охранников.
– Пропустите, – чуть подумав, скомандовал Калим. Бросил последний взгляд на падчерицу, повернулся широкой клетчатой спиной и дёрнул дверную ручку «Ниссана». – Все в лагерь. Живо!
12
Яника совсем сдалась, и последнюю сотню метров до ближайшего подъезда Лазарь пронёс её на руках.
– Чего ты со мной таскаешься, как с писаной торбой? – вяло полюбопытствовала она. – Влюбился, что ли?
– Извини, но заразные полумёртвые девки, мечтающие поскорее избавиться от приставки «полу», не в моём вкусе.
Подъезд встречал темнотой и прохладой. Выбирать подходящую квартиру было некогда, поэтому подошла первая незапертая. По стойкому запаху дореволюционной мебели и каких-то мазей стало ясно, что раньше здесь жила пожилая пара. Вполне возможно, тот самый старпер в камуфляже, обиженный на Лазаря за непочтительное отношение к возрасту.
Лазарь уложил Янику на невысокую двуспальную кровать, застеленную в несколько слоёв перинами и покрытую лоскутным покрывалом.
– Сейчас ты опять куда-нибудь запропастишься, а потом вернёшься с какой-нибудь новой идеей, и станешь кричать, что надо скорее куда-то бежать и что-то делать, – сонно лепетала Яника, сворачиваясь на кровати калачиком,
– Идиотские идеи, да, – Лазарь склонился над ней, – в этом я дока. Тебе не холодно? Может, укрыть чем?
В голове всё ещё вертелся жест её самоотречения – как она толкала его в спину, умоляя отчима впустить его в лагерь. Вдруг Лазарю захотелось наклониться ещё ниже и поцеловать её – это крохотное, жалкое, но в то же время невыразимо нежное создание. Поцеловать напоследок, потому что пессимист внутри него подсказывал, что больше такой возможности может не представиться.
– Нет, мне не холодно. И не жарко. Мне никак. Знаешь, я ведь даже не удивилась, когда увидела... как он выходит из машины. Будто так и должно было быть, – с каждым новым словом её голос слабел и терял разборчивость, словно она говорила, уходя вдаль. – Только не могу понять, откуда ты узнал? Хотя, наверное, не так уж много ты знал, если думал, что он и есть волшебное слово. Но всё равно – откуда?
– Потом расскажу, – Лазарь поборол безрассудное желание коснуться её губами и выпрямился. – Ты давай меньше говори и больше засыпай. Пойду, дверь закрою.
«Главное, чтобы она потом проснулась» – скептически заметила Дара.
Яника ещё что-то бормотала вслед, но Лазарь уже не слушал.
– Я к вам, – полушёпотом обратился он к Даре, выскочив в прихожую.
«Уже заждались» – откликнулась та.
Глава 6. Десять из десяти
1
День давно перевалил за обед, и теперь неумолимо клонился к ужину. Лазарь знавал людей, способных определять время без каких-либо приспособлений (иногда очень точно, с погрешностью в минуты), опираясь лишь на внутренние биологические часы. К таким людям он причислял и себя самого, вот только часы у него особенные: они дали о себе знать протяжным урчанием чуть пониже солнечного сплетения сразу по возвращению в явь.
Лазарь открыл глаза и увидел Сенсора и Дарению, сидящих в креслах. Правая рука Сенса и левая Дары висели между подлокотниками, сцепленные в замок.
– Половина пятого, – пробормотал Лазарь и перевернулся на бок. От длительного молчания голос слегка подсел.
Сенсор отцепился от Дары и осоловело уставился на наручные часы.
– Двадцать минут, – сказал он.
Внутренние часы снова заурчали, как бы извиняясь за десятиминутную поспешность, обусловленную видом этих сытых и блаженных рож.
Лазарь сел и огляделся. Комната Сенса, сумрачная и неуютная. Небо за окном снова затянуло непроглядной серостью. Из зеркала на дверце шифоньера на него таращится взъерошенная голова на жилистой шее.
Лазарь попытался сглотнуть липкий комок слизи, застывший в горле:
– Нужно срочно подкинуть угля в топку.
Через десять минут он уже расхаживал перед мольбертом в гостиной с тарелкой в руках. Бутерброды с сосисками, принесённые Дарой, стремительно исчезали кусок за куском.
– И как ты жрёшь эту гадость? – поморщилась Дара.
Сосиски были самые что ни на есть дешёвые, но Лазарь их обожал.
– Представляю себя в Ленинграде зимой сорок первого.
Дара в ответ только улыбнулась и покачала головой. Она вертела в пальцах круглую расчёску, которую периодически запускала в облако белокурых волос и принималась пушить их с каким-то остервенением. Рядом на диване беспокойно ёрзал Сенс. Он всё пытался вызвонить кого-то по мобильнику, но раз за разом терпел неудачу. Лазарь решил, что он звонит Айме.
– Куда подевалась вторая лесбиянка? – спросил он. – Или ей больше неинтересно с нами?
– Первой тоже, если честно, – холодно заметила Дара. – Скоро там заведётся твой паровой котёл?
Лазарь выпучил глаза, мучительно проглатывая особенно крупный кусок.
– Я понимаю, жопотряс в найтклубе сегодня вечером смотрится куда привлекательней какой-то полумёртвой девки. Вам осталось не помогать мне ещё совсем немного, и скоро все пойдут по своим делам.
– Мы с Аймой не собираемся в клуб и вообще в город, – сказала Дара. – Просто есть такое приспособление, расчёска. Потом расскажу, в чём её смысл, если захочешь.
– Лучше расскажи, в чём смысл той закорюки, которую ты намалевала, – вступился за друга Сенсор.
Лазарь удостоил его одобрительным взглядом и вернулся к мольберту. В рот отправился третий бутерброд, но тесто с трудом пролазило в глотку. Недоброе тревожное чувство, или, скорее, предчувствие, чего-то недоброго и неотвратимо близкого, сбивало весь аппетит. Всё равно, что есть перед экзаменом, к которому совершенно не готовился.
– Закорюка, закорючка, закорючечка, – пропел Лазарь, разглядывая схему. – Итак, что мы имеем? Неизвестная болезнь, контры с отчимом, и фатальный оптимизм форменной эмо. Всё в одном отравленном безоаре, который медленно её убивает.
Ответа Лазарь не дождался – в этот самый момент дверь в тамбур открылась, и все в комнате насторожённо прислушались. По ногам потянуло холодом – дверь на крыльцо прибывший закрыть не удосужился.
– Это Марс! – Сенсор отшвырнул телефон и бросился в прихожую.
Дара кинулась следом.
– Говори, что случилось, – потребовала она.
Значит, сражение Сенса с мобильником заметил не только Лазарь.
