Владимир Серебряков - Лунная соната для бластера
Встретил меня совсем еще молодой парень… Да. Молодец Миша. Самому-то, чай, за сотню стукнуло, да? Но групарь был совсем сопливый, даже для меня — какое там двадцать, я не удивился бы, узнав, что ему пятнадцать! Однако ходил он профессионально — легко, быстро, тихо и мягко. Одного этого хватило, чтобы вызвать мое уважение.
— Бьено, — поздоровался он небрежно. — Вы — офицер Макферсон?
— Бьено. А с кем имею? — поинтересовался я, запоздало сообразив, что групарь так и не представился.
— Лейтенант Хиль Перес де Лара.
Неплохо. Чины в группах свои, и лейтенант среди них — один из высших. Интересно, за что такая честь?
— Мне доложили, что вы искали Яго Лауру.
— Да. Более того, это не пустой каприз.
Лейтенант усмехнулся, обнажив стальные зубы — зрелище блистательное в прямом смысле.
— Что ж, поделимся данными, — произнес он, ведя меня к распоротым дверям хакерской хибары. — Вы расскажете, что знаете, а я — что тут случилось.
— А, может, наоборот? — закинул я удочку. — Знаете, как-то убийство, мне кажется, поважнее…
— Не надо разыгрывать передо мной святую невинность. — На мгновение мне померещилось, что лейтенанту не двадцать лет, а все пятьдесят. — Я не знаю подробностей, но у меня создалось впечатление, что смерть нашего работника — всего лишь эпизод в расследуемом вами крупном деле. Буду откровенен. Нас интересует, что привело его к смерти. Если полиция намеревается затронуть интересы Дома, мы будем действовать соответственно. — У меня мурашки побежали по коже при мысли о том, что может сделать со мной этот милый мальчик, если, не дай Бог, или Кришна, или кто там еще наверху сидит, ему взбредет в голову, что я ущемил ненароком «интересы» его «дома». Кстати же на заметку: слишком он правильно разговаривает для групаря. — Если мы сможем извлечь из ситуации пользу, мы вам поможем. Если ни то, и ни другое, мы ограничимся сотрудничеством в раскрытии этого убийства.
— Проблема в том, что я сам не знаю, замешаны вы в этом деле, или нет, — признался я. — Дом Л'авери, сколько я помню, центровыми не занимается… по религиозным соображениям?
— Именно, — сурово ответил юноша. Я не стал уточнять. Вера — это личное дело каждого.
— Значит, скорее всего, вы тут не при чем, — заключил я. Интересно, а центровые-то — при чем? Или отбрасываем бритву Оккама и начинаем отращивать бороду из гипотез? — Видите ли, если говорить вкратце, сегодня утром от одного стервятника…
— Битхантера, — педантично поправил лейтенант.
Замечательно. Меня будет учить русскому языку полуграмотный групарь.
— …Я получил пакет данных о карантинных куполах. Среди прочего мусора я наткнулся на сообщение покойного Лауры о том, что Земле грозит катастрофа. Степень достоверности у этой байки оказалась неожиданно большая. Я решил проверить. Остальное вы знаете.
— Очень может быть, что мы зря вас вызвали. Не уверен, что между этим бредом и смертью Лауры есть связь. — Лейтенант подумал и добавил: — Но не уверен, и что ее нет.
Чем-то этот парень напоминал мне Маркоса — наверное, склонностью к нездоровому словоблудию.
— А я сейчас вообще ни в чем не уверен, — ощерился я.
— Ну, один неоспоримый факт все же есть, — поправил меня лейтенант. — Яго Лаура мертв окончательной смертью. И притом очень неприятной. Кто-то встретился с ним по ту сторону и пробил бедняге мозги звуковым лучом. Сделал ему из мозгов кисель.
Я зримо представил себе описанную картину, и мне сделалось дурно. Итак, хакер убит на той стороне — в полете, в вирте, в ирреальности, в том киберпространстве, которое для многих обитателей Луны по большей части вытесняет реальное. Значит, кто-то его выследил там; настиг и опробовал на нем резонант-пакет.
— Хотите осмотреть место? — предложил групарь. Я не хотел, но согласиться пришлось; взялся за гуж — не говори, что не дюж…
Комнатушка напомнила мне кинематографический склеп — как размером и формой, так и общим настроением. На полу валялись какие-то мелкие интелтронные блоки, в углу — матрас, на матрасе — брошенный инжектор, во флаконе плещется прозрачная жидкость. На стене — здоровое навесное окно; я глянул в него и содрогнулся. А посреди комнаты громоздилось сооружение из гнутых металлических планок и кусков мягкого пластика. Похоже, Лаура решил сварганить себе полетное ложе, как у серьезных компарей, но остановился, не доведя дело до логического конца. Под ложем лежали в относительном подобии порядка хакерские инструменты: четыре компа, сенс-трансформер, тридрайв — а на ложе… на ложе покоился труп Яго Лауры, по-прежнему облаченный в полетный костюм, непристойно обтягивающий бренное тело гермафродита.
— Врач был, конечно? — задал я риторический вопрос.
— Да, — лейтенант кивнул. — Тело мы оставили до вашего прибытия. Все предметы лежат там, где мы их нашли.
Я по-хозяйски осмотрел комнату… ничего. Лейтенант прав, убийство совершено с той стороны. И это никак уж не банальный суицид. Только мазохист может избрать для собственной смерти столь мучительный способ. А судя по картинкам в окне и кое-каким мелочам, найденным мною при беглом осмотре, Яго Лаура был(а?) кем угодно, но не мазохистом.
С той стороны зеркального стекла… Когда-то криминалисты напрочь отрицали возможность подобного убийства. Жизнь, как это ей свойственно, напомнила криминалистам, что на свете нет ничего невозможного.
Вполне реально установить на входе в систему ловушку, которая выдаст звуковой удар при попытке уйти в полет с данного терминала. И риска поймать не ту птичку почти нет — кто другой может пользоваться инфором полусумасшедшего (иных не бывает) хакера?
Интересно… А не стоит ли мне принять кое-какие меры предосторожности? Сам я на месте убийцы поставил бы одноразовую ловушку, но по ее остаткам — а следы не могут не сохраниться, такова физическая природа интелтронных сетей — вполне возможно проследить создателя смертоносного приспособления. Значит, звуковой капкан может оказаться и постоянным. Так что пользоваться терминалом самого Лауры опасно. А моим инфором — безопасно? Или поостеречься?
Мне почему-то казалось, что связь между бредовыми заявлениями Лауры и его страшной смертью совершенно прямая. А, раз так, то и всем, кто успел прислушаться к словам комп-пирата, грозит опасность. Мне, любимому, в том числе.
— Нет ли у вас личного терминала? — обратился я к лейтенанту. Тот, к моему удивлению, не стал спрашивать, почему я не хочу пользоваться собственным инфором, а просто подал контакт-шлем.
Я решительно натянул устройство, похожее на средневековую сетку для волос, усыпанную самоцветами непрямых контактов, и — с богом, помолясь — скользнул в междуосье.
