Забвение Миров (СИ) - Кулеш Мирослава (Мира)

– Наверное, с этим расчётом нам его и отдали, – ответила Маша. – Что даже в случае, если мы найдём способ считать видения с клубка, то ничего не поймём. Но, видимо, Видящие видят не всё, они не знали, что видения увидит их хозяйка. Ты, когда просмотришь их, сообщи, что увидела.

Кира осторожно дотронулась до клубка, но ничего не произошло, хотя чего она ждала, его нужно размотать. Она убрала клубок в сумку.

– Мне пора честь знать, – заявила Маша. – У меня дел полно.

Она подняла руку и жестом показала официантке, чтобы та принесла счёт. Потом она посмотрела на Павла, указала на него пальцем и сказала:

– Веди себя хорошо. Лады?

– Я хоть раз тебя подводил? – возмутился он.

– Тебе напомнить каждый случай? – спросила Маша. – Веди себя хорошо, не лезь на рожон. Последнее китайское предупреждение. Я больше не буду вытаскивать твою задницу из неприятностей. Мы все страшно встряли, но это не только твоя проблема. Ты теперь женатый человек и отвечаешь не только за себя. Ты меня услышал?

Павел неохотно кивнул. О чём она вообще? Неужели Павел любитель искать неприятности на свою голову. Хотя она сама сказала, что, чтобы жениться на единственной опальной Видящей, нужен талант.

Официантка пришла с терминалом для оплаты и счётом. Маша посмотрела на цифры, достала из кошелька пластиковую карту и провела по терминалу оплаты.

– А ты, – она перевела взгляд на Киру, – позвони мне, когда разберёшь видения.

Кира послушно кивнула.

Когда Маша уходила, Павел процедил сквозь зубы ей вслед: «Тиранша».

– Она вообще кто? – спросила Кира.

– Она наша глава. Мария Александровна Фрейндлих, глава Ордена Дракона, магистр первой степени, если быть точным, – ответил Павел.

Кира ошарашенно уставилась вслед Маше. Та оглянулась перед выходом на прощание, и Кира увидела, как вокруг радужек её глаз засияли белые кольца. Белые? Она правда это видит? Наяву?

Комментарий к Глава 12. Воспоминания.

*Партеногене́з (от др.-греч. παρθένος γένεσις — девственное зарождение, у растений — апоми́ксис, ἀπο- +μῖξις, несмешение) — так называемое «однополое размножение» или «девственное размножение» — одна из форм полового размножения организмов, при которой женские половые клетки (яйцеклетки) развиваются во взрослом организме без оплодотворения. Хотя партеногенетическое размножение не сопровождается слиянием мужских и женских гамет, партеногенез всё же считается половым размножением, так как организм развивается из половой клетки. Считается, что партеногенез возник в процессе эволюции раздельнополых форм.

========== Глава 13. Зеркало. ==========

Всё можно пережить, даже когда рушится твой собственный, уютный, тщательно отстроенный личный мир. Когда от тебя отворачиваются те