Николай Романецкий - Дельфин в стеарине
– Из-за музыки?
– Да. У тебя так не бывает?
Она помолчала секунду:
– Бывает… – И добавила: – Ладно, уже простила.
– Наш уговор остается в силе?
– Да.
У меня отлегло от сердца.
– Только мне деньги не нужны.
Я насторожился:
– Чего же ты хочешь?
– Хочу иногда с тобой в "Северной Венеции" поторчать. И послушать эту членоголовую сингершу. Как ее?.. Земфира?
– Это не Земфира. Она всего-навсего поет песни Земфиры.
– Неважно. Ты согласен?
"А что мне еще остается?" – подумал я.
– Да. Только не каждый день.
– Каждый – быстро надоест. – Марьяна рассмеялась. – У меня, кстати, есть первое донесение. На работе лоханки треплются, что у Шантолосовой любовь-морковь с Кавказцем. Видели их где-то парочкой.
– Кавказец – это Карачаров?
– Э-э… – В голосе Марьяны послышалось разочарование. – Так ты уже в теме?
– В теме. Но это неважно. Именно такие вещи меня и интересуют. Кто с кем спит, кто о ком что говорит…
– Грязная у тебя работенка.
– Уж какая есть!
– Ладно, кусок Максок. Еще что узнаю, тут же звякну. А ты планируй свободный вечерок.
Я выключил мобильник. И поморщился – у меня было четкое ощущение дежа вю. Как будто со мной только что разговаривала Инга, конь в малине! Как будто впереди ждет… Нет уж, об этом мы думать не станем, не станем, и все!
Чтобы отвлечься от мысли об Инге, я коснулся клавы, переключая компьютер в режим интеркома:
– Катенька! Будь добра, свяжи меня со вчерашним клиентом. С Константиновым. И разговор наш, будь добра, запиши.
– Одну минуту, – ответила Катя.
Вскоре видеомаска Поля на триконке сменилась физиономией нашего нанимателя.
– Здравствуйте, Максим!
– Здравствуйте, Антон! Вот я и позвонил. Не рано?
– Наполовину. Обо всех членах совета я разузнать еще не успел, но частично информация есть. К сожалению, она вас не обрадует. В тот вечер, когда погиб Бердников, не имеют алиби Полина Шантолосова, супруги Зернянские, Георгий Карачаров и ваш покойный слуга. Во втором случае так же не имеют алиби Полина Шантолосова, Анита Зернянская, Георгий Карачаров и ваш покойный слуга. Я в оба вечера сидел дома, но поскольку живу один, свидетелей у меня нет. У Шантолосовой и Карачарова в обоих случаях взаимное алиби, которое по существу, как вы понимаете, алиби не является. Достаточно было договориться. Что касается Зернянской, то в первом случае, по ее утверждению, они с супругом ходили в ночной клуб "Сириус". Когда погиб Зернянский, она оставалась дома. – Константинов развел руками. – Так что вся эта информация вам не поможет. Возможно, у других членов совета директоров, с которыми я еще не работал, алиби будет, и тогда ваша задача не усложнится. Но и не упростится. Впрочем, и так набор подозреваемых достаточно велик. Есть ли дальнейшие задачи?
– Пока одна, – сказал я. – Я бы хотел узнать, кто был любовником господина Бердникова.
Константинов кивнул:
– Сделаем. Это будет несложно.
Ну, конечно! Ему с его командой это, действительно, будет несложно. Им бармен (или кем он там был, бритоголовый верзила из "Красного кентавра"?) быстро все расскажет.
– Трудно вам приходится, – сказал с участием Константинов.
– Да уж, – согласился я. – Возможности мои весьма ограничены легендой, которую я выбрал. Вот если бы вы публично назвали себя моим клиентом, стало бы гораздо проще. Я бы мог тогда вести расследование открыто. И предметом его стало бы не возможное самоубийство Бердникова и Зернянского, а предполагаемое покушение на их убийство. В таком случае, как вы понимаете, любой свидетель начинает себя вести совсем по-другому. У многих развязываются языки. – Я посмотрел на него с нескрываемой надеждой.
Он сидел перед своим компьютером, хмуря брови и потирая подбородок.
