Maks - Записки практикующего адвоката.
Я отдаю себе отчет, что деловой костюм и "рабочее" невозмутимое выражение лица - своего рода доспехи. Возможно, мне не следовало бы их носить, оставаясь открытой и дружелюбной со всеми, но если честно, то мне комфортно в моей "скорлупе", и я не собираюсь ничего менять. Зачем? Только благодаря этому я не перегорела на работе и не срываюсь на окружающих, ни при каких обстоятельствах.
Да, я умею "держать лицо" и не вижу в этом ничего плохого. И пусть меня считают холодноватой, строгой и сдержанной, меня вполне это устраивает. В общем-то, я такая и есть, точнее, такова часть меня, и посторонним не должно быть дела до того, какова я в личной жизни. Их это не касается, не так ли? Смею заверить, что я не столь непробиваема, как кажется со стороны, но уверенность в обратном играет мне на руку.
Но я отвлеклась, вернемся к нашим соседям.
Господин Щеглов - мужчина лет пятидесяти, ныне работал техническим директором (или главным инженером) хлебозавода.
Он вместе с женой и двумя детьми лет пять назад осуществил свою мечту: купил частный дом в приличном районе города. Жили они вполне зажиточно, а потому за этот срок успели из запущенного домишки постепенно сделать прекрасный дом. Денег вполне хватало на ремонты и обустройство, да и руки у членов семьи росли из нужного места, и вскоре усадьба стала на зависть многим. На совесть сработанные хозяйственные постройки, аккуратные дорожки, банька, прекрасный сад окружали дом, который тоже подвергся перестройке, обрел новую крышу и кокетливо смотрел на прохожих новыми окнами.
Хозяевам оставалось жить и радоваться. Но не тут-то было!
Соседи, до тех пор вполне лояльно относившиеся к семейству Щегловых, вдруг начали всячески вредить им и сочинять все новые и новые гадости. По счастью, далеко не все, однако и этого вполне доставало.
Усердствовали в этом соседи справа, чей дом был расположен чуть ниже по склону Изумрудного Яра (именно так назывался район). Каких только гадостей не устраивала эта семейка! И стекла в окнах били, и надписи неприличные писали на воротах, и цветы выкапывали, и еще много всего.
Кстати говоря, соседи господам Щегловым попались довольно примечательные, почти анекдотические. В приземистом глинобитном домике обитали трое: мама и дочка (совладелицы дома), и возлюбленный дочки.
Госпожа Варина - согбенная бабуля с клюкой, которая, по словам соседей, могла дать фору любой молодой скандалистке, а несчастную старуху изображала исключительно при появлении участкового милиционера или сотрудников проверяющих органов. Ее дочка, госпожа Курова, зарабатывала на жизнь торговлей самогоном (конечно же, нелицензионным и без всяких акцизных марок) и регулярно снимала пробу с собственного товара, так что злые языки уже поговаривали насчет белой горячки. Также был господин Жомов, сожитель дочки, в трезвом виде вполне приличный дядька, вот только трезвым он бывал крайне редко, а напившись, учил свою гражданскую супругу уму-разуму с помощью кулаков и брани, впрочем, та отвечала тем же. Но милицию они ни разу не вызывали, так что зафиксировано все это безобразие не было.
Употребив как следует (а выпить любила и бабуля Варина), они начинали каждый по-своему гадить соседям.
Старушка любила подсматривать, что делается во дворе у соседей и осыпать их проклятиями, дочка предпочитала силовые методы, а зять ломал что-нибудь нужное во дворе.
Притом, по словам жильцов окрестных домов, господин Щеглов и его родня никак не провоцировали такое поведение и вообще были милейшими людьми. Раздоры среди соседей случаются нередко, но до скандалов с остальными не доходило.
В общем, господин Щеглов поставил высоченный забор с одной стороны своего участка, хотя с другой стороны его участка оставался трухлявый деревянный штакетник.
Но и это не остановило настырных вредителей, и господин Щеглов не выдержал. Недолго думая, он сконструировал нехитрую схему и пустил ток по верху забора, уповая, что ограда достаточно высока, чтоб посторонние не могли случайно коснуться проводов.
Прохожие и в самом деле не пострадали - жертвой этой уловки стала скандальная бабуля Варина, которая в итоге получила увечья.
Теперь районный суд рассматривал дело по обвинению господина Щеглова в умышленном причинении средней тяжести телесных повреждений, а я его защищала.
На предварительном следствии я написала десяток ходатайств, а потом несколько жалоб в прокуратуру, поскольку, на мой взгляд, обвинение было сомнительным. Однако мои обращения остались без внимания, и теперь вся надежда лишь на то, что суд будет более отзывчив.
По счастью, дело рассматривал судья Ярешин, а от него в самом деле можно ожидать, что он тщательно разберется в обстоятельствах дела.
Хорошо, что в этом случае я участвовала с начала следствия, а потому знала материалы дела чуть ли не наизусть, не было надобности заранее с ними знакомиться. Чем раньше вступит в дело адвокат, тем меньше ошибок в итоге наделает обвиняемый, и тем проще будет работать самому защитнику - это непреложная истина, которую следовало бы накрепко запомнить всем клиентам.
Господин Щеглов обратился ко мне сразу же после того, как его вызвали в милицию, а потому у меня оставались возможности для маневров.
Заранее подготовленные ходатайства дожидались своего часа в моем портфеле, клиент назубок знал, что говорить, а длинный список свидетелей с нашей стороны требовал лишь одобрения суда.
Настроение у меня было вполне боевое. Клиент также горел желанием доказать свою правоту, а потому слушался меня беспрекословно: подготовил все необходимые бумаги, поговорил со свидетелями и готов был поддержать любое мое слово, заявленное в суде. Именно это мне и требовалось, и шансы закончить дело вполне успешно были весьма значительны. Однако любое дело может таить в себе неожиданности, а свидетели и прочие выкидывать такие коленца, что впору хвататься за голову, так что работа адвоката - это всегда нервотрепка, от этого никуда не деться.
Как и положено, после предварительных формальностей прокурор огласил текст обвинительного заключения. Ничего нового там, конечно же, не содержалось - данный документ закон требует вручить подсудимому не менее чем за три дня до судебного заседания, а потому он заранее знаком со всеми выкладками обвинения.
Поэтому на резонный вопрос суда, понятна ли ему суть обвинения, мой подзащитный бодро выпалил:
- Да, понятна.
- Признаете ли вы себя виновным? - прищурился судья Ярешин.
- Нет, не признаю в полном объеме! - так же четко ответил клиент.
Раз так, то суд должен был изучать все доказательства по делу в полном объеме, а не ограничиваться показаниями подсудимого и потерпевшей, а также материалами дела.
