Дрянь с историей (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна

Да и основное дело двигалось — пусть медленно, но упорно. Теоретики подтвердили все предположения документально и заявили, что серьёзный ритуал с человеческой жертвой может потянуть только опытный специалист, и сейчас список людей, которым подобное по силам, насчитывал чуть больше сорока имён, при этом ни одного человека из вспомогательных служб туда не попало, зато затесалась пара одарённых старшекурсников. Ещё трое выпустились в этом году, и их взяли под пригляд по месту жительства.

Ланге подключил свои связи и добился-таки ответа на страшно секретный вопрос. Сущность Смотрителя им не раскрыли, но подтвердили на основе анализа силы: противостоять ему мог именно потусторонник. Как именно — никто внятно ответить не сумел, но это было не так уж важно.

К сожалению, новых зацепок в материалах дел до сих пор не нашлось. Возможно, Серафим пока не понимал, куда нужно смотреть, и, хотя изучил документы уже от и до, многое запомнил и начал уверенно ориентироваться, но ничего интересного в бесчисленных протоколах не встретил. Даже в тех, которые были составлены людьми чрезвычайно дотошными и аккуратными, а пару дел вели именно такие люди. Оставалось смириться, что в этом направлении копать бессмысленно.

Какую-то информацию мог бы дать допрос парня, признавшегося в одном из преступлений, но он ушёл от разговора самым надёжным способом: почти сразу после вынесения приговора покончил с собой. Судя по тому, что собрали люди Ланге, бедолага наверняка был нездоров на голову, что не догадались проверить сразу: повода не возникло. Теперь же выяснилось, что в семье мелькали случаи наследственного психического заболевания, которое вполне могло дебютировать на почве нервного потрясения от гибели любимой девушки.

Было бы нелишним ещё раз поговорить с друзьями и знакомыми пропавших студентов, но браться за это Серафим не спешил. Слишком велик риск привлечь внимание, а шанс услышать что-то новое — мизерный. Поэтому в план расследования он эти разговоры записал, перечислил имена студентов, но отложил. Кое-что — для передачи другим членам следственной группы, кое-что — на потом, на крайний случай.

Всеобщая суета стопорила расспросы, знакомства и попытки лично взглянуть на вероятных злодеев в неформальной обстановке. Все благие начинания разбивались о подготовку к новому учебному году, и Серафим ловил себя на противоречивых мыслях, что преподавать по-прежнему не хочется, но хочется уже, чтобы этот год начался и Котёл прихлопнули «крышкой».

Очередной звонок «с большой земли» застал Дрянина за новой попыткой сжиться с учебным планом. Ответил он не глядя: этот контакт знало слишком мало людей, чтобы перебирать.

— Сеф, я наконец разобрался в твоей рыжей красотке! — с ходу заговорил Макс, игнорируя приветствие — они за сегодня созванивались уже трижды. — Ты там сидишь? Лучше сядь, потому что…

— Давай без драмы, — оборвал его Дрянин. — Знаешь же, я терпеть не могу.

— А что ты любишь вообще? — философски хмыкнули на той стороне.

— Тишину, — угрюмо бросил Серафим. — Что у тебя?

— Ты помнишь профессора Градина?

— Моя жизнь долгая и насыщенная, но даже мне сложно забыть одну из пяти в новейшей истории казней через сожжение, при которой довелось присутствовать лично. При чём тут он?

— При всём. Она его дочь и, более того, жена его лучшего ученика, Ямнова. То есть вдова уже. Умеешь ты выбирать интересных женщин, а!

— И почему она на свободе? — после недолгой паузы спросил Серафим.

— В каком смысле?

— Ты хочешь, чтобы я поверил, будто собственную дочь, одарённую по нужному профилю, отец не натаскивал?

— Судя по сданным экстерном экзаменам за университетский курс, натаскивал отлично, просто не дал замазаться ни в чём серьёзном. Я поворошил наших, поговорил со следователем, глянул дело. Она активно сотрудничала со следствием и здорово помогла, кое-какие эпизоды удалось доказать только благодаря ей, так что прошла краешком и прокуратура вопросов к ней не имеет. Так что она не в бегах или что-то вроде. Забавное совпадение, кстати: профессор Градин начинал учёбу у вас там, в ГГОУ.

