Джаспер Ффорде - Неладно что-то в нашем королевстве, или Гамбит Минотавра
Но с ТИПА я на сегодня еще не покончила. Предстояло выяснить, что же все-таки сказал мне папа при первой встрече. Искать хроностранника — занятие не для слабонервных, но раз уж я оказалась возле кабинета Хроностражи спустя почти ровно три часа с момента нашего разговора, то начать поиски следовало именно отсюда.
Я постучала в дверь и, не услышав ответа, вошла. Пока я работала в ТИПА, до нас редко доходили новости от слегка эксцентричной элиты, путешествующей во времени: работая со временем, не тратишь его на треп — слишком уж оно дорого. Папа всегда утверждал, что время — самый дорогой товар из всех возможных и что за пустую трату времени сажать надо, а значит, смотреть «Фабрику звезд» или читать романы Дафны Фаркитт — прямое уголовное преступление.
Комната пустовала, и на первый взгляд могло показаться, будто там много лет никто не бывал. По крайней мере, так она выглядела в то мгновение, когда я заглянула внутрь. Через секунду маляры уже покрывали стены свежей краской, спустя миг они исчезли, затем в комнате стало вдруг не продохнуть от народу, потом она снова опустела. И так далее в том же духе: на моих глазах комната скачками переходила из одной фазы своей истории в другую, не задерживаясь в каждом конкретном состоянии дольше чем на секунду. Оперативники Хроностражи перемещались по комнате размытыми световыми пятнами, становясь видимыми только в момент перехода из прошлого в будущее и из будущего в прошлое. Для тренированного члена Хроностражи происходящее, возможно, имело бы больший смысл, но я хроностражем не являлась и потому ничего не понимала.
Но пока все вокруг ходило колесом, мелькало и размывалось в бесконечной круговерти, один предмет обстановки оставался неизменным: небольшой стол со старинным телефоном и трубкой на бронзовой подставке. Я вошла в комнату и сняла трубку.
— Алло!
— Здравствуйте, — включился автоответчик. — Вы позвонили в суиндонское отделение Хроностражи. Чтобы помочь в решении вашей проблемы, мы даем вам следующие контактные телефоны. Если вы жертва темпорального искривления, наберите единицу. Если вы хотите сообщить о временной аномалии, наберите двойку. Если вы чувствуете, что вовлечены в темпоральное преступление…
Мне продиктовали еще несколько телефонов, однако так и не научили, как связаться с папой. Но вот в конце долгого перечня прозвучал номер, по которому следовало договариваться о встрече с сотрудником. Я набрала его. В мгновение ока движение в комнате прекратилось и все встало на свои места, хотя мебель и техника принадлежали скорее шестидесятым годам. За столом сидел оперативник. Высокий и очень красивый мужчина в синей форме Хроностражи с капитанскими звездочками на погонах. Как он сам и предсказал, это был мой папа, на три часа позже и на три часа моложе. Сначала он меня не узнал.
— Привет, — сказал он. — Чем могу помочь?
— Это я, Четверг.
— Четверг? — отозвался он, округляя глаза и вставая. — Моя дочь Четверг?
Я кивнула, и папа подошел ближе.
— Господи! — воскликнул он, с интересом рассматривая меня. — Как я рад снова тебя видеть! Сколько же мы не виделись? Шесть столетий?
— Два года, — поправила я, не желая усложнять и без того запутанное дело упоминанием о нашем утреннем разговоре. — Но почему ты опять служишь в Хроностраже? Я думала, ты дезертировал.
— А! — Он поманил меня к себе и понизил голос: — Начальство сменилось, и мне обещали самым пристальным образом рассмотреть мои жалобы, если я вернусь и поработаю на них в Корпусе охраны истории. Пришлось пойти на понижение, и меня не восстановят, пока не разберутся с бумагами, но пока мне и так неплохо. Твой муж до сих пор устранен?
— Увы. А нельзя ли…
Он поморщился.
— Мне бы очень этого хотелось, Душистый Горошек, но на несколько десятилетий я связан по рукам и ногам. Как тебе кабинет?
Я окинула взглядом крохотную каморку в стиле шестидесятых.
— Маловат будет.
Папа, явно переполненный энтузиазмом, усмехнулся.
— О да, а нас тут около семисот. Но поскольку одновременно мы тут находиться не можем, то просто растягиваем использование комнаты во времени, как резинку. — Для наглядности он широко развел руки. — Мы называем это тайм-шером. — Он поскреб подбородок и огляделся по сторонам. — А что у нас нынче на дворе?
— Четырнадцатое июля тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года.
— Какая удача! — воскликнул он и еще больше понизил голос: — Очень хорошо, что ты заглянула. Меня тут обвинили в войне тысяча восемьсот шестьдесят четвертого года между Данией и Германией.
— И что ты натворил?
— Да нет, это все тупица Бисмарк! Ладно, не бери в голову. Они перевели меня в другое подразделение Охраны истории, дабы предоставить мне второй шанс. Первое назначение состоялось в июле тысяча девятьсот восемьдесят восьмого, так что для меня возможность разведать местную обстановку — просто находка. Слышала о некоем Хоули Гане?
— Это канцлер Англии.
— Подходит. Святой Звлкикс завтра появится?
— Может быть.
— Отлично. Кто выиграл Суперкольцо?
— Игра состоится в субботу, — сказала я. — Финала еще не было.
— Это не совсем верно, Горошек мой Душистый. Все, что мы делаем, на самом деле давным-давно состоялось — даже наш разговор. Будущее уже здесь. Первопроходцы, вспахавшие первые борозды истории на девственном пространстве временного потока, умерли много эпох назад. А мы всего лишь стараемся поддерживать эти борозды в должном порядке. Что тебе известно о человеке по имени Уинстон Черчилль?
Я задумалась.
— Был такой английский государственный деятель, который серьезно подмочил свою репутацию во время Первой мировой войны, а затем его насмерть сбил кеб в тридцать втором году.
— Значит, незначительная персона?
— В общем, да. А что?
— Да так. Просто есть у меня одна забавная теория. Как бы то ни было, все уже состоялось, иначе бы не возникало необходимости в людях вроде меня. Но дела пошли вкривь и вкось. При нормальном положении вещей время снует взад-вперед от самого начала до самого конца, переплетая нити истории, будто челнок на ткацком станке. Если на его пути возникает препятствие, время способно чуть отклониться без особых последствий. Но если препятствие достаточно велико — а Ган фигура не мелкая, уж поверь мне, — история может уйти в сторону. И тут мы не станем сидеть сложа руки. Меня перевели в подразделение по отмене армагеддона, поскольку в вашу сторону движется апокалиптическое бедствие третьей степени с угрозой полного уничтожения жизни на планете.
