Ирина Кайлес - Ключ для пешки
— Давайте в море подальше, — Олега так и подмывало поиздеваться. — И выше его поднимите.
Маленький катер внизу развернулся, поехал в море. В лицо бил сильный свежий ветер. Федя не мог оторвать взгляд от красоты, раскрывавшейся все новыми и новыми гранями. Он даже не заметил, что его подняли на максимальную высоту, и наслаждался каждой секундой. Внизу плавали маленькие яхты, изумрудное море местами (видимо там, где находились отмели) было немного светлее. Увидев в воде какое-то движение, Федя пригляделся, широкая улыбка озарила лицо. К поверхности моря поднялось несколько больших черепах.
Катер снова направился к берегу. Когда подростка опустили обратно, его лицо было настолько восторженным и счастливым, что Олега передернуло. Он явно ожидал другой реакции.
— Что, понравилось? — процедил он сквозь зубы.
— Супер! Вообще классно.
Олег надел приспособление и жилет.
— Вас как, так же? — спросил инструктор.
— Да.
Федя не видел, как поднимали Олега. Он смотрел на изумрудные волны и наслаждался ощущением полноты жизни. Главное — он осознал для себя одну важную вещь: порой ожидание страха намного страшнее, чем сам страх. Катер бороздил море, влажный морской ветер бил в лицо… Из задумчивости Федю вывели крики и ругательства инструкторов. Он быстро повернулся в их сторону. По всей видимости, они в этот момент опускали парашют. Но ветер подул с другой стороны, парашют сильно накренился в сторону, сдулся наполовину, и Олег медленно, но верно падал в море. Инструктора тянули трос, пытались повернуть катер в другую сторону, но было уже поздно. Олег упал в воду, за ним упал парашют. Ругаясь, турки начали затягивать канат. Отчим неуклюже барахтался в воде, ремни парашюта и спасательный жилет явно ему мешали. Федя невольно испытал злорадное удовлетворение, вспомнив, как начиналась сегодняшняя поездка. Наконец Олега затащили на катер. Поднимаясь, он сильно поранил ногу о какую-то железку, из раны тонкой струйкой потекла кровь. Чертыхаясь, отчим снял с себя все приспособления. Турки тем временем с трудом затащили на палубу мокрый парашют и пытались его свернуть. Справившись наконец с сырой тканью, на ломаном русском инструктора принялись извиняться перед Олегом. Он же, к удивлению Феди, отреагировал очень спокойно:
— Ладно, все нормально, — достал бумажник, расплатился, дав щедрые чаевые. Катер быстро приближался к пирсу.
В номере взволнованная Наташа тут же принялась обрабатывать рану:
— Я же говорила, Олег! Ну и зачем вам это надо было?!
— Да все же нормально. Что это, пустяки.
— Ничего себе, пустяки! Кровь до сих пор не останавливается! Давай в страховую позвоним, доктора вызовем.
— Наташ, тебе надо этот геморрой? Что ты так суетишься из-за царапины?
— Олег, я люблю тебя и люблю Федю. Вы самые близкие для меня люди. И я не переживу, если что-то с вами случится.
— Я тоже тебя люблю, — Олег поцеловал жену. — И ничего ни с кем не случится. Все будет хорошо.
Вечером Федя сидел на краю пирса, свесив вниз босые ноги. Он задыхался от восторга, не отрывая взгляда от необыкновенно красивого заката. Небо горело, переливаясь красно-желто-оранжевыми цветами. Поверх этой роскошной палитры красок замерли тонкие, невесомые, бледно-розовые облака. Огромный диск солнца почти уже скрылся за горой. Море спокойно как никогда. Маленькие волны ласково целовали берег. Ни ветерка. Воздух, опьяненный запахами теплого южного вечера, застыл в безмолвии. Горы, покрытые сосновыми лесами, нежились в лучах заходящего солнца. «Господи, если бы можно было это остановить, — думал Федя, — остаться вот так вот, здесь, навсегда…» Ему хотелось раствориться в мгновении, упиться счастьем, забыть обо всем и только жить, здесь и сейчас, дышать ароматами моря и сосен, слушать плеск волн и смотреть на южный, словно нарисованный темперой, закат…
— It's wonderful.[4]
Федя сильно вздрогнул и чуть не свалился в море. Он даже не заметил, как рядом села юная мулатка, с которой он вчера случайно столкнулся на пляже.
— Oh, I'm sorry…[5] — девушка смутилась.
— That's all right…[6] — Федя вышел из ступора, функции мозга в срочном порядке восстановились. — Yes, it's amazing. [7]
Литвинов впервые в жизни оценил то, что учился в языковом лицее; по крайней мере, общаться он мог довольно свободно. Говорили, в принципе, ни о чем. Не вдумываясь в смысл слов, Федя что-то слушал, отвечал, а сам растворялся в глубоких темных глазах. Восточная, чарующая красота заворожила, околдовала… Роскошные черные волосы, волнами спадающие на хрупкие смуглые плечи, притягивали юношу как магнит. Так хотелось до них дотронуться… Девушка совершенно не походила на Фединых одноклассниц и в особенности на Ирину. Литвинов совсем не испытывал обыкновенного смущения, почему-то здесь все было легко и просто. И сам не понимая, что делает, он нежно обнял девушку за плечи и поцеловал мягкие пухлые губы. Время исчезло. Все растворилось в новом, необычно прекрасном чувстве. Подумалось: «Слишком смело для первого поцелуя», но в этом-то и была вся прелесть и новизна ощущений. Девушка лукаво посмотрела ему в глаза и засмеялась:
— What's your name? [8]
Феде тоже стало смешно. Они долго хохотали, и он наконец смог произнести:
— Федор.
— Фьодор?
— Yes. And, what's yours? [9]
— Leila. [10]
— Лейла… — задумчиво повторил Федя. — It's a very beautiful name, just as you are. [11]
Девушка улыбнулась, вскочила на ноги, взяла Федю за руку и утянула его за собой. До глубокой ночи они гуляли по набережной. Волны тихо ласкали берег. Над водой повисла бледная луна, оставляя на морской глади светящуюся серебряную дорожку. Они долго любовались луной и ночным морем… Долго целовались, сидя на песке… Федя забыл обо всем. Он сам не понимал, почему все так легко и естественно. Ведь с Рашевской он даже просто разговаривать не мог, до того зашкаливало волнение, а здесь…
— Look! What's that? [12] — указала Лейла на небольшую группу людей на пляже. Склонившись, они внимательно рассматривали что-то на песке. Тусклый луч фонарика в руках одного из них медленно скользил по земле, еще больше подогревая любопытство.
— Пойдем, посмотрим! [13] — предложил Федя.
— Да, идем.
Пятеро служащих отеля стояли на пляже над неким подобием песочницы. Это нехитрое сооружение было аккуратно огорожено досками, а от него между полосками плотной непромокаемой ткани, натянутой на маленькие колышки, вбитые в песок, тянулась к морю узкая дорожка.
