Кир Булычев - На полпути с обрыва (сборник)
— Тогда у меня к тебе есть предложение, — сказал Артем. Щеки у него еще были красными, язык не совсем слушался, но взгляд, упершийся в лицо Ко, был трезвым и холодным. — Как ты смотришь на то, моя дорогая, чтобы как можно скорее покинуть эту планету? — Как это можно сделать? — удивилась Ко. — Вот это тебя не касается. Я обещал тебя укрыть от преследования, я обещал тебя любить и опекать, я обещаю отвезти тебя домой к несчастным родственникам, в твой родной замок, к твоим рабам и слугам.
— Артем, что ты говоришь? Какие могут быть рабы и слуги?
— Я никогда не бросаю своих слов на сквозняк. — Артем делал ошибки в идиомах. Видно, учили его наспех. — Если у меня есть информация, я ею делюсь. — Чего же ты раньше молчал? — Раньше было нельзя. Раньше ты могла проговориться. — А теперь?
— А теперь они нас уже не смогут догнать. — Почему?
— Здесь и стены имеют уши. Мы не знаем, сколько здесь ряженых агентов, а сколько настоящих. Но если ты веришь в мою любовь, крошка, то должна меня слушаться. Иначе сама погибнешь и меня привлечешь. Ты меня любишь?
— Разумеется…
— Я не слышу уверенности в твоем голосе. Ты совсем иная, чем пребывала на острове. Ты даже изменилась за последние минуты — что тебя тревожит? Ты потеряла доверие в меня?
Он положил тяжелую теплую ладонь на колени K°. Она внутренне сжалась, но ничем не выдала своего страха.
— Будь готова к тому, что скоро мы покинем этот поезд, — сказал он.
Его рука спокойно, по-хозяйски поползла вверх по бедру Ко. Тут уж она не выдержала, вскочила, ударилась затылком о край полки и охнула от боли. — Ты что? Ты меня разлюбила? — Артем рассердился. — Больно! — ответила Ко. — Я стукнулась. Больно… Пожалей меня лучше.
— С удовольствием, — произнес молодой человек, и K° раскаялась, что сама предложила себя пожалеть. Ее поклонник тут же схватил ее сильными руками и прижал к себе.
— Ой, не надо, мне больно! — воскликнула в ужасе Ко, тем более что от поклонника сильно пахло чесноком.
Но Артема не остановили ее слова, он страстно целовал ее в щеки, в висок, подбираясь к губам, и K° в отчаянии вертела головой, избегая поцелуев. Она уже понимала, что бессильна, и готова была укусить Артема, как поезд резко затормозил. Настолько резко, что Артем и K° упали на полку, но Ко удалось вырваться и отпрянуть к двери.
Теперь пришла очередь Артема жаловаться, он потирал затылок и сквозь зубы ругался. Песня в репродукторе оборвалась, послышалось шипение, и бесстрастный голос произнес:
— Уважаемые товарищи пассажиры и туристы, наш поезд переехал убежавших из лагеря заключенных. Туда им и дорога. Простите за временные неудобства. Через час двадцать минут мы останавливаемся в Кировске, где на станции есть столовая. Там вас угостят калорийной лагерной пищей. На первое — протертый суп из хвостов северных оленей, на второе — семга, запеченная в тесте из отрубей. Спасибо за внимание.
Теперь Ко надежно устроилась у двери, так что Артему пришлось оставить надежду прижать девушку к широкой груди.
— Ты начал говорить, что мы будем делать дальше, — громко произнесла Ко, надеясь, что так Милодару лучше будет слышен их разговор.
— Да не кричи ты! — зашипел на нее физкультурник. — Весь вагон слышит. Здесь стенки фанерные.
— Но вагон так стучит и дребезжит, что даже я тебя плохо слышу, — ответила Ко.
— Вот и подойди поближе, — сказал Артем, нехорошо улыбаясь.
— Давай не будем отвлекаться, — сказала Ко. — Мне надоело ехать в этом уродском поезде. У нас из всего умеют сделать развлечение. Весь мир — сплошное удовольствие. Лагеря в тундре — развлечение для туристов, концлагерь Освенцим — приключение для путешественников с Альдебарана. Будь моя воля, я бы запретила этот цинизм.
— Ну, ты у меня сообразительная, — сказал физкультурник. — А я об этом не подумал.
— Ты вообще редко думаешь, мой любимый. — заметила осмелевшая Ко.
— Погоди, выйдешь за меня замуж, тогда заговоришь иначе.
— А почему я должна выходить за тебя замуж? — Потому что ты меня любишь, сама говорила! — Но это я увлеклась… на свидании… в лесу. — Хочешь я записки твои покажу? — Не надо, — остановила его Кора. — Я помню все мои записки. У меня отличное чувство юмора.
И тут Ко буквально всей кожей ощутила гнев и возмущение комиссара Милодара. Она готова была сорвать всю операцию! Молодой человек смотрел на нее удивленно, приоткрыв рот.
— Ты совсем другая, — сообщил он. — Я тебя не узнаю! Может, тебя подменили злодеи?
— Глупая шутка, — ответила Ко. — Я не думала, что услышу от тебя такие грубые слова. — Мои слова грубые? Чем ты это докажешь? — Мне не надо ничего доказывать, — сказала Ко. — Я не люблю, когда человек объясняется мне в любви, даже крадет меня из Детского дома, а потом начинает грубить. Не забудь, что я несовершеннолетняя, я еще ребенок. И если я подниму крик, тебя тут же арестуют.
— Меня нельзя арестовать, я теперь личный друг и собутыльник майора НКВД Петькина, — ответил Артем.
— Ах, какой ты все же тоскливый, — вздохнула Ко. — И зачем только я согласилась с тобой убежать?
— Потому что тебе нравится со мной целоваться, — искренне ответил Артем, — и ты спешишь выйти за меня замуж.
— Ну, ладно, я согласна, — сказала Ко, чтобы не обострять отношений. — Но куда ты меня везешь?
— В одно место, оно далеко отсюда. Там нас ждут. Там нам будут рады. — И как мы туда доберемся?
— Потерпи немного, моя дорогая невеста, — сказал Артем.
Ко стояла спиной к двери. Ей было слышно, как кто-то прошел по коридору, перекрывая пьяными возгласами шум колес и скрип вагона.
— В этом поезде, — сообщил физкультурник, — есть вагон, который так и называется: «вагон-ресторан». Представляешь себе? Все равно что сортир-оранжерея или бластер-ароматайзер.
Физкультурник заглянул на верхнюю полку и достал оттуда небольшой прибор. Включил его — и провел вырвавшимся из него голубым лучом по потолку купе. В потолке образовалась тонкая округлая щель.
— Что ты делаешь? — спросила Ко, чтобы привлечь внимание комиссара. — Тише!
— Мы выберемся через крышу? Физкультурник лягнул Ко ногой так, что она села на полку.
— Ну этого я тебе никогда не прощу! — воскликнула она.
— Я заглажу вину поцелуями! — откликнулся физкультурник.
Он подставил руку, и выпиленный круг тяжело упал вниз. Физкультурник прошептал Ко: — Помоги мне, не стой как дура! Ко придержала круг, чтобы не скатился на пол. Круг, вырезанный из крыши вагона, был тяжелым и еще горячим по краям.
Он вырвался из рук Ко — впрочем, она и не старалась удерживать его — и гулко ударился об пол.
