Саймон Грин - Плач соловья
Свадебная церемония шла гладко, родственники вели себя прилично, никто не спутал слова и не уронил кольца. Бракосочетание закончилось шумными аплодисментами, и кое-кто начинал робко надеяться, что, быть может, долгая вендетта прекратилась. Сияя, жених и невеста покинули церковь. Казалось, они принадлежат друг другу. Казалось, они составляют единое целое. Заработал автоматический разбрасыватель конфетти.
Щелкали затворы фотоаппаратов, поднимались бокалы, передавались закуски, а старые враги кивали друг другу с безопасного расстояния и даже обменивались вежливыми фразами. Жених и невеста приняли свадебный кубок, до краев наполненный лучшим шампанским, и выпили за свои семьи и за прекрасное будущее. Через десять минут их обоих не стало. Яд в свадебном кубке. Все произошло так быстро, что спасти их не смогла бы ни наука, ни магия. Тот, кто выбирал яд, знал свое дело. Никаких симптомов, пока Куинн вдруг не упал как подкошенный. Мелинда успела взять на руки его голову и уронить несколько слез на мертвое лицо, затем сама рухнула на тело мужа.
Если бы не Уокер и его люди, свадьба превратилась бы в побоище. Обезумевшие семьи винили друг друга. Каким-то образом Уокеру удалось удержать жаждущую мести родню от немедленной схватки и отправить людей по домам. Затем он организовал полномасштабное расследование, используя все свои немалые возможности. Он так ничего и не выяснил. Недостатка в подозреваемых не было: в каждой семье хватало людей, возражавших и против перемирия, и против свадьбы, но никаких доказательств не нашлось. Это не помешало родственникам начать уличную войну, безжалостно расправляясь с каждым, кто имел неосторожность попасться в одиночку. В конце концов вмешались власти, пригрозив изгнать обе семьи с Темной Стороны. Воцарилось угрюмое и очень хрупкое перемирие. С тех пор прошло шесть лет. Мелинда и Куинн покоятся по отдельности в своих семейных склепах, и никто по-прежнему ничего не знает. Разумеется, существуют подозрения и теории заговоров, но когда их не бывает?
Чтобы найти убийцу, я сделал бы что угодно, но вскоре после той свадьбы моя собственная жизнь покатилась под откос. Кончилось тем, что я получил пулю в спину от Сьюзи Стрелка и бежал с Темной Стороны, поклявшись не возвращаться обратно.
— Ужасная трагедия, — сказал Винсент. Он взял фотографию со стола и внимательно посмотрел на нее:
— Мне их и сейчас не хватает. Словно что-то во мне умерло вместе с ними. Может быть, я держу эту фотографию на столе для того, чтобы не забывать о дне, когда я последний раз в жизни был счастлив.
Винсент поставил фотографию обратно на стол и улыбнулся:
— Жаль, что я не могу показать им мое самое большое достижение. И теперь кто-то или что-то хочет остановить электростанцию. Потому я и попросил Уокера связаться с тобой. Ты мне поможешь?
— Возможно, — сказал я. — Я сейчас пытаюсь прочувствовать ситуацию. Расскажи все по порядку, с самого начала.
Винсент откинулся на спинку своего директорского кресла и сцепил пальцы, положив руки на живот. Говорил он ровно и спокойно, не переставая, однако, поглядывать на контрольные мониторы.
— Это началось две недели назад. Все как всегда, обычный день. Внезапно останавливается одна из главных турбин. Саботаж. Работа любительская: механизм просто раздроблен. Мои люди вернули турбину в строй меньше чем за час, но тут же начали отказывать различные системы по всей электростанции. И так продолжается до сегодняшнего дня. Одно чиним, другое выходит из строя. На запасные части уже ушло целое состояние. Грубая работа, никаких изысков — бессмысленное разрушение… Диверсанта никто ни разу не засек. Ты видел, какую я задействовал охрану, но толку никакого. Повсюду камеры, видеозаписи исследуют специалисты — и тоже ничего. Мы даже не можем понять, как этот ублюдок приходит и уходит! А разрушений все больше, мы уже не успеваем с ремонтом. Еще немного, и упадет выработка электроэнергии, а от нашего электричества зависят очень и очень многие.
«И если кто-то потопит „Прометей инкорпорейтед“, утонешь и ты», — подумал я.
Вслух я ничего не сказал, из вежливости.
— А как насчет конкурентов? — спросил я. — Может, кто-то из производителей электричества хочет поживиться за твой счет?
— Конкуренты есть всегда, — хмуро ответил Винсент. — Но нет таких, которые могли бы прикрыть дыру, если мы пойдем ко дну. «Прометей инкорпорейтед» обеспечивает двенадцать целых и четыре десятых процента потребности Темной Стороны в электричестве. Если мы остановимся, придется вводить режим экономии, периодически отключать электроэнергию. Это никому не надо. Остальным компаниям придется работать на износ, чтобы справиться.
— Ну, хорошо, — сказал я. — А как насчет тех, кто просто тебя не любит? Не случилось ли тебе нажить новых врагов?
Винсент улыбнулся.
— Месяц назад я бы сказал, что на всем свете у меня нет ни единого врага. Но сегодня… — Он еще раз посмотрел на свадебную фотографию. — Мне снятся плохие сны. Мелинда и Куинн, день их смерти. Я все думаю… Вдруг тот ублюдок, который их убил, решил взяться за меня?
Такого оборота я не предвидел.
— А почему за тебя? И почему через шесть лет?
— Может, убийца думает, что я что-то знаю… Хотя я представить себе не могу, что именно. А может быть, дело в том, что ты опять здесь, Джон, и все началось снова. Страшно представить, сколько старых обид всплыло на поверхность с тех пор, как ты вернулся на Темную Сторону.
Спорить с этим было трудно, и я решил переменить тему:
— Вернемся к фактическому ущербу. Ты говорил про грубую работу?..
— Ну да! Диверсант явно не разбирается в технике. Есть десяток мест, куда можно ударить — и электростанция остановится. Достаточно просто покрутить ручки, надо только знать где. Ну и, конечно, самый главный технологический процесс, который обеспечивает работу «Прометей инкорпорейтед». Мое изобретение, я держу его в секрете, в стальной камере, прикрытой самыми современными защитными системами. Даже властям нелегко туда попасть без кодов доступа.
Винсент наклонился ко мне через стол. В глазах читалась мольба.
— Ты должен помочь мне, Джон. Речь идет не только о деньгах. Если «Прометей инкорпорейтед» остановится и на Темной Стороне возникнут перебои с электричеством, начнут умирать люди. От энергии зависят сотни тысяч жизней.
Мне следовало предвидеть такой поворот. Ничего не могу поделать, люблю сентиментальные истории.
Винсент показал мне подземные помещения, куда посторонним вход заказан. Повсюду было безупречно чисто и сверхъестественно тихо. Генераторы оказались компактными и почти бесшумными. Повсюду циферблаты, шкалы, индикаторы, масса хитрой электроники — китайская грамота для меня. Я, впрочем, не забывал регулярно выражать восхищение. И все это изобрел Винсент в те дни, когда он еще был механиком, а не директором. Экскурсию Винсент сопровождал подробными объяснениями, но их я пропускал мимо ушей, кивая и высматривая следы, которые мог оставить диверсант. Когда он показал и рассказал все, мы остановились перед тяжелой стальной дверью. Винсент смотрел на меня, явно ожидая, что я скажу.
