Майк Резник - Слон Килиманджаро
— А если он откажется говорить?
— Он скажет, — твердо заявил я.
— С чего такая уверенность?
— Ты не видела его лица, когда он говорил про бивни. А я видел. Он сделает все что угодно, лишь бы заполучить их.
— Включая убийство?
— Ты абсолютно права. Но в данном конкретном случае убийство не приведет его к бивням. А правда — приведет.
Хильда долго смотрела на меня.
— Очевидно, ты не хочешь, чтобы имеющаяся у меня информация вышла за пределы этого кабинета.
— Ни в коем случае!
— Я соглашусь держать рот на замке только при двух условиях.
— Каких же? — полюбопытствовал я.
— Я лично запишу все твои будущие встречи и разговоры с Мандакой.
— Согласен, если ты не будешь вмешиваться в наше общение и не дашь ему знать, что ведется запись.
— Если через три дня эта история не завершится, я пойду в совет директоров и полицию и расскажу все, что знаю.
— Но ты ничего не знаешь, — указал я. — Я знаю: человек, который теоретически не существует, располагает кредитной линией в пять миллионов. Я знаю: есть человек, о котором обществу ничего не известно, хотя данные о нем должны храниться в пятидесяти миллионах банках памяти. Я знаю: существует человек, который, по твоей же оценке, способен на убийство. Неужели ты думаешь, что такая информация никого не заинтересует?
— А если на поиск бивней у меня уйдет пять дней? Или семь? Вдруг у инопланетян нет архивов? Они не присоединились ни к Олигархии, ни к Содружеству. А вдруг они уже вымерли? Ты не можешь ограничивать меня тремя днями!
Она обдумала мои слова.
— Ладно, в чем-то ты, возможно, и прав. Если ты не найдешь бивни через три дня, я дам тебе шанс вновь изложить свою точку зрения. Но я тебе ничего не обещаю.
— Это неприемлемо! — рявкнул я.
— Есть другой вариант — я пойду к начальству тотчас же.
Я жег взглядом ее, она — меня.
— Хорошо, — пробормотал я. — Договорились. Она хотела сказать что-то еще, но передумала и вышла из кабинета.
Я встал, приказал двери никого не впускать, разделся, встал под молекулярный душ, устроенный в стенной нише.
— Включайся, — приказал я.
— Исполнено.
— Компьютер?
— Да?
— Нашел что-нибудь еще?
— Нет. Об инопланетянах, известных как Летящие-в-ночи, информации очень мало.
— Сколько еще времени до начала работы «Брэкстона»?
— Один час, пятьдесят одна минута и девятнадцать секунд.
— Какой процент твоей мощности в моем распоряжении?
— Шестьдесят три и двадцать семь сотых.
— Всего?
— Я готовлю здание к приходу сотрудников и работаю для тех, кто уже прибыл.
— Очень хорошо. Из располагаемой мощности половину используй на Летящих-в-ночи. Попытайся узнать, что стало с бивнями после того, как они попали к Миларрру.
— Приступаю…
— А теперь затени окно, пока я не оденусь.
— Исполнено.
Я вышел из душа, остановился перед светящимся кристаллом.
— Оставшуюся половину мощности используй для получения максимума информации о Букобе Мандаке.
— В официальных архивах отсутствует досье Букобы Мандаки.
— Мне известно, что ты проводил проверку только по архивам Монархии. Но ведь можно посмотреть и в других местах.
— Жду указаний…
— Прежде всего материалы, имеющие отношение к масаи, если они существуют.
— Понятно. Приступаю…
— Далее, выясни, имеют ли слова «Букоба» и «Мандака» какое-нибудь значение на диалекте масаи.
— Понятно. Приступаю…
— А теперь включи мне музыку.
— Желаете что-то конкретное? — спросил компьютер.
— Концерт Барджиина си-минор.
— Исполняю. — И мой кабинет наполнила атональная инопланетная музыка.
— Вот и славненько. — Голый, я прилег на кушетку. — Сделай мне легкий массаж.
— Исполняю, — ответила кушетка.
Кушетка приняла контур моего тела, завибрировала.
— И прогрей поясницу. Что-то она затекла.
— Прогреваю.
— Благодарю. — Я повернулся к кристаллу. — Существует официально Мандака или нет, какие-то следы он обязательно оставил. Мы знаем, что до того как прийти ко мне, он побывал у Пруденс Эш в Музее естественной истории. Проверь все музеи и частных коллекционеров, собирающих земных животных. Начни с этой звездной системы, потом проверь соседние и иди дальше. Я хочу знать, побывал ли он где-нибудь еще или сразу приехал сюда.
— Понятно. Приступаю…
Я помолчал, наслаждаясь музыкой Барджиина, стараясь раствориться в экзотических ритмах.
— Свяжись с Советом риэлтеров, со всеми агентствами по аренде недвижимости и отелями и выясни, не арендовал или не покупал ли Букоба Мандака или человек, на него похожий, жилые апартаменты на этой планете.
— Понятно. Приступаю… Я проверил все словари масаи, имеющиеся в лингвистическом банке памяти и на Делуросе VIII. Букоба — традиционное имя у масаи. Мандака — традиционное имя в Восточной Африке, распространенное среди масаи, кикуйю, луо, вакамба и самбуру. Ни одно из имен не имеет какого-либо значения.
— Что ж, догадка не подтвердилась, — вздохнул я.
— Будут дальнейшие указания?
— Давай посмотрим, как у него поставлен сбор информации. Я хочу, чтобы ты дал рекламное объявление от лица человека, унаследовавшего коллекцию охотничьих трофеев. Коллекция ему совершенно не нужна, и он хочет продать ее тому, кто даст самую высокую цену. Включим в коллекцию бофайтера, кошачьего демона, несколько хищников небольших размеров и пару слоновьих бивней.
— Где опубликовать объявление?
— В тридцати тысячах световых лет от этой планеты. Над кристаллом появилась голограмма галактики. Семь точек мигали ярко-синим светом.
— Мигают планеты, входящие в Монархию и находящиеся на расстоянии от тридцати тысяч трехсот сорока шести световых лет до тридцати одной тысячи ста двенадцати.
— Какая ближайшая?
— Нелсон двадцать три.
— Люди живут на двадцать третьей планете от солнца? — удивился я.
— Нет. Эта планета единственная в системе.
— Тогда откуда это число?
— Это двадцать третья по счету планета, приспособленная под земные условия Нелсоном, членом Корпуса первопроходцев, который жил и умер во втором столетии Галактической эры. Жители называют планету Зеленый луг.
— Население?
— Семьдесят две тысячи триста сорок девять человек.
— Годится. Помести объявление во всех средствах массовой информации, какие захотят его опубликовать. Все отклики должны направлять в наш филиал на Геновате II, а оттуда — ко мне.
— Приступаю…
Я начал одеваться. Подумал о том, чтобы сходить домой за чистой одеждой, но решил не тратить времени и просто изменил цвет одежды на оранжево-коричневый.
