Расселл Джонс - Выше головы!
Ни до, ни после у меня не возникало похожего ощущения. Я чувствовал странное узнавание, как будто видел это всё, и логичность событий, полное погружение и близость к происходящему. Я мог видеть людей и слышать их голоса, вдыхать вкусные запахи, которые наполняли едальни в обеденный перерыв, гулять по коридорам и «площадям». Со временем, после нескольких перечитываний, я смог обходиться одним воображением, вспоминая и заново переживая прилёт главного героя к месту «постоянной работы» или тот момент, когда он перебрался со станции на планету. Было у меня и особо любимое место: когда он начал работать в секс-отделе с влюблёнными школьницами, а сам при этом расследовал «заговор» на станции, который оказался совсем не тем, что он думал.
Пусть это было бегство от реальности, но я был счастлив там! Казалось, только там я и жил… Жаль, кто-нибудь или что-нибудь всё время отвлекало от этого мира — наступление понедельника, телефонный звонок или Яша Зивинский, который сообщил мне, что едет сразу домой. А мне предстояло снова тащиться на работу.
Первым делом я занялся проблемой потерянного паспорта. И если бы только паспорта… Все мои личные документы хранились в одной папке, и так легко эту чёрную «дуру» не пропустишь! Точно на столе… Или в одном из ящиков… Или под столом… Но их там не было — нигде, хоть сто раз обшарь.
В какой-то момент я даже понадеялся, что это глупая шутка коллег, зашедшая слишком далеко, но мне по-настоящему сочувствовали, потому что паспорт — это очень серьёзно! В итоге осталось «Они дома».
…Потом не осталось ничего, и сидя посреди перевёрнутых коробок и вытащенных бумаг, по которым лазил удивлённый Изя, я осознал, что надежды нет. Документов нет. И того будущего, которое я представлял, всех даже самых проигрышных вариантов, тоже уже нет. Впереди была неизвестность — такая же тёмная, как ночь за окном.
— Извини, что ругался на тебя, — попросил я вслух прощения у квартирного духа.
Дурацкая детская привычка! Всякий раз, потеряв что-то дома, я просил: «Верни, пожалуйста, ну, чего тебе стоит?» — и вещь очень быстро находилась, порой в совершенно неожиданном месте. И я, вспотевший от спешки и волнения, мысленно показывал язык себе-скептику: «Видишь — работает!»
Этим вечером я впервые орал на беднягу-домового, обвиняя его в зловредности, подлости и низости натуры. «Зачем ты спрятал! Что это за дела?!» Зря! Но я так верил, так цеплялся за надежду, что ещё минута — и всё отыщется!..
— Извини…
Он не мог ответить, но как будто вместо этого Изя подошёл и потёрся своей жутковатой головой о мои колени, громко мурлыча.
Химерный половинчатый окрас, к которому я привык, всё равно впечатлял: слева на мордочке была чёрная шерсть, справа — рыжая, и «половинки» были ровно разделены. Казалось, что глаза разного цвета, а сама голова как будто была составлена из реальности и тени… Но это был просто кот, и он не мог не почувствовать, что что-то со мной не так, что случилась беда.
Конечно, он был не в состоянии понять, насколько всё серьёзно: просто мурчал, напрашиваясь на ласку. Не глядя, я протянул руку, погладил его и почесал за ушами.
— Глупое ты животное! Что же мне теперь делать?
В пропавшей папке с документами была, в том числе, и кредитная карта, куда мне только три дня назад перечислили зарплату. А я собирался снять, да времени не находил, и вечно что-то отвлекало…
«Надо заблокировать! Надо заблокировать!» — лихорадочно думал я, когда утром спешил на работу. Но если документы пропали утром, не будет ли поздно?..
Ещё до планерки я успел залезть на сайт своего банка, посмотреть информацию как раз на такой случай и позвонить на специальный телефон. Даже объяснять ничего не пришлось: только называть свои фамилию и имя. Одно дело сделано — и на встречу с руководством я отправился с некоторым ощущением лёгкости…
Оно быстро кончилось. Вчера на бесполезную поездку в «Сити-Плюс» я потратил то время, которое было мне выделено на подготовку отчётной презентации. Вечером я так и не взялся за неё, потому что всплыли «непонятки» с типографией, решать которые почему-то пришлось мне, а не Антону, хотя это была его работа! Но об этом уже никто не помнил.
— Давайте говорить о результате, — предложила Лидия Владимировна, и сложила руки на столе, как примерная ученица. — Нам нужна была эта презентация, Родион! И я рассчитывала на тебя… Ну, я обойдусь, конечно, — вздохнула она, и уголки её губ, неизменно сложенных в улыбку, опустились вниз. — Но это очень неприятно… Ты меня разочаровываешь!
Хотя я смотрел в стол, я прекрасно представлял усмешки собравшихся. Именно этого они и ждали: упрёков, претензий, «разочарований». Их сценарий.
— Мы после обеда отъедем с Никитой, — сказала генеральный директор. — А ты отправляйся в типографию и разберись там окончательно. Хорошо? А то дальше будет хуже… Спасибо всем!
Заскрипели отодвигаемые стулья. Аккаунт-менеджеры и начальники отделов покинули кабинет генерального директора. Я остался сидеть.
— Родион, что-то случилось?
Я наконец-то осмелился посмотреть ей в лицо. Когда-то оно мне даже нравилось! Когда-то мы были очень близки — ну, мне так казалось. «Одна рабочая семья» — так она назвала это на недавнем корпоративе, посвящённом юбилею компании. А приём на работу — как заключение брака. Потом моё отношение изменилось, и я начал опасаться этого милого лица: слишком уж быстро менялось настроение у Лидии Владимировны, а последствия решений, принятых ею во время очередного приступа гнева, приходилось расхлёбывать ближайшему окружению, то есть и мне тоже. И ещё эти пошлые слухи про нас с ней, и про то, как именно я получил своё место…
— Лидия Владимировна, вы говорите, что мне надо поехать в типографию… — с запинкой начал я.
— Да, надо, — отозвалась она, продолжая смотреть в монитор своего ноутбука. — Надо разобраться с тиражом и проверить бумагу…
— Я не могу.
— Что? — она оторвалась от экрана, удивлённая столь неожиданным ответом.
— Там пропуска, — поспешно объяснил я, чтобы она не подумала, что я сам лично не могу или даже не хочу. — На проходной нужен паспорт. А у меня его нет. То есть, он пропал… Может быть, украли…
— Понятно, — она недовольно поджала губы. — Я слышала, что у тебя что-то такое случилось… Понимаешь, Родион, я очень ценю тебя как помощника, но ты не можешь оставаться моим помощником с этой проблемой!
— Я понимаю, — кивнул я.
— Хорошо, что понимаешь! Это не с каждым случается… Ты первый, кого я знаю, с кем это произошло!
«Хотите сказать, я сам виноват?!» — мысленно закричал я, но вслух мог разве что вздохнуть и пожать плечами.
