Дэвид Хартвелл - Научная фантастика. Ренессанс
У шимпанзе и людей почти все гены одинаковы, так что динамика шимпанзе должна быть упрощенной версией динамики человека. Так имеет ли он право анализировать групповое взаимодействие шимпанзе как частный случай социоистории?
На закате следующего дня они с Келли сидели, наблюдая за кроваво-красными шпилями гор, пронзающими рыжие облака. Африка казалась пиршеством безвкусицы, и ему это нравилось. И эта острая пища тоже. В животе у него забурчало в предвкушении обеда.
Обращаясь к Келли, Леон заметил:
— Весьма заманчиво использовать шимпанзе для построения своего рода игровой модели социоистории.
— Но ты сомневаешься.
— Они похожи на нас в… Только у них, ну, э…
— Похожи в низменном, плотском? — Она ухмыльнулась и поцеловала мужа. — Ох уж мой Леон-ханжа.
— Знаю, мы с ними похожи во всем непристойном, зверином. Но при этом мы гораздо умнее.
Веки ее опустились: признак вежливого сомнения.
— Они живут на всю катушку, в этом им не откажешь.
— Возможно, мы разумнее, чем это необходимо.
— Что? — удивилась она.
— Я читал об эволюции. Очевидно, человеческий мозг стал эволюционным промахом, отклонением: он обладает способностями, намного превосходящими нужды умелого охотника и собирателя. Чтобы отличаться — в лучшую сторону — от животных, хватило бы умения разжигать огонь и создавать простейшие орудия труда. Эти таланты уже сделали бы людей царями творения, устранив давление естественного отбора, — необходимость изменяться просто отпала бы за ненадобностью. Вместо этого сам мозг открыто говорит нам о том, что изменения лишь ускорились. Серое вещество человека прибавляло в весе, наращивая новые нервные связи поверх старых. Эта масса «растекалась» по маленьким участкам, покрывала их, как новая толстая кожа.
— С учетом состояния мира, я бы сказала, что нам нужны все мозги, которые можно раздобыть, — ехидно заметила она.
— На этом уровне рождаются музыканты и инженеры, святые и ученые, — цветисто закончил Леон. Одним из наилучших качеств Келли было ее умение сидеть смирно и слушать его многословную профессорскую тягомотину, даже в отпуске. — И весь этот эволюционный отбор занял всего несколько миллионов лет.
Келли мило фыркнула:
— Взгляни на это с женской точки зрения. Он произошел, несмотря на смертельную опасность, грозящую рожающим матерям.
— Э, как это?
— Из-за огромных голов младенцев. Им так трудно выходить наружу. Мы, женщины, по-прежнему расплачиваемся за ваши мозги — и за свои тоже.
Он хмыкнул. Келли всегда умела так по-особому повернуть тему, что он видел объект обсуждения под совершенно новым углом.
— Так почему же отбор шел именно таким путем?
Келли загадочно улыбнулась:
— Возможно, мужчины, равно как и женщины, находят ум сексуальным.
— Правда?
Все та же лукавая улыбка.
— А как насчет нас?
— А как насчет звезд объемного кино? Мозг явно не их конек, дорогая.
— А помнишь животных, которых мы видели в мадридском сенсо-зоо? На выставке спаривания? Точно так же могло быть и у древних людей: мозги вроде павлиньих хвостов или лосиных рогов — выставляются напоказ, чтобы привлекать самок. Неудержимый сексуальный отбор.
— Ясно, вроде как не взять заявленного числа взяток при отличных картах. — Он хохотнул. — Значит, разум все равно что яркий узор.
— Работает на меня. — Жена подмигнула ему.
Он смотрел, как закат окрашивается Мерцающим зловещим багрянцем, испытывая странное счастье. Полосы света пробивались меж удивительных слоистых облаков.
— Э-э… — протянула Келли.
— Да?
— Возможно, и главспецы ведут исследования для того же. Узнать, кем мы были — и, таким образом, кто мы есть.
— В интеллектуальном смысле люди совершили скачок. В социальном плане, однако, разрыв может быть меньше.
Келли отнеслась к его словам скептически:
— Ты думаешь, шимпанзе не намного отстают от нас?
— М-м. Не удивлюсь, если в логарифмической развертке мы не отличим их от нас.
— Большой скачок, значит. А понять то, что тебе нужно, можно, лишь больше общаясь с ними. — Она взглянула на мужа. — Тебе понравилось погружение, да?
— Ну да. Просто…
— Что?
— Этот главспец Рубен, он словно насильно толкает нас на новые погружения…
— Это его работа.
— …и он знает, кто я такой.
— И? — Келли развела руки и пожала плечами.
— Обычно ты подозрительна. Откуда главспецу знать о каком-то математике?
— Он нашел твое имя в справочнике. Сбор данных о гостях — стандартная процедура. В определенных кругах ты достаточно известен. В Хельсинки люди выстроились бы в очередь, чтобы увидеть тебя.
— Некоторые из них предпочли бы увидеть меня мертвым. Куда подевалась твоя вечная бдительность? — Он ухмыльнулся. — Разве не следует поддержать мою осторожность?
— Паранойя — это не осторожность.
К тому времени, как они отправились обедать, Келли уговорила его на новые погружения.
Жаркий денек на солнце. Фыркаю от пыли.
Большой идет мимо, его тут же приветствуют. Самки и самцы — все вскидывают руки.
Большой прикасается к ним, уделяет внимание каждому, дает знать, что он тут. Мир в порядке.
Я тоже тянусь к нему. Так я чувствую себя хорошо. Я хочу быть как Большой, быть большим, быть большим, как он, быть им.
Самки для него не проблема. Он хочет одну — она идет. Спариваются тотчас же. Он Большой.
Других самцов так не уважают. Самки не желают делать с ними то же, что с Большим. Самцы помельче пыхтят, и швыряются песком, и все такое, они знают, что им не вырасти. Никогда им не стать такими, как Большой. Им это не нравится, но приходится глотать.
Я вот крупный. Меня уважают. Меньше, чем Большого, но все же.
Все парни любят самок. Ласки. Почесывание. Самки дают им это, и они дают им то же взамен.
Но самцы получают больше. После этого они не так грубы.
Я сижу, в моей шкуре ищут блох, и вдруг я чую что-то. Мне это не нравится. Я вскакиваю, кричу. Большой замечает. Он тоже принюхивается.
Чужаки. Все начинают тискаться. Сильный запах, крепкий. Много Чужаков. Ветер говорит, они близко и идут сюда.
Они бегут к нам с холма. Ищут самок, ищут неприятностей.
Я кидаюсь к своим камням. У меня всегда есть запас под рукой. Бросаю один, промахиваюсь. Они уже среди нас. Трудно попасть в них, они передвигаются слишком быстро.
Четверо Чужаков хватают двух самок. Тащат их.
Все воют, кричат. Пыль повсюду.
Я кидаю камни. Большой ведет парней на Чужаков.
Они поворачивают и бегут. Вот так вот. Хотя они получили двух самок, и это плохо.
