Тимофей Печёрин - Беда не приходит одна
По мере продвижения вглубь джунглей чаще стали попадаться деревья. Настоящие, со стройным стволом и раскидистой кроной. Почти как на родине Ролана. Но с оговоркой: были эти деревья до того велики, что в стволе любого из них могла уместиться, к примеру, башня Сабрины в Каз-Рошале. Из одной ветки можно было сделать осадный таран. А листва закрывала небо плотнее любой тучи. Отчего под сенью гигантского дерева было сумрачно и сыро.
Еще первое впечатление чужаков о джунглях, как о месте безнадежно диком, чуждом разуму и цивилизации, оказалось ложным. По крайней мере, в некоторой степени. Тропический лес оказался сплошь исполосованным дорогами и тропами. Причем иные из дорог шириной не уступали торговым трактам в королевстве.
И, чем дальше проходили Ролан, его спутники и конвой дшерров, тем шире становились дороги. Меньше петляли и выглядели ухоженней. Из них все реже торчали, пробиваясь сквозь темную плотную землю, травинки. А ближе к концу пути дорога была вымощена квадратными каменными плитами.
Лошади по эту сторону моря не водились. Другого же тяглового скота дшерры, очевидно, не признавали. В силу чего даже на мощеных дорогах нельзя было встретить ни повозок, ни верховых. Зато пешие аборигены попадались все чаще. А кое-где, у обочин можно было приметить и поселения. Утопающие в здешней исполинской траве одноэтажные каменные домики с плоскими крышами. Формой они походили на усеченные пирамиды.
В иных местах солнцу не удавалось пробиться к земле сквозь плотную листву деревьев-великанов. Оттого темень стояла, почти как ночью. Вернее, стояла бы. Если б предусмотрительные хозяева джунглей не поставили у обочин дороги фонари. Каменные столбы, увенчанные шарами — этакие гигантские булавки или трости с набалдашниками. От шаров исходило голубоватое сияние. Холодное, зато по яркости не уступавшее даже масляным фонарям.
«Магия», — смекнул сэр Ролан, на ходу присматриваясь к этим источникам света.
Еще конфидента озадачил тот факт, что дшерры вроде бы знали его родной язык. Ведь не могли же, думал он, разумные ящеры изначально говорить на одном наречии с людьми королевства. Эти разумные, но совершенно чуждые создания. Контактов с человечеством по большому счету не имевшие.
Скороспелая мысль насчет общего языка улетучилась, стоило Ролану прислушаться хотя бы к разговорам дшеррского посланника и сопровождавших его воинов. А окончательно ее развеяли реплики других аборигенов, встретившихся на их пути.
Родная речь разумных ящеров звучала не просто незнакомо, но даже едва разборчиво. Она почти не содержала длинных слов… или оные слова полагалось произносить по слогам. Еще в языке дшерров отсутствовали звонкие согласные и большая часть гласных. Отчего местный говор звучал как шепот.
Вероятно, знание человеческого языка в обязанность здесь вменялось немногим. Тому же нарядному дшерру, например. Но сам факт интереса враждебного вроде бы племени к языку теплокровных соседей внушал Ролану некоторый оптимизм. Свидетельствуя о том, что разумные ящеры настроены все-таки на контакт с людьми. На хоть какое-никакое общение. А не на священную войну с полным истреблением противной стороны.
Ведь не только же из-за камней для Диадемы Нарршшака одного-единственного дшерра обучили человечьему языку. В конце концов, это непрактично. Да и любое обучение предполагает наличие учителей.
Вслед за надеждой на мир с разумными ящерами в уме и душе конфидента пробудился интерес к жизненному укладу соседей. А цепкий глаз очень скоро приметил, как можно различить дшерров хотя бы по роду занятий.
Воинов, например, помимо оружия, отличали головные уборы из перьев. Еще многие из них были облачены в подобие жилетов из древесной коры и носили на шеях ожерелья из когтей и клыков. Знать, к коей наверняка и принадлежал знаток человеческой речи, щеголяла в нарядах из листьев. Ну и, наконец, простые работяги из одежды обходились набедренными повязками из грубой ткани.
Существовала в царстве дшерров и торговля. На обочинах близ деревень попадались лотки, выстроенные из плотно связанных палок. Путникам-людям при этом вспомнились диковинные растения, похожие на палки, торчащие из земли. Торговали фруктами, мясом и местным напитком в глиняных кувшинах. Ящеры-продавцы подзывали покупателей совсем как их собратья по ремеслу из человечьего племени. Правда, вместо криков у них выходило резкое шипение. На змеиный манер… или как у испуганной кошки.
Чем пользовались хозяева джунглей в качестве денег, ни Ролану, ни его спутникам разглядеть не удалось. Но уже одно то, что дшерры не чурались товарно-денежных отношений, приободрило конфидента еще больше. «Ничего, — думал он с удовлетворением, — еще и мы с вами поторгуем! И не только…»
Как ни крути, а торговать редко бывает менее выгодно, чем вести войну. Важно было только начать. А с другой стороны, даже наличие воинского сословия люди могли обратить себе на пользу. Постоянная армия или что-то в этом роде предполагало наличие врага, внутреннего или внешнего. Причем врага, который, в отличие от людей из Веллунда, досаждает и угрожает постоянно. С неизбежными в таких случаях регулярными столкновениями и пролитой кровью.
Договориться с кем-то, кого судьба наградила таким вот постоянным врагом, должно быть еще даже легче, чем наладить торговлю. Достаточно всего-то предложить против оного супостата помощь. Предварительно, правда, выяснив, о ком идет речь.
А окончилась дорога сквозь джунгли для четверки людей и отряда дшерров… в городе. В самом настоящем городе, расположившемся среди гигантских деревьев и исполинской травы.
Как и людские города, этот был окружен стеной. А у ворот пришельцев извне встречал караул из двух стражников с копьями. При виде людей стражники подобрались, встревожившись. И успокоились лишь после мягких, словно бы вкрадчивых, слов нарядного дшерра. После чего вся процессия невозбранно проследовала под треугольную арку ворот.
Картина, открывшаяся людям по другую сторону стены, тоже отчасти напомнила им привычные города королевства. Напомнила суетой и шумом, толпами хоть не людей, но ящеров. Что тоже без всякого, казалось бы, смысла сновали по улицам. Здесь слышался скрип колес — это дюжие горожане толкали куда-то доверху груженые тачки. И вездесущие торговцы зазывали покупателей, кто стоя в дверях, а кто высовываясь из стоявших вдоль стен прилавков.
Но нетрудно было заметить в этом городе и свои особенности — людским поселениям не свойственные. Прежде всего, Ролан и его спутники не заметили здесь узких кривых улочек, превращающих обычно городскую карту в причудливый узор. Нет, дшерры явно не признавали иных улиц, кроме прямых. И достаточно широких, чтоб хотя бы два-три прохожих могли разойтись свободно, не толкаясь.
