Глен Кук - Коварное бронзовое тщеславие
– Но общественность обычно ничего не замечает.
– Большая часть событий разворачивается не на публике. Это не гладиаторские бои, не рукопашные состязания. Это тайная война, которая по самой своей природе не может не влиять на общество. Будут трупы и локальные катастрофы. Необъяснимые магические стычки в ночи, зачастую фатальные.
Для Танфера такое не являлось редкостью – до недавних пор. В последнее время город страдал от мучительных приступов нарождающихся законности и порядка.
– Если поискать, можно найти свидетельства в исторических хрониках, – продолжил Барат. – Глубоко копать не придется. Мы обеспечим тебе выгодное преимущество, позволив побеседовать с несколькими участниками последнего турнира.
Он протянул руку, показывая на Хаузера, Махткесс и свою мать.
– Мой отец вел журнал, записывая свои действия, а также действия двух своих компаньонов, – сообщил Киога.
– Но…
– Участвовали семьи, – продолжил Хаузер, – и все сведения передавались из уст в уста. Мы отказались играть по старым правилам. Мы устраивали саботажи и подрывали турнир. Мы атаковали демона-распорядителя вместо наших друзей. И думали, что навсегда покончили с этим.
– Мы ошибались, – сказала леди Тара Чейн.
– Вы все? – уточнил я. Киога был ровесником Барата.
– Нет. Мейнесс Б. Сторнс, – ответил Хаузер.
– Я сказал, мой отец. Я тогда еще носил подгузники, – объяснил Киога.
– Пятеро из нас восстало, – добавил Хаузер. – Десять лет спустя Мейнесс исчез в Кантарде.
Ладно. Я снова оглядел их. Рано или поздно они объяснят, какое отношение к этому имею я. Надеюсь, что пораньше – я испытывал голод. Глаза Страфы пожелтели от нетерпения. А Кивенс начинала нервничать.
– Мы расстроили последнюю игру, потому что наши бабушки и дедушки подорвали предыдущий турнир. Наш тоже пошел не по плану, хотя мы так и не выяснили, в чем была причина. Все причастные к нему лица погибли, прежде чем смогли что-либо объяснить. Однако некоторые из нас оказались достаточно взрослыми, чтобы понять, и в достаточной степени друзьями, чтобы не желать убивать друг друга ради чего-то, во что мы сами не верили.
– Всего состоялось шесть турниров, и ни один не соответствовал изначальному замыслу, – сказала Тара Чейн. – Что-то всегда срывалось, но люди все равно погибали. В молодости мы думали, что все это – лишь развлечение для демонов. В отличие от Рихта, я уже не уверена, что вознаграждения не существует, однако все равно хочу покончить с этим безумием.
Хаузер не добавил себе очков, уточнив:
– В любом случае мы уже слишком стары для приза.
– Когда речь идет о твоих детях, все меняется, – сказала леди Махткесс. – А когда о самом тебе, ты не слишком тревожишься, потому что в молодости каждый уверен в своей неуязвимости.
– Сейчас мы хотим прекратить турнир, пока он еще не начался, раз и навсегда, – заявил Барат.
– Вынужден сообщить, что я смущен, – признался я. – И по-прежнему не могу понять, кто, что и почему.
– Но разве не этим вы занимаетесь, мистер Гаррет? – спросила леди Тара Чейн. – Ищете ответы? Мне говорили, вы лучший. – Вздернув бровь, она посмотрела на Метательницу Теней. – Констанция утверждает, что вы гений с непревзойденной сетью подозрительных связей. И что вы осмотрительней Гражданской стражи.
Бешеный мамонт осмотрительней этих парней.
Кто-то рассказывал сказки. Меня удивило, что этим занималась Метательница. Она редко демонстрировала что-либо, кроме презрения.
– Так и есть.
С некоторой натяжкой.
Две руки, вцепившиеся в мое левое предплечье, намекали, что в моих интересах меньше болтать и больше слушать – то есть применить навык, в оттачивании которого я за последние десятилетия не слишком преуспел.
– Мама верит, что на сей раз события будут развиваться иначе благодаря заметному влиянию тех, кто выжил в прошлом турнире, – сказал Барат.
– Э-э?
– В начале этого турнира Операторы могут попытаться избавиться от тех, кто помог расстроить турнир в прошлый раз.
Поворачиваясь слева направо, я по очереди ткнул пальцем в леди Тару Чейн, Хаузера и Метательницу Теней.
– Совершенно верно. От нас, – кивнул Хаузер. – Мы были слищком беспечны, позволив делу зайти слишком далеко. Думали, что все кончено. Или по крайней мере надеялись, что следующий турнир состоится после нашей смерти. Но честно говоря, кое-кто опасался, что рано или поздно придется встретиться с прошлым лицом к лицу.
– Этот день наступил, – провозгласила мадам Махткесс.
Угу, не высокомерие, а самоуверенность и недовольство тем, что некая внешняя сила посмела пытаться их использовать. Типичная черта обитателей Холма. Эти люди состарились в атмосфере предательства.
– И что я должен делать со своими особыми талантами и выдающимися подозрительными связями? – Осторожно, нейтральным тоном. Страфа продолжала стискивать мою руку, посылая отчаянные сообщения. В некотором смысле ее восхищало, что мужчина, которого она выбрала не посоветовавшись со старшими, был допущен в сердце семейного заговора.
Метательница Теней разглядывала меня, словно перебирая в уме рецепты, как повкуснее приготовить лапочку Гаррета.
– Сначала мы должны обнаружить будущих участников, – сказал Барат. – Если удастся собрать их прежде, чем начнутся убийства, все чертово состязание развалится. И никто не умрет.
– Мы сможем спасти их всех, – согласился Хаузер. – А если нам удастся найти Операторов…
Метательница Теней подозвала Барата и что-то пробормотала ему на ухо.
– Мама вынуждена нас покинуть, – провозгласил он. – Она полагает, что все мы обеспечим мистера Гаррета доступной нам информацией, чтобы он мог приступить к работе, а особенно – к поиску участников.
Ну конечно.
Интересно, насколько они в действительности заинтересованы во всем этом, цинично подумал я.
5
На улице было темно и голодно когда мы со Страфой покинули жилище Метательницы Теней, я – в размышлениях о невероятности состязания не на жизнь, а на смерть, с привлечением самых выдающихся подростков.
Двенадцать – вот магическое число участников. К каждому приставлено сопровождение: Смертный компаньон, обычно близкий друг, но иногда – боец-наемник. В какой-то момент каждый участник также получает теневого сверхъестественного союзника – Ужасного компаньона. Кроме того, имелись сущности, которые выбирали участников игры, организовывали все действо, судили и – при необходимости – добивали раненых. Их называли Операторами, и они представляли собой самую непроглядную загадку. Никто не знал, как их нанимают и каков их интерес в игре. Очевидно, смерть являлась обязательным условием полноценной работы всей схемы. Проигравшие не могли просто признать поражение – они должны были умереть, чтобы их силы вошли в финальный приз.
