Николай Романецкий - Дельфин в стеарине
Однако судьба не предоставила нам такой возможности, потому что тут же из моего кармана донесся "Серебряный молоток". Я достал трубку и глянул на дисплей – это был господин Константинов.
– Прости, Катюша! – сказал я. – Кажется, новости подоспели.
Я прошел в кабинет и нажал кнопку на мобильнике:
– Слушаю вас, Антон!
– Удалось разузнать, с кем Петр Бердников проводил время. Это некий Виктор Симонов по прозвищу Саймон. Возраст – двадцать пять лет. По роду деятельности – модный книжный график. Вам уже выслали по мылу его координаты.
На триконке дисплея и в самом деле светилось сообщение о принятом электронном письме.
– Теперь что касается второй нашей договоренности. В качестве официального клиента готова выступить Полина Шантолосова. Если вы не против, мы немедленно высылаем вам факс с текстом договора.
Я едва не поперхнулся от неожиданности.
– Я поставил ее в известность о наших с вами взаимоотношениях, – добавил Константинов. – Она ничего не имеет против их продолжения. Иными словами, все остается по-прежнему, но теперь вы можете работать под своим собственным статусом… Чего молчите? Язык проглотили от неожиданности.
– М-м-м… Да-а-а, скажи я, что не удивлен, соврал бы!
Сообщение это меня и вправду слегка ошеломило. При всей моей симпатии к госпоже Шантолосовой, среди подозреваемых она находилась в первом ряду. Впрочем, я и теперь не собирался выбрасывать ее из числа потенциальных преступников. Может, не имея возможности следить за мной через Поля, она решила взять следствие под контроль иным путем, чтобы в нужный момент направить его в неверном направлении. Так что торопиться с выводами не будем.
– Очень хорошо, – сказал я. – Спасибо, Антон! Грех было бы отказаться от такого предложения. Так что высылайте ваш факс.
Я выключил мобильник и сообщил Кате о готовящихся изменениях в деловой документации. А потом дал Полю задание ознакомиться с поступившим электронным письмом и отыскать номер телефона, принадлежащего Виктору Симонову по прозвищу Саймон. А потом набрал искомый номер.
Я ждал приветствия типа "Аллёу-у, ко-о-отик!", и произнести его должен был жеманный пронзительный голос, безуспешно пытающийся изобразить женские обертоны. Вместо этого в трубке раздался рокочущий бас:
– Да, слушаю.
– Господин Симонов?
– Он самый. А вы – кто?
Я представился и объяснил причину своего звонка. Попросил о встрече.
– Да ради бога! – сказал бас. – Мы могли бы встретиться с вами в "Кентавре".
Честно говоря, меня слегка передернуло. Оказаться в клубе для геев в разгар вечера, среди завсегдатаев – это была еще та перспектива.
– Мы могли бы встретиться и в другом месте.
– А-а-а… – сказал он. – Ну да… Простите!
– Что если я к вам домой подъеду?
– Хорошо. Пожалуйста. Приезжайте. – Он назвал мне свой адрес.
Улица маршала Казакова. Это у нас где-то в районе Автова.
– Немедленно выезжаю. Я сейчас на Голодае.
– Понятно. Будете не раньше чем через полчаса. Жду.
В трубке послышались короткие гудки.
Я вернулся в приемную.
Катя все еще пребывала в тесных отношениях с компьютером, однако подняла голову и вопросительно посмотрела на меня.
– Обед отменяется. Я поехал на срочную встречу. Что будет дальше – пока не знаю.
– Хорошо. Будь осторожен! Куда ты едешь? Оставь адрес.
Черт возьми! Раньше она таких вопросов не задавала.
– Трус не играет в хоккей! – Я постарался, чтобы в голосе моем не было ничего, кроме легкомыслия.
– Оставь, оставь! Ты сам говорил… Береженого бог бережет.
Я продиктовал адрес художника и пообещал отзвониться, когда наша встреча закончится. Мной вдруг овладело нетерпение. Этот книжный график наверняка ведь знал что-нибудь такое, чего не знала даже Полина Шантолосова. С надеждой на обретение этого знания я и покинул свой офис.
19
В подъезде нужного дома дорогу мне преградила консьержка. Как обычно, ею оказалась бабушка пенсионного возраста, пухлощекая, очкастая и приветливая. Интересно, почему на такую работу не идут молодые девицы?.. Впрочем, понятно – почему. А Арчи Гудвин умеет охмурять и старушек. Женщина – она и есть женщина, сколько бы лет ей не исполнилось. Это давно доказано.
Консьержка поинтересовалась, куда я иду.
Я объяснил, лучезарно улыбаясь. Не обращая внимания на мою улыбку, старушка позвонила хозяину. И только получив от него добро, пропустила. Я вошел в лифт и поднялся на нужный этаж. Лифт был старый, механический. Он то и дело поскрипывал и пощелкивал, словно разговаривал сам с собой на неведомом машинном языке.
Саймон оказался обладателем двухкомнатной квартиры. То есть меня-то пригласили только в мастерскую, где он работал, но ведь должна же быть еще и спальня. Спальни бывают даже у обычных людей, а тут…
Две стены мастерской были увешаны незнакомыми картинами. Я не слишком разбираюсь в живописи, поэтому оценить их не мог. Третью стену украшали фотографии различных зданий. Я узнал, в частности Спас-на-Крови. Снимки показались мне странными – изображения фасадов были не прямые, а какие-то искривленные. Наверное, искажены на компьютере. Однако эти, будто бы плывущие по воде, изображения завораживали. Должно быть, Саймон был хорошим художником.
Меня усадили в кресло возле низенького столика, на котором лежал журнал с названием "Вестник Российской академии художеств", и предложили чувствовать себя как дома. Ишь какая женская заботливость!
– Книжной графикой я зарабатываю на жизнь, – пояснил Саймон, заметив, как я разглядываю холсты. – А это вроде как для души. Кроме портретов. Те, разумеется, писаны на заказ.
Он был крупным человеком – такому скорее кайло в руках держать, чем кисть. Впрочем, графики тоже вроде бы с компьютером больше работают, со всякими там "Фотошопами"… Как бы то ни было, он оказался совсем не таким, какими я представлял себе геев. Даже несмотря на услышанный в трубке бас, мне виделся худенький мальчоночка с накрашенными губами и подведенными глазками, разодетый в дамское цветное тряпье. А тут – эдакий бычара, которого скорее представишь себе на бандитской разборке! И никакого халата, заляпанного краской. Хотя тут мои фантазии меня обманули – в халатах, заляпанных краской, ходят маляры, а не художники.
– И какие книги вы оформляли? – спросил я, чтобы найти хоть какие-то точки соприкосновения.
– Всякие. В основном, попсу. Звездолеты, полуобнаженные принцессы, бородатые рыцари с двуручными мечами. Но было и кое-что посерьезнее. Подарочное собрание сочинений Шекспира, например, изданное "Геликоном". В десяти томах… Или восьмитомник братьев Стругацких, выпущенный эксмошниками в серии "Классики фантастики". Там, правда, только обложки мои, а иллюстрации сделаны Андреем Карапетяном. Был такой питерский художник, который работал конструктором…
