Андрей Уланов - Ночные загадки
— Но кто-то… ай! — кочка под моим ботинком попыталась разъехаться. Если бы не Фрайм, даже хваленое эльфийское чувство равновесия вряд ли уберегло меня от купания. Все, решено, мое терпение лопнуло — как только получу «ночные» за прошлый месяц, закажу сапоги. Главное, чтобы нашего сапожника удар не хватил. Бифур Траинсон весьма почтенного возраста даже для гнома, мысль об лесной деве в сапожищах может вызывать у него когнитивный диссонанс.
— …кто-то все же проговорился. Грабителям.
— Тож верно, мисс инспектор. Без наводки никак не обошлось. И я вот чего думаю, — обернулся ко мне Фрайм, — ежли парни умные то, канешна, ловить их, что вчерашний дождь решетом собирать. А вот ежли не очень… вы запах-то запомнили?
— Как запах? — непонимающе переспросила я.
— Со склада ихнего, — пояснил констебль. — Я насчет нюха не особенно, но подумал, что вам-то должно здорово шибать!
Появившаяся на моем лице зверская гримаса лучше всяких слов подтвердила: шибало здорово. Даже слишком.
— Ну и вот, — понизив голос, продолжил Фрайм. — Наверняка они товар поскорее сбыть захотят, а в округе подходящих скупщиков не толпа. Как в том годе Длинного Снорри отправили лопатой махать, осталось двое… ну, трое, — поправился он, — Малыш Фокси тоже позариться может, но, говорят, с деньгой у него щас туго.
Идея выглядела вполне разумно — если не брать во внимание, что мне, Перворожденной, отвели роль… собаки? Подойди к норе и скажи три раза «гав»?! За кого это низшее су… человек меня принимает?! Да я…
— Валяйте, констебль! — устало сказала я и, поймав недоуменный взгляд, пояснила: — ведите к этим вашим скупщикам. И не сомневайтесь — я почувствую эту проклятую рыбную вонь за сто шагов, даже с подветренной стороны.
* * *— Не делайте это!
Окрик вышел похож на взвизг испуганной людской девицы, но эффект возымел — уже почти взявшийся за дверной молоток Фрайм отдернул руку, словно вместо надраенной медяшки оскалилась собачья пасть.
— Что случилось, инспектор?
— Во-первых, — сглотнув, я перешла на шепот, — дверь открыта. Захлопнута, но не заперта, язычок замка не вошел в паз. Во-вторых, из-за нее пахнет вовсе не рыбой.
— А чем? — так же тихо спросил констебль.
— Порохом. И кровью. Свежей.
Фрайм отреагировал сразу, словно бы ждал подобного. Широким взмахом левой он смахнул меня с дорожки, заставив буквально размазаться по стене. В правой же руке констебля тускло блеснула вороненая сталь. Я даже не удивилась толком — сейчас мое внимание поглощали черные полосы уличных теней.
— Видите чего?
Ответила я не сразу. По сравнению со складским проулком, Дайсон-стрит, где стоял дом скупщика, выглядела шикарным проспектом: широкие доски тротуара, торцевая мостовая и целых четыре фонаря. К тому же, ночной ветер, играя с опавшими листьями, разогнал туман, заставив облезлые белые клочья затаиться в подворотнях. Эльф мог бы затаиться здесь, растворившись в скелетах облетевших каштанов — но не человек.
— Нет, — решилась наконец я. — И не слышу.
Констебль кивнул и, опустив револьвер, выдернул из-под плаща свисток. Я едва успела заткнуть уши — Фрайм не пожалел сил. Пронзительная трель сорвала с деревьев птичью стаю, из кучи листьев с испуганным мявом вылетело нечто худое и взъерошенное, больше напоминающее щетку трубочиста, чем животное. Вдохнув, констебль засвистел снова — и через несколько секунд с дальнего конца улицы раздался ответный свисток, а чуть погодя из-за домов послышался еще один.
Отпустив уши, я протиснулась мимо констебля ближе к двери, прислушалась… пока гулкий топот и сипение загнанной лошади не заглушили все прочие звуки. Откликнувшиеся на сигнал Фрайма стражники явно не были чемпионами по бегу. Впрочем, особой нужды торопиться у них и не было, но убедились мы в этом лишь пятью минутами позже.
Мистер Генри Дексло, эсквайр, как явствовало из таблички на двери, уже никогда не будет заниматься «торговлей старинными реликвиями» — и скупкой краденого. Он повис на прилавке, вниз по треснувшему стеклу расползлась темно-багровая полоса. Казалось, он стал очередным экспонатом своей лавки — в дополнение к чучелам совы и лисицы. Королевство старых вещей, страна пойманного в паутину времени. Даже запахи порохового дыма и крови здесь показались мне слабее, чем на улице. Их ноты буквально тонули в затхлом воздухе, сотканном из пыли, плесени, нафталина и сырости. Последний раз я вдыхала подобный букет давным-давно, еще в родном Лесу, когда экспериментировала с маслами пачули.
— Что скажете, инспектор?
— Рыбой здесь не пахнет, — с сожалением констатировала я.
А это значило, что мы имеем сразу два запутанных дела — и гору бумаг, которые придется исписать.
Ответный взгляд Фрайма показался мне… странным.
— Так оно и есть, раз вы говорите, мисс Грин, — произнес он. — Только… я все ж думаю, неспроста это. — Глядите: — указал он на пол, — ножик-то.
— Это маскот, старинный гномский кинжал, — педантично уточнила я. Побелевшие пальцы Дексло застыли буквально в дюйме от рукояти, словно покойник до последнего мгновения пытался дотянуться до тускло поблескивающих камней навершия. Подделка, разумеется: даже в свете фонаря мне было видно, что «камни» — стеклянные, а лезвие и рядом не лежало с легендарным подгорным булатом. Дешевая современная штамповка и травление. Глупо пугать кого-то серьезного подобной железкой, но Дексло попытался — и это стало последней глупостью в его жизни.
— Вот я и говорю, сурьезный ножик-то, — продолжил констебль. — А покойник все ж был не тот человек, чтобы с полуслова за жывопыр хвататься. Поспорил он с кем-то крепко… и не из тех, что к нему обычно шастали.
— То есть, — мысленно я сделала стойку, — вы подозреваете, что мы имеем дело не с простым совпадением?
— Есть такая мыслишка, мисс инспектор. — Фрайм, сдвинув на лоб каску, поскреб затылок. — И вот чего… вы с Обайей, — констебль махнул на второго из прибежавших стражников, — обождите здесь… недолго.
— Надеюсь, не до утра, — пробормотала я ему вслед. Хоть эльфам и не свойственна гномская манера цепляться за каждую секунду, но люди зачастую трактуют подобные «растяжимые понятия» слишком уж вольно.
В этот раз «недолго» растянулось всего лишь на час с четвертью — если найденные мной на полке песочные часы не врали совсем уж безбожно. Время первого ночного ленча, но, к сожалению, констебль не догадался захватить из трактира хотя бы парочку бульонных пирожков. Горячих свежих пирожков, которыми так соблазнительно пахла куртка, удерживаемая Фраймом за ворот. От находившегося в ней человека шел куда менее приятный запах джина и кислых огурцов.
