Шабаш Найтингейл - Стим Виолетта "ViolettSteam"

Они все равно собирались отправиться с Рубиной в путешествие в медовый месяц… Однако предупредить невесту о новом пункте программы стоило обязательно. За этим он и отправился в Вэлфорд-холл.

После того как экипаж въехал во внутренний дворик замка и остановился возле главных дверей, гостя по обыкновению встретил дворецкий Чемберс. Дрейк решительно попросил мужчину его не представлять, что делал почти всегда, с тех пор как начал приезжать в гости к Рубине с восьмилетнего возраста. И, осведомившись о ее местонахождении, сразу проследовал в спальню, расположенную в верхней части одной из башен.

Перед самой Пятидневной войной в этой спальне жил и он, когда в замке хозяйствовала Деметра Лоренс. А затем в ней поселилась Алана Бланшар. То было странное время… Воспринимать комнаты иначе, как принадлежащие Рубине, он не мог. К счастью, она сама, переехав в свой дом из дворца магистра, быстро вернула все на свои места. И теперь Алана занимала соседние покои.

Поднявшись по винтовой лестнице и пройдя по коридору, Дрейк открыл дверь личной гостиной своей невесты, с ходу наткнувшись взглядом на любопытную картину. Рубина чарами укладывала в большую картонную коробку, лежащую на чайном столике возле дивана, прекрасное алое платье с шуршащей фатиновой юбкой, усыпанной мельчайшими рубиновыми блестками.

– Еще нам нужно будет… – начала она командирским тоном, не оборачиваясь, но затем вдруг посмотрела на него и осеклась. Тон сменился, и на лице показалась хитроватая улыбка. – А, это ты, Дрейк… Я думала, опять Адамсон. Как тебе платье? Я приготовила его для Деметры. Она будет прелестной подружкой невесты, ты так не считаешь?

– Платье отравлено? – насмешливо спросил Дрейк, подходя ближе.

– Ну что ты, разумеется, нет! – воскликнула она, в точности как Джон Киф, и точно так же наигранно рассмеялась.

– Тогда что? – не отступал Дрейк. – Проклятие на него наложила? Скрытые чары, быть может? Зашила руну в корсет?

– Дрейк, ну прекрати! – протянула Рубина, завернула платье в белую упаковочную бумагу, положила сверху конверт и закрыла коробку крышкой. – Если кто и способен на такое, так это Рицци Альфано. Помню, она как раз и прислала мне платье с проклятием, года три назад, перед балом на Литу, на котором мы с тобой танцевали. Если бы я надела его, то вся моя кожа покрылась бы шерстью, которая не сходила бы несколько месяцев. Но мне повезло, и первой его решила тайком примерить моя горничная. Тогда все и выяснилось…

– Не переводи тему, будь добра, – попросил Дрейк. – Я знаю, ты что-то затеваешь.

– Это всего лишь платье, очень дорогое, смею тебя заверить, – Руби кинула на него быстрый взгляд и снова обратила внимание к коробке. Она вздохнула, явно сосредотачиваясь, и прищелкнула пальцами. Коробка взвилась вверх, подхваченная огненными крыльями, и растворилась в воздухе. Почтовые чары сработали мгновенно. – Я хочу, чтобы на нашей свадьбе все прошло идеально. И все пройдет именно так.

– Тогда сделай одолжение – помирись с сестрой, – попросил Дрейк, садясь на диван. – Даже я помирился с Дорианом, а вы до сих пор делаете вид, будто друг друга ненавидите.

– Я помирюсь с ней, но только после свадьбы. Она будет уже послезавтра, если ты не забыл, – упрямо ответила Рубина и вновь улыбнулась. – А завтра мы с тобой ни в коем случае не должны видеться. Ты ведь поэтому приехал?

Она, очевидно, рассчитывала на романтику, и Дрейку, который вспомнил об истинной цели приезда, на мгновение стало совестно. Из всего его окружения лишь Рубина не жила в настоящее время в реальном мире – она с головой погрязла в мечтах о свадьбе и подготовке и не хотела даже задумываться о чем-то плохом.

Для любой невесты такое состояние было абсолютно нормальным и естественным, и Дрейк не хотел портить ей настроение перед долгожданным днем. Однако лгать или оправдываться он тоже не собирался.

– Хочу добавить к нашему путешествию еще одно место, – сказал он. – Лондон.

