Расселл Джонс - Выше головы!
…Но пока я жил в настоящем, и приходилось играть по его правилам, какими бы безумными они ни были. Без бумажки, подтверждающей моё существование, я считался несуществующим. Поэтому утром следующего дня я отправился в полицейский участок: писать заявление о потере паспорта. Мне предстоял долгий путь, пока у меня не появится документ, однозначно доказывающий, что я — это я…
Точный адрес я посмотрел по интернету в последний час своего пребывания на рабочем месте. Вообще это было одно из серии неприятных изменений: интернет у меня был только там, раньше я не видел смысла заводить его дома. Только давать лишний повод нагрузить себя делами! А теперь денег на это не нашлось. Но главное я успел узнать.
Улица имени генерала Нортонова. Пятнадцать минут от дома, где жил я. Только на карте дорожка вела напрямую, а в действительности пришлось поплутать, потому что разрытые трубы существенно исказили окружающий ландшафт.
Я ещё не вошёл, а массивная облупленная дверь с заплёванным крыльцом ясно указывала: здесь другие правила, люди и отношения. Идти будет надо, как по минному полю — одна ошибка могла оказаться роковой.
— Вы куда? — окликнул меня дежурный-колобок, стоило мне войти в приёмную.
Кроме него, других людей там видно не было, и только у окна стояла кадка с покосившейся серой пальмой, похожей на преступника, отбывающего наказание. Но через пару шагов я увидел коридор, двери, тени посетителей.
— У меня паспорт украли, — с готовностью объяснил я, поворачиваясь к застеклённой стойке. — Я заявление написать… или что там надо…
— А, — протянул он, и его «а» было похоже на «о». — Только тебе, типа, в ФМС. А точно украли?
У него было круглое лицо, нос и рот, глаза как бусинки и пальцы как сардельки.
— Да, — кивнул я. — Со всеми документами… И вообще… — я потеснился, пропуская выходящего человека в форме; он тоже был весь круглый, щекастый и выглядел как родной брат дежурного. — Если кража, то ведь к вам, правильно?
— Типа, к нам, — согласился полицейский и пробормотал бы как про себя: — Только кто же их искать будет? — он снял трубку телефона. — Тебе в одиннадцатый кабинет, к Хёгенминову. Ну, присядь пока. Как твоя фамилия?
— Хофнеров. Хофнеров Родион Чарльзович.
Ещё несколько шагов — и я оказался в тесном коридоре. На стенах висели предупреждения и памятки: про фальшивые деньги, против мошенников и всевозможные «если». «Если вы стали свидетелем противоправных действий…» Кабинет № 11 был самым крайним. Поправив полы пальто, я опустился на узкую скамью у стены и приготовился ждать.
Я в жизни не был в подобных местах, и каждая мелочь заставляла меня внутренне содрогаться. К примеру, скамья выглядела старой и очень… обжитой, что ли. Часто и безжалостно используемой. Когда-то это был диванчик, но обивку ободрали под корень, а фанеру выкрасили той же унылой зелёной краской, что стены и пол. И теперь скамья походила на выкопанный труп, кое-как обновлённый и снова пущенный в дело.
С другой стороны бывшего дивана сидел мрачный расчёрханный человек в рваной фиолетовой куртке. Внешность у него была типично азиатская: нос с горбинкой, смуглая кожа, высокие скулы. Мертвенное выражение лица поначалу даже испугало меня, я пытался сообразить, что означает эта скорбно-отрешённая мина, но потом понял, что это просто отсутствие каких-либо чувств, кроме усталости. «Гастарбайтер без паспорта», — подумал я, и тут же вспомнил, что я такой же «беспаспортный». Неделю назад я был из другого мира, а теперь мы мало отличались друг от друга…
Скрипнула дверь одиннадцатого кабинета, и азиат встрепенулся.
— Хофнеров! — позвали изнутри.
— Начальник, а как же я? — акцент у гастарбайтера был очень сильный, но понять его было можно.
— Сиди пока, — велел тот же хриплый голос, и азиат вновь застыл, как будто его выключили.
«Сколько он здесь ждёт?» — подумал я, но у меня хватало своих проблем, чтобы волноваться о чужих…
— Доброе утро!
— Ага, доброе, — человек, сидевший за столом, внешне не сильно отличался от того бедолаги, что маялся в коридоре — если поменять их одеждой, то разницы не заметишь.
Вот только поведение у него было другим — более уверенным. И акцент слабее. И, кажется, простуда.
— Имя-отчество своё назовите, пожалуйста.
— Родион Чарльзович Хофнеров, — повторил я.
— Родион… — задумчиво пробормотал полицейский.
«Ну, вот, сейчас опять начнётся», — обречённо подумал я.
— А почему не Романович? — прищурился полицейский.
— Потому что вы не Порфирий Петрович, — нервно отозвался я, и осознал, что шутка впервые пришласьвпору: передо мной был, действительно, полицейский и может быть даже следователь.
Хёгенминов на мгновение задумался, как будто обиделся, а потом хрипло рассмеялся. На мгновение я испугался: а вдруг его, правда, так зовут? Но табличка на столе свидетельствовала: «Хёгенминов Хаким Ноэлинович. Старший лейтенант».
— Хорошо сказал… Так что у вас стряслось?
— Паспорт у меня украли.
— Беда-то какая! — сочувственно воскликнул полицейский, покачав головой.
— И все документы, — добавил я.
— Прямо все? — он внимательно посмотрел на меня.
— Военбилет, свидетельство о рождении, — принялся перечислять я. — Карточку из банка, куда мне зарплату начисляли… Я уже заблокировал.
— Молодец, — кивнул он.
— Что-то ещё было… Визитки всякие, скидочные карты…
— Пропуск, — подсказал он.
— Нет. Пропуск у меня магнитный, я его в кармане ношу. В заднем.
— А права?
— У меня нет машины.
— Понятно, понятно… Ну, и что, будете восстанавливать?
— Конечно! — воскликнул я. — Что, разве можно без паспорта?
— Нет, без паспорта нельзя… — согласно кивнул полицейский и протянул мне чистый лист бумаги. — Пишите заявление.
— А кому? Как?
— В свободной форме. Где, когда, как украли… Когда, кстати, украли?
— В понедельник. Утром, — быстро ответил я.
— А почему только сейчас обратились?
— Думал, что забыл… Потерял в своих вещах…
— Понятно… Пишите-пишите!
Описание моего несчастья не заняло много времени. По размышлении, происшествие было признано кражей, а тот момент, когда меня толкнули по дороге в метро — точным временем преступления. Я добавил, что по привычке носил всё в одной кожаной папке, а свидетельство собирался вытащить, но всё время забывал.
— Вот, — я протянул листок — и тут же полез в сумку. — Я совсем забыл! У меня же есть ксерокопия паспорта! С работы!
— Ну, это совсем хорошо, — прищурился Хёгенминов, принимая бумаги. — Надо же, какая фотография смазанная! Лица совсем не различить!
