Ген поиска (СИ) - Мадоши Варвара

Седой господин держал в руках полный городской герб в виде красивой бляхи, золотой с синей эмалью. Пояса астролябии поблескивали, кораблик на верхушке разбрасывал солнечные блики.

— Брак — это величайшее таинство и ответственность… — начал он, и я как-то сама собой прекратила слушать.

Хотя многие слушали; даже шеф, который взял с собою Прохора, чтобы я могла «вдоволь повеселиться», по его собственному выражению, и сейчас сидел у него на руках, выглядел растроганным.

Но мне интереснее было смотреть на молодых — а они правда выглядели молодо, Орехов не казался старше своей невесты ни на день. Маринино белое платье с красными акцентами на юбке и рукавах шло ей чрезвычайно. Даже рубины у нее в ушах, которые показались мне куда более холодными, когда я их мыла, вспыхивали в ярком свете осеннего солнца теплым алым огнем. Бутон розы, приколотый у Марины на груди (в соответствии с первоначальной задумкой, он должен был стать единственным ее украшением) не соперничал с этими рубинами, а дополнял их. В общем, получилось неожиданно гармонично: нельзя сказать, чтобы Марина поступилась своими идеями, лишь бы потрафить будущей свекрови!

Кстати о Татьяне Афанасьевне. Богатейшая женщина Необходимска не стояла, как большинство присутствующих, а сидела — точнее, восседала — в глубоком, похожем на трон кресле, развернутом вполоборота к жениху и невесте. Создавалось ощущение, что все действо развивается исключительно ради нее.

Она была одета в платье из черно-золотого бархата, волосы прикрыты старомодной штучкой из белого кружева — понятия не имею, как она называется! Татьяна Афанасьевна родила сына поздно, сейчас ей уже заходило под семьдесят, но в этом помпезном наряде она выглядела старше… или, скорее, так: она выглядела женщиной без возраста.

Впечатление усиливал и секретарь Орехова, Фергюс Маккорман — черный ворон-генмод, — который пристроился у нее на плече, как на насесте. Все это делало матушку Орехова главным претендентом на роль злодейки в любой пьесе… ну или главным претендентом на роль неоднозначного персонажа в любом литературном произведении.

Это впечатление усиливали также перстень с крупным черным камнем (понятия не имею, что за камень может достигать такой черноты, но держу пари, что это не какой-нибудь обыкновенный агат, а, может быть, даже бриллиант или особой темноты сапфир) и трость с гнутой рукоятью, украшенная объемным орнаментом в виде виноградной лозы. Тоже само по себе произведение искусства.

Разглядывая весь этот ансамбль, я задумалась, во-первых, на кого на самом деле работает Маккорман, а во-вторых — с какими такими загадочными целями эта женщина могла прислать Марине три драгоценных гарнитура? Если она и была довольна тем, что Марина, вопреки своим убеждениям, надела подаренные ею серьги, то ни единым движением, ни единой морщинкой этого удовольствия не проявила.

Мне казалось, что во время церемонии она может начать грозиться или демонстративно стучать тростью по полу, но ничего подобного: матриарх Ореховых ни словом не возразила, и когда Никифор изрек свое согласие на брак, даже достала откуда-то снежно-белый кружевной платочек и промокнула им совершенно сухие глаза. Очевидно, официально высказывала благоволение!

После согласия Орехова церемония — к счастью, недолгая, короче, чем та пара церковных служб, на которых мне приходилась бывать — официально завершилась. Но потянулась ее самая длинная и нудная часть: поздравления гостей!

Все подходили по очереди, в соответствии со списком, который оглашал слуга в алом камзоле, немедленно вышедший к арке бракосочетания; целовали невесту в щеку, пожимали Орехову руку.

Мы с Прохором и шефом отошли в сторону, где у стены стояла низкая оттоманка; Прохор опустил на нее шефа, и тот, полускрытый портьерой, немедленно взвыл:

— Прохор! Подклейте мне кисточки на ушах, быстро! Я чувствую, они вот-вот упадут! А вы, Аня, стратегически встаньте, прикройте нас юбками! Я не могу позволить, чтобы меня увидели таким!

