Александр Сивинских - Гончий бес
Дизайн клуба оказался миленьким, если не сказать домашним: повсюду ртутные лампы, красные фонари и прожекторы чёрного света. Готы были бы в восторге; я зевал.
Зато в углу концертного зала обнаружилось нечто интересное: страшненькая яма размерами примерно полтора на два метра и глубиной около семи футов. Яма была не огорожена, внизу валялась поломанная мебель и мятая обёрточная бумага в подозритель-ных пятнах.
– Туда сбрасывают трупы забитых панками гомосеков? – предположил я.
– Нет, это просто раздевалка, – сказала Дарья и нехорошо усмехнулась.
Жерар отвёл взгляд в сторону. Буду держаться подальше, решил я.
Перед концертом нам пришлось вынести получасовую пытку электронной музыкой и черно-белыми видеоклипами, а также табачным дымом. Я спросил у Дарьи, не запах ли мертвечины маскируют воскурения, вместо ответа она с хохотом предложила мне свою фляжку. Виски отдавал жжёной пробкой и прелым сеном. Видимо и в самом деле тридца-тилетний.
Сидячие места имелись только вдоль стен, но были почти не заняты. Народ волно-вался и бестолково бродил по залу. Возле бара было пустовато: цены там кусались. Я за-метил в толпе давешнюю корреспондентку – уже без оператора, – и помахал ей рукой.
Она подошла к нам и, как любая женщина, тотчас запала на Жерара. Я великодушно разрешил его потискать. Ревнивая Дарья сразу отмякла. Когда девушка забавляется с йоркширским терьером, окружающие мужчины для неё исчезают. Жерар корреспондент-ку не разочаровал. Ластился, повизгивал и прижимался, негодник, к груди.
Наконец действо стартовало.
Появление Годова публика встретила могучим рёвом. Сказать со всей определённо-стью, был ли музыкант живым, не представлялось возможности. Его лицо скрывала боро-да, длинные волосы свисали до носа. Но двигался он весьма бойко – зомби так не умеют.
Годов первым делом поздравил публику со своим воскресеньем, сказал, что с нами веселей, чем в могиле, а потом сразу принялся отжигать. Чувак работал как следует, «Ру-пор» тоже. Фэны завелись с полпинка, запрыгали и заорали. На третьей песне толпа зава-лилась в нашу сторону, едва не задавив корреспондентку, а вместе с нею и моего напар-ника. Я галантно вынес девушку из свалки и установил стройными ножками на столик для коктейлей. Жерар, улучив момент, перепрыгнул с её рук мне на плечо. Я охнул – объятия у него были стальными.
– Полегче, демон, – рявкнул я. – Задушишь.
– Терпи, панк, металлистом станешь, – огрызнулся он, но хватку немного ослабил.
К нам протиснулась разгорячённая Дарья.
– Так и будешь стоять в уголке, будто любитель «Ласкового мая»?
– Ни за что!
– Тогда пошли! – Она схватила меня за руку. – Дадим копоти!
– Сперва виски! – скомандовал я.
Мы допили фляжку и дали копоти. Ворвались в центр толпы и начали плясать. Же-рар прыгал у меня на плечах, словно взбесившаяся мартышка и пронзительно лаял. Спер-ва толпа пыталась если не повторять наши движения, то хотя бы находиться рядом, но ко-гда счёт покалеченных перевалил за второй десяток, людское море расступилось. На сво-бодном пространстве (метров двух в диаметре) мы и бесновались. Само собой, коллективу «Рупора» вскоре сделалось понятно, для кого собственно они приехали в Императрицын. Для кого восстал из могилы Игорь Годов. Петь и играть стали исключительно для нашей троицы. Дама с бас-гитарой без остановки посылала мне воздушные поцелуи, Годов пока-зывал большой палец. Двухсоткилограммовый охранник татаро-монгольской наружности рвался, чтоб взять автограф, но не дошёл – по безвестной причине был растерзан парой хрупких полуголых брюнеток.
Я испытал катарсис, любовь толпы и выброс адреналина. Дарья, полагаю, тоже.
А потом часы пробили полночь. В том смысле, что в кармане Дарьи дико забился мобильник. Взглянув на экранчик, она выругалась и начала пробиваться к выходу. Я дви-нулся за ней. Проходя мимо загадочной ямы, из природной любознательности заглянул туда ещё раз. На дне вповалку лежали изуродованные тела панков, и две женщины с ух-ватками лисиц торопливо срывали с них окровавленные одежды. Я бросил труженицам андеграунда металлический рубль.
В фойе было куда менее шумно и очень пусто. Лишь охранники попивали энергети-ческий напиток. Должно быть, из конфискованных на входе припасов.
Дарья с посуровевшим лицом слушала телефон, заткнув второе ухо пальцем. Я при-слонился к стене поодаль. Она сказала «да, конечно», сложила «раскладушку» и поверну-лась ко мне.
– К сожалению, я должна уехать. У тебя отличный шанс склеить ту корреспонден-точку… – Она грустно усмехнулась, и добавила: – Шалунишка.
– Что-то серьёзное? Я могу чем-нибудь помочь?
Дарья отрицательно мотнула головой и быстрым шагом пошла к выходу. Постояв минуту, я двинулся следом. Кураж прошёл, плясать было неохота, возвращаться в душ-ный зал тоже. Пусть даже ради симпатичной корреспондентки.
Да и не время сейчас для интрижек.
* * *Я вышел из «Точки» и осмотрелся. Уже сгустились сумерки. Машины катили с включенными фарами, светились витрины. Огромный рекламный монитор на противопо-ложной стороне проспекта демонстрировал яркие картинки средиземноморских курортов. В углу монитора беззвучно, но крайне эротично шевелились женские губы, из которых вылетали кудрявые буковки, складывающиеся в надпись: «Бархатный сезон на Крите!». Не было сомнений – всякому приехавшему на Крит эти губы прошепчут в ушко столько дивных слов, что бархатный сезон будет помниться всю жизнь.
От раздумий меня отвлёк автомобильный сигнал. В потоке машин величаво проплы-вал «Сааб» Дарьи. Сама щучка махала мне пальчиками из открытого окна. Я приготовился помахать в ответ, но тут кто-то крепко схватил меня за локоть.
– В чём дело? – Я резко повернулся к наглецу, одновременно вырывая руку.
– Нужно поговорить, – ответил толстенький тип, с которым я устроил перестрелку в ГЛОКе.
К счастью, на этот раз он был без оружия. Рядом стояла платиноволосая Железная Леди, а со стороны автостоянки спешил Долговязый в плаще и шляпе. Надо полагать, где-то здесь тёрлись и двое специалистов по таранному открытию дверей.
– Очень нужно поговорить, – повторил неугомонный толстячок, и снова попробовал поймать меня за руку.
Отреагировать в этот раз я просто не успел. Меня опередил Жерар. Он выметнулся из-за пазухи беззвучно и стремительно как мурена из норы, цапнул толстячка за кисть и так же быстро шмыгнул обратно. Толстячок взвыл дурным голосом, а я бросился назад в клуб.
– Через гардероб! – тявкнул бес.
Я плечом сшиб стоящего на пути охранника, перемахнул высокую стойку, оттолкнул гардеробщика и между рядами курток и плащей побежал к задней двери.