— Проверь, контактировала ли она с кем-то из университета за эти годы, — попросил Дрянин.

— Ты думаешь, она причастна? — в голосе прозвучало сомнение.

— А ты веришь, что пропадают люди, предполагается проведение ритуала и вдруг сюда совершенно случайно приезжает дочка Градина? Я точно помню, что нашли тогда далеко не все записи. Списывали на пожар, но чёрт знает, что и сколько там на самом деле сгорело. И деньги тоже пропали. Немалые.

— Да, только я напоминаю, её тщательно проверяли, перетряхнули от и до, а у Градина куча знакомств по всему миру и пара учеников где-то затерялась, из тихих. Их не особо искали. По трупам виновных казнили, включая мужа твоей зазнобы, а кто на подхвате был, помоложе, до сих пор, конечно, в розыске, но землю ради них не рыли. Лабораторные журналы Градина тоже нигде не всплывали, они на особом контроле, и уж где-то информация да просочилась бы, начни их кто-то искать или пристраивать. Так что не обижай рыжую, вряд ли она виновата.

— Разберусь, — не поддался убеждению Серафим. — Больше по ней ничего интересного нет? Особенно по вопросам её сил и здоровья.

— А что тебе до её здоровья? Жениться собрался, хочешь проверить? — рассмеялся Макс. — Наследственность хорошая. Градин хоть и урод моральный, но был гений, да и она явно не дура. Дети будут хорошие! И, наверное…

— Шею сверну, — коротко и спокойно вставил Дрянин.

— Кхм. Извини. — Собеседник сделал вид, что смутился. Хотя, может, и правда понял, что его занесло в ту область, шуток в которой Сеф не терпел. — Да нет по ней ничего такого, нормативы все в патруле сдавала средненько, кое-что едва вытягивала, кое-что получше. В общем, ты, главное, шею ей не сверни в процессе выяснения. И в неё одну-то не упирайся, она всё равно сама ничего не могла…

— Жену поучи щи варить.

— Вот ещё! Я тогда останусь голодный и на диване, он неудобный. — Ланге не обиделся, а только развеселился. — А ты далеко, пока лично увидимся — забудешь уже, за что убить хотел. Но это ладно, развлекайся. С группой своей познакомился?

— Вроде того. — Серафим скривился, и собеседник как будто заметил эту гримасу.

— Чем они тебя не устраивают?

— Они устраивают, толковые. Не устраивает то, что мы не можем нормально работать.

— Ну потерпи, до следующей жертвы три недели, пропадёт — пришлём ещё кого-нибудь, пусть он всех трясёт за ноги. По связи согласовали, если что срочное — пришлю с нарочным, а ты выйдешь и меня наберёшь. Так, что-то я ещё третье тебе должен был сказать… А, подземелья! С подземельями чёрт знает что. Нашлось с десяток карт, и — веришь? — они все разные! Даже те, которые примерно одного времени, как будто про совершенно разные места. Я всё, что нашёл, отправил, но на твоём месте не стал бы ими руководствоваться.

— Что за бред? Как это могло получиться?

— Вариантов много. И перестраивали, и фальшивки распространяли. Там же много ходов, говорят, некоторые за реку ведут, и вроде какие-то естественные пещеры тоже есть, и там кто только не прятался и чего только не делал ещё до Волны. А более поздних чертежей нет вовсе. Ты посмотри в университете, там большая библиотека, может, кто-то из преподавателей проводил исследование. Или лучше аспиранта организуй, пусть занимается, ему положено.

— Организовал уже, работает. Это всё? Тогда отбой, до связи.

Макс попрощался, а Серафим задумчиво откинулся на спинку стула, рассеянно постукивая когтем по корпусу аппарата.

Идея привлечь Еву к расследованию выглядела достаточно заманчиво, чтобы Дрянин за это время от неё не отказался, но выкопанная Ланге информация ставила план под серьёзное сомнение.

Что бы там ни подумал Макс, Сеф не упёрся в версию с виновностью женщины, потому что всё действительно могло быть именно так, как тот сказал. Котёл — знаковое место, особенно для потусторонников, и сюда её могли привести совершенно посторонние дела. Даже озвученная самой Калининой причина выглядела вполне правдоподобной.