Скрывая улыбку, я встала, как просил шеф. К счастью, со своим чутьем он выбрал как раз нужный момент: на нашу маленькую компанию никто не смотрел. Ну… почти никто. К своему удивлению — и удивившей меня радости, — я заметила, как к нам проталкивается Эльдар Волков.

— Нет, — сказала я ему вместо приветствия, — я не возьму твой подарок, чтобы ты мог немедленно уйти, не поздравив Марину! Задержись еще немного, ей будет приятно.

(Воруя — ну ладно, выпрашивая — бутерброды, мы как-то незаметно успели перейти на «ты».)

— Я не об этом… — начал он. — Послушай, я не знаю, может быть, это пустяк…

Тут слева от Эльдара из толпы вынырнул еще один гость, который некстати заинтересовался нами — невыразительный лысый человек в старомодном, хотя и дорогом черном сюртуке.

— Прошу прощения! — он попытался заглянуть через мое плечо, чтобы поймать взгляд шефа.

Шеф сделал вид, что не расслышал и не заметил. К счастью, Прохор уже закончил свои манипуляции с клеем и искусственным мехом, но, конечно, Василий Васильевич был не в духе после чуть было не случившегося конфуза.

— Прошу прощения, — повторил господин в сюртуке настойчиво. — Вы сыщик Мурчалов? Вы представляете интересы господина Орехова?

Поняв, что от назойливого господина не отделаться, шеф сердито ответил:

— Да, я сыщик Мурчалов, я иногда сотрудничаю с господином Ореховым, но не могу сказать, что представляю его интересы! И не кажется ли вам, что вы нашли не самый подходящий момент…

— Лучше вам узнать как можно раньше! — горячо воскликнул невзрачный тип. — Дело пахнет скандалом!

Шеф вздохнул и сделал мне лапкой знак, чтобы я посторонилась — мол, он все-таки решил выслушать незваного гостя. Я послушалась, неожиданно оказавшись вплотную к Эльдару.

В отличие от Орехова, от него не пахло дорогим одеколоном. Просто мылом, сукном от костюма и немного свежим потом — ну да, тут ведь жарко. Почему-то этот запах не показался мне неприятным.

Наш нежеланный собеседник между тем продолжал:

— Видите ли, я представитель кумпанства «Филатов и сыновья», старший мастер Аксенушкин… И должен с прискорбием сообщить, что серьги, в которых молодая госпожа Орехова была на церемонии, поддельные!

Глава 12

Свадьба с сюрпризом — 3

— В каком смысле поддельные? — кажется, шеф не слишком-то поверил Аксенушкину. Так я решила по его интонации.

— В самом прямом смысле! — воскликнул тот. — Я лично доставлял рубиновый гарнитур сегодня по адресу, и все с ним было в порядке, отдал его лично в руки… ну как в руки… отдал его под присмотром господина Маккормана! А сейчас гляжу — камни не те! — бедняга чуть не плакал.

— Вы не могли ошибиться? — если бы Мурчалов был человеком, он сейчас нахмурился бы.

— Да какое там ошибиться! Оттенок у камней был — ни с чем не перепутать! Они ведь самая дорогая часть гарнитура, мы месяц только подбирали, чтобы камушек к камушку… А тут, пожалуйста, и цвет другой, и блестят по-другому! Это ведь и не рубин вовсе, это в лучшем случае турмалин, а то и просто цветное стекло!

«Ничего себе! — подумала я. — Мне ведь тоже показалось, что оттенок другой… Да нет, ерунда, какой бы этот Аксенушкин ни был непревзойденный специалист, он не мог отличить рубин от стекла на расстоянии, не разглядывая его через лупу! И кроме того…»

— Но ведь по форме это те же самые драгоценности! — выпалила я первую пришедшую мне на ум мысль. — Я ведь их так тщательно разглядывала, в руках держала! Мыла…

— Мыли? — удивленно захлопал на меня глазами Аксенушкин. — Позвольте узнать, зачем?

Я что-то пробормотала насчет того, что драгоценности испачкались, не желая признаваться, что заподозрила почтенное кумпанство — или заказчика ожерелья — в желании отравить Марину.

— Испачкались! — воскликнул Аксенушкин. — А как вы их помыли⁈ — у него даже глаза вылезли из орбит.

— Обыкновенно, горячей водой с мылом… — я уже подозревала, что говорю что-то не то.