Константин Костинов - Моя не понимать
Верзила взял в руки перо и уставился на Димку:
– Что он там наговорил про тебя?
Глава 12
Димку продержали в камере еще два дня. Причем обратно к «грузчикам» его не вернули, затолкали в другую камеру, таких же размеров, но пустую. Никаких объяснений не дали, поэтому Димка успел предположить, что его уже осудили и приговорили к пожизненному. Хорошо хоть кормили, а то бы он дошел до мысли, что про него просто забыли.
Кормили хорошо, для тюрьмы, конечно. Три, а то и четыре раза в день стражник приносил миску с кашей и кружку воды. Что за каша, было непонятно, потому что запахи и вкусы после превращения в яггая у Димки поменялись, а темнота в камере не позволяла определить по виду.
Интересно, здесь всех так кормят? Или только яггаев? Тогда яггайский аппетит здешние тюремщики явно переоценили – к концу дня Димка чувствовал себя Винни-Пухом в гостях у Кролика. Неужели его решили раскормить до того, чтобы он застрял в дверях камеры? Или охранникам просто скучно, и они проводят экскурсии с показом последнего живого яггая?
Сидя на соломе в темной камере, Димка размышлял над интересной загадкой. Из слов Длинного выходит, что яггаи не могут запомнить более ста слов. Он даже предполагал, что Димка не сможет понять задаваемых ему вопросов. Любопытно… Если так, то почему же он понимает почти все, что говорят. И если дело в том, что у него разум человека в теле яггая, то почему тогда он не может нормально говорить?
Димка попытался сказать несколько слов, сначала те, которые точно умеет говорить. Слова произносились без затруднений. Потом он попробовал выговорить русские слова. Результат был ожидаемый: Гыгы, хыхрык и Хыгр. Для родного языка Димки речевой аппарат яггаев попросту не приспособлен. Потом экспериментатор перешел к словам на местном языке, которые ему известны, но произношение затруднено. В итоге выяснилось, что легче говорить по-русски. Странно… На местном языке ведь яггай может изъясняться, почему тогда не все слова получаются?
Поразмыслив, Димка придумал версию, возможно, и неверную (проверить ее все равно нельзя), но, по крайней мере, объясняющую эту непонятность.
Все общение с людьми Димка ведет через яггая. То есть произнесенные слова слышит яггай, услышанное обрабатывает разум человека, затем разум сочиняет ответ, но произносит его яггай. Упрощенно говоря, слышит человек, поэтому Димка все понимает, но говорит – яггай, поэтому многие слова произнести невозможно.
Для иллюстрации своего положения Димка придумал следующую аналогию: он в теле яггая похож на человека, запертого в комнате с пультом управления, все связи с внешним миром – только с помощью этого пульта. Динамики передают человеку слова других людей, он их осмысливает и приходит к пониманию. Когда же нужно ответить, перед ним только набор клавиш. Нажав на одну, он может выдать во внешний мир одно слово. Моя, твоя, понимать, есть, быть… И количество клавиш ограниченно.
Вот так и живи…
Можно было бы потренироваться, рано или поздно количество клавиш увеличится, но произношение никогда Димке не давалось. Если переводил он благодаря интуиции очень даже неплохо, то, слушая его рязанско-тверской акцент, учительница просто страдала.
Тут в камере появился сосед.
Вечером второго дня к Димке в апартаменты затолкали тощего парнишку с сильно избитым лицом. Все, что успел рассмотреть Димка, прежде чем дверь захлопнули. Даже не очень понятно, человек ли он.
Парнишка был то ли сильно испуган, то ли обкурен, то ли просто такой болтун по жизни. Остаток вечера и большой кусок ночи он сидел в углу и произносил бесконечно длинный монолог. Темой речи было все, что приходило парню на ум: каким он был дураком, когда полез в дом с хорошей охраной, что хозяйка этого дома сама виновата, как нужно было слушать маму, которая говорила, что дочка хозяйки тоже сама виновата, как ему хочется есть, а уж служанки все поголовно были сами виноваты, как его избили позавчера то ли подельники, то ли конкуренты, какие сволочи здешние полицейские и лично господин Трррррр.
На господине Трррррр Димка заинтересовался. Это было имя Длинного. Димка попытался задавать вопросы, что привело к скачкам монолога и повышению градуса бредовости ситуации. Примерно так:
– …всегда, когда берут честного, трррррррр начинают пытать, чтобы выдал друзей, а сами знают, что трррррррр своих не выдают, и господин Трррррр это знает, а все равно говорит своим тррррррр узнать, а как они узнают, если трррррррр своих не выдают, только пытать. А потом господин Трррррр…
– Кто это?
– …господин Трррррр в трррррр служит начальником тррррррр трррррррр, он всегда в черном ходит, сумасшедший, все говорят, даже сами трррррр…
– Кто это?
– …трррррр всегда честных трррррррр хватают и пытают, даже не разбираются, хочет он или не хочет…
Из вот такого потока сознания Димка выловил несколько ценных фактов.
Длинный, он же господин Трррррр, – начальник службы местной полиции. Причем полиция делится в столице на три части: городская полиция, которая занимается преступлениями против горожан; королевская полиция, чья епархия – преступления против дворян; и третья полиция, которую Димка назвал жандармерией, – эта занималась государственными преступлениями, той же контрабандой. Знаками различия служили шарфы разных цветов. Какие у кого, сокамерник не называл, но можно сообразить, что Верзила, расследующий дело о контрабанде, относится к жандармерии. Цвет же его шарфа – черно-голубой. Цвета королевской полиции остаются загадкой: Длинный шарфа, как и вообще формы, не носил. То ли потому, что в данном случае был «привлеченным специалистом», то ли его отдел – что-то вроде оперативников, которым можно ходить без формы. Может быть, конечно, Длинный был личностью независимой и одевался, как хотел.
Появилась интересная информация о здешних правилах. Если тебя хватали на улице, то паспорт не требовали, сразу волокли в ближайший участок. Если, конечно, рядом не оказывалось известных полицейским людей, которые могли бы подтвердить твою личность. Именно на этом и погорел бедолажный сокамерник: люди-то нашлись, и полиции они были хорошо известны, вот только с неудачной стороны… Впрочем, водворения в камеру можно избежать. Достаточно показать бумагу с разрешением на въезд в город или справку из участка. Или пару монет.
Все это было очень занимательно, но для яггая, и так уже сидящего в тюрьме, совершенно бесполезно.
Наутро лязгнул засов, стражники вытащили сонно сопротивляющегося сокамерника, затем часа через два вывели щурящегося от света ламп Димку. Его отвели в помещение, где скороговоркой сообщили, что он, как личность невиновная в контрабанде, может идти на все четыре стороны. После чего сунули его котомку и вытолкали за дверь.
