Владимир Михановский - Самое таинственное убийство(Терра)
— Ты счастливец.
— Да уж!.. — горько усмехнулся Эребро.
— Ну, давай посчитаем. Один шанс из тысячи, чтобы фертачник вырвался из омута. И этот шанс достался тебе. Далее, мы нашли друг друга, и нас ничто не разлучит, кроме смерти.
И потом, у нас есть…
— Знаю, — перебил он и крепче сжал ее руку. Потом посмотрел на часы и заторопился.
— Давай после завтрака встретимся, — предложила Мартина. — Если Филимен кого-нибудь из нас не вызовет.
— Только не на кортах. Ты же знаешь, кто там бывает. У нее змеиный взгляд.
— Не говори так о моей матери.
— При всем желании не могу питать к ней нежные чувства. Мало того, что она не разрешила быть вместе, так даже замок с твоей двери велела снять белковому.
— Вчера сыщик снова бывшую отцовскую пассию допрашивал.
— Ты же знаешь, я с ней не общаюсь. Но держалась она после беседы неплохо.
— Нос перед всеми задирает. Такая штучка убьет человека и не поморщится.
— Даниель — темная лошадка.
Эребро выскользнул в дверь, и вовремя: через несколько минут в комнату вошла озабоченная Сильвина.
— Ты уже поднялась? Ранняя пташка, — она пытливо обшарила комнату глазами, начав с тщательно застеленной постели.
— Могла бы и постучать.
— Прости, дочь. Голова кругом идет, — Сильвина, не дожидаясь приглашения, опустилась на стул, поставив рядом на пол сетку с теннисными принадлежностями. — Стараюсь отвлечься.
— Мы все тут сойдем с ума.
— Может, этот сыщик сумасшедший?
— Надо связаться с полицейским управлением.
— Как ты это сделаешь, если вся связь с внешним миром осуществляется только через Филимена?
Мартина остановилась перед матерью:
— О чем допрашивал тебя Сванте в последний раз?
— Не имею права разглашать. Но могу сказать одно: мне показалось, что Сванте не столько вникает в смысл слов, сколько вслушивается в интонации…
— Но он вышел на след убийцы? Я хочу сказать — Филимен подозревает кого-нибудь из нас?
— Может, и подозревает, откуда узнаешь? Мне он не докладывает. Ну, пойду, — Сильвина поднялась. — Мой партнер наверно на корте. Он любит точность.
Посещение матери оставило у Мартины неприятный осадок. Только сейчас ей пришло в голову, что убийца отца никуда не делся, он здесь, среди людей, живущих на вилле. Что, если именно ее он выберет следующей своей жертвой?.. Как она раньше об этом не подумала? Может, мать настояла снять у нее замок для того, чтобы в комнату можно было проникнуть в любое время дня и ночи?
Мартина сжала пылающие виски. «Я подозреваю родную мать», — ужаснулась она. И защититься нечем — оружия нет. Но даже если она заберет ствол из тира, что это даст? Убийца и так найдет немало способов, как убить намеченную жертву. Для чего мать так настаивала на общих завтраках в гостиной? Не для того ли, чтобы подсыпать яду, кому сочтет нужным? А еще можно пырнуть ножом в уединенном месте… Задушить во сне… Да что там, в бассейне утопить!..
Как сохранить жизнь, которая едва затеплилась в глубине ее лона? Зубы стучали от страха. Чтобы успокоить себя, проговорила негромко:
— Ну кому нужна ты, маленькая дурочка? Кому корысть убивать тебя?..
Но успокоение не приходило. Корысть? Но понадобилось же кому-то убить отца. А я как-никак дочь Завары. Потом, если убийца маньяк, в его действиях не надо искать никакого смысла.
Пароксизм страха исчез так же внезапно, как и появился. Видимо, он выплыл из темных глубин подсознания, пробужденный необычно тревожными нотками, которые Мартина уловила в голосе матери.
Она прошлась по комнате, чувствуя себя вконец обессиленной. Ватные ноги плохо слушались, но ей сейчас важнее всего было обрести душевный покой. Нужно пойти и разыскать Эребро. На людях убийца не решится… Фу, дурочка! Опять за свое.
Прежде чем выйти, Мартина выглянула, приоткрыв дверь. Коридор, увы, был пустынен.
Мартина выскользнула из комнаты и пошла, ускоряя шаг, потом побежала. Упругий пластик скрадывал стук каблуков. За дальним фикусом, ей почудилось, мелькнула тень. Молодая женщина остановилась, прижав руки к груди и стараясь унять бешено колотящееся сердце. Она мысленно ругала себя за то, что не договорилась с Эребро, где встретиться. Где теперь искать его в огромном здании, среди множества помещений?
Сердце понемногу вошло в берега. Она всматривалась в коридорную перспективу, но даль расплывалась в радужных потеках: отец наделил ее, кроме неказистой внешности, еще и неважным зрением. Хотя тень за фикусом больше не показывалась, идти дальше Мартина не рискнула. Она повернула и, стараясь не побежать, двинулась в обратную сторону.
Как на грех, никто навстречу не попадался. Она услышала в оранжерее голоса, быстро пошла на них и наткнулась на неразлучную пару — Делиона и Рабиделя.
— Куда спешим, моя прелесть? — улыбнулся Делион, первым увидевший ее.
— Боже мой, Мартина, что случилось? — воскликнул Рабидель, не дожидаясь ответа.
— Я Эребро ищу, — едва отдышавшись, произнесла Мартина. — Не видели его?
— Не было его здесь, — покачал головой марсианин.
Делион добавил:
— Мы могли и не заметить. Оранжерея большая.
Мартина понемногу пришла в себя.
— Если вам нужен рыцарь, могу в качестве замены предложить нашего доблестного сыщика, — сказал Делион. — Он только что проследовал по той дорожке, ведущей к гостиной.
— С неизменным чемоданчиком, — добавил марсианин. — Хотел бы я знать, что он там носит.
— Не иначе, фальшивые ассигнации, — подхватил Александр.
— Для ассигнаций дипломат тяжеловат, — произнес Рабидель. — Однажды я попытался поднять его, и с места не смог сдвинуть.
— Правда? — удивилась Мартина, переводя взгляд с одного на другого. — Сванте носит его легко, как перышко.
— Итак, вы согласны на замену? — спросил Делион.
— Какую? — не поняла Мартина.
— Очаровательного Эребро на доблестного сыщика.
— Глаза бы мои его не видели, — произнесла устало Мартина.
— Дамы и господа! — поднял Делион палец. — Подозреваемая категорически отказывается видеть сыщика. Отсюда мы вправе сделать вывод, что…
Кровь бросилась Мартине в голову.
— Атамаль, ваши шутки порой невыносимы, — в ярости бросила она.
— Думай, что говоришь, — осадил приятеля и марсианин.
— Каюсь, не туда занесло, — протянул он руку. — Простите великодушно.
Она вяло пожала его ладонь.
— Атамаль, Атамаль, мне тебя очень жаль, — произнес марсианин.
— Аминь, — заключил Делион.
— Иногда мне кажется, — сказал Рабидель, — что мы все здесь жертвы какого-то эксперимента.