– Лондон? – с удивлением приподняв брови, переспросила Руби. – Но в нем же нет ничего романтичного! Возможно, тебя и привлекают виды Тауэра или Хайгейта, но меня…

– Мне нужно там кое с кем встретиться. Это не займет много времени, – перебил ее Дрейк. – Тем более что во Францию мы все равно вылетаем из Хитроу.

– Раз так, тогда хорошо, – пожала плечами Рубина, но затем вдруг прищурила глаза. – А это никак не связано с…

Она замолчала, и взгляд ее помрачнел. Дрейк догадался: девушка тоже начала его в чем-то подозревать. И в мыслях невесты это «что-то» могло быть чем угодно – от рабочих задач в архиве до новых проблем Ковена, от которых она хоть и отстранилась, но не могла не знать.

– Я обещал найти Софи Райнер и сообщить ей о смерти дочери, – поспешил успокоить он. – Только и всего.

– Той рыжей… – пренебрежительно протянула Руби, не спеша расслабляться, – …противной девицы? Кажется, она была не на нашей стороне в войне и переметнулась только тогда, когда все уже было решено?

– Ее звали Кэрри, Рубина, – серьезно ответил Дрейк. – И только благодаря тому, что она «переметнулась» к нам, мы вообще сумели победить. За это стоит благодарить ее и Деметру. Кэрри Райнер была ее подругой.

Последние слова явно были лишними, поскольку Руби тут же снова улыбнулась – фальшиво и неестественно.

– А, так вот в чем дело! – воскликнула она со злостью в голосе. – Какое замечательное начало медового месяца – стать мальчиком на побегушках у бывшей!

– Я не собираюсь быть ни у кого на побегушках! Лишь хочу хоть как-то помочь другу, оказавшемуся в сложных обстоятельствах, – повысил тон Дрейк, ощущая, что и сам начинает злиться. – Как помог тебе, Рубина… Год назад я остался с тобой, потому что тебе требовалась поддержка!

– Ты не считал, что я была права? – с надрывом в голосе спросила Руби, будто бы не веря ушам. Она покачала головой, глядя на него как на предателя.

– Я считал, что тебе нужен хоть один близкий человек рядом! И поступился ради тебя всеми своими принципами, – проговорил Дрейк, чуть понижая голос. Он вовсе не желал ссориться, но понимал, что так просто все уже не остановить.

– Принципами, которые до этого удерживали тебя возле моей сестры?! – выкрикнула Рубина, только больше распаляясь. – Я что, была похожа на девицу в беде, которая не выживет без помощи благородного рыцаря? Не надо делать из меня Деметру, я справилась бы со всем сама!

– Нет, Руби, не справилась бы, – твердо выговорил Дрейк, глядя ей в глаза. – Даже ты не можешь справиться со всем в одиночку. Никогда не могла. Я тебя знаю. И я единственный, кто понимает, на что ты можешь быть способна.

Какое-то время невеста обессиленно молчала, борясь со своими эмоциями, а затем рухнула на диван.

– И?.. – только и выдавила она, посмотрев на него.

А он смотрел на нее и пытался со всей отчетливостью вспомнить ту самую девочку в черном кружевном платье. Девочку, в которую он по-настоящему, и безо всяких чар, впервые влюбился. Он верил в то, что несмотря на всю тяжесть последних лет, несмотря на бесконечные проблемы и беспроглядную мглу вокруг девочка до сих пор оставалась собой. Она говорила: «Мы не одни».

– И я все равно люблю тебя, – ответил он.

– Ты ведь хотел сказать совсем не это, верно? – горько усмехнулась Рубина.

Дрейк решил, что ему пора уходить, и поднялся.

– Тронешь Деметру хоть пальцем, и о счастливой семейной жизни можешь не мечтать, – сказал он. – Если ты знаешь меня так же хорошо, как я тебя, то должна понимать, как важно мне быть верным своему долгу.

– Она вернула тебе брата и сразу стала святой? – спросила Руби и, искривив губы, опять покачала головой.

– Нет. Но она, несмотря ни на что, осталась хорошим человеком. А таких людей нужно ценить.

– Хорошим людям не место в этом мире, Дрейк. Доброту слишком часто принимают за слабость, – сквозь зубы проговорила Рубина. – Уж я-то это понимаю.

– И все же у тебя еще есть выбор, – сказал Дрейк и, вздохнув, направился к дверям. – Пока еще есть.