Похоже, такой вариант ему даже в голову не приходил. Эта их корпоративная этика, мать ее перемать! Все-таки нам, инвидуалам, намного проще. Я вспомнил, как отец рассказывал кому-то из давних приятелей, не имевших отношения к его бизнесу, на какой бы машине он ездил, если бы не коллеги. Я бы на самой обычной "шестерке" катался, говорил он, всем она меня устраивает, хоть и с производства снята. Но ведь НЕ ПОЙМУТ. Понты дороже денег!..
Между тем Константинов отхмурился и отпотирался.
– Сам я, конечно, в открытую клиентом себя не назову. Не могу я на это пойти, вы понимаете? Расследование еще неизвестно чем кончится, а мне с этими людьми в будущем работать и работать, понимаете? Или надо будет уходить. С чем я останусь? С разбитым корытом? Понимаете?
Я кивнул. Я его прекрасно понимал. Но ведь именно он заварил всю эту кашу. Снявши голову, по волосам не плачут… Сказал "а" – говори и "б"… Назвался груздем – куй железо…
Тут лицо на триконке просветлело. Константинов восторженно улыбнулся – видно, идея, пришедшая ему на ум только что, восхитила и его самого. Тем не менее голос его прозвучал сдержанно, да и над мышцами лица он мгновенно установил контроль.
– Я знаю, как поступить, – сказал он. – Я найду вам человека, который будет играть роль открытого клиента. И это будет достаточно авторитетный человек для возможных свидетелей по делу.
На сем мы с ним и распрощались. Лицо Константинова на триконке сменилось лицом Хабенского.
И тут я опять вспомнил, что уже видел нашего нынешнего работодателя. Нет, не вчера, не здесь и не возле "Бешанзерсофта". Я видел его много раньше и совсем при других обстоятельствах.
– Выведи-ка мне личную информацию по Константинову, – сказал я Полю.
На триконке тут же появилась биографическая справка и несколько снимков. Ну-ка, посмотрим… Ага, возраст 35 лет… Ага, холост… Ага, вот оно! С 20… по 20… год – нападающий санкт-петербургской команды "Зенит" и сборной России. За четыре года – семьдесят пять голов, а всего чуть-чуть не хватило до "Клуба 100"… Ну точно, вот где я его видел! Его же до сих пор питерские фанаты вспоминают. И будь я фанатом – давно бы вспомнил. Прозвище у него было "АНТ-25". Со смыслом прозвище. По номером 25 он выступал. А "АНТы", известно, самолеты такие были. Да и сейчас, по-моему, летают… Половину мячей он забил головой, умел так зависнуть в воздухе, как никто другой. На какую-то десятую долю секунды задерживался, но за эту долю защитники успевали, пройдя верхнюю точку прыжка, начинать движение вниз, и мяч приходил к нему, когда уже никто не мог помешать. И дело заканчивалось голом. А если и мешал, дело заканчивалось голом. Только с пенальти… И ушел он из большого футбола по распространенной причине – из-за травмы. Сколько таких талантов сошло из-за травм!.. Однако располнел он слегка. И волос поубавилось. Теперь понятно – почему он делами безопасности в "Бешанзере" занимается. Образования-то приличного наверняка не получил. Я ж помню, как у нас в хоккее было. В предвыпускном классе меня в "СКА-2" перевели. Тренировки два раза в день. В 11-00 и в 15-00. А как же школа? – спрашивают родители. А школа – это ваши проблемы! – отвечают им. Батяня просто не верил, что из меня приличный воротчик получится, уверен был, что я со своей невезучестью на травму нарвусь. Впрочем, многие наши ребята и нарвались. И спорту не нужны стали, и образования нет… У нас тренер детский из-за травмы с коробки ушел, но ему хоть при спорте удалось остаться. Потому я и завязал с хоккеем да пошел учиться дальше. И Константинов вот свою травму все-таки нашел! Теперь понятно, почему он так за свое место держится. Тридцать лет назад сошедшие спортсмены в бандиты шли, теперь – в охранники. Хрен редьки не слаще! Но зато средства к существованию имеются. А то ведь голову в петлю или с балкона вниз, бескрылою птицей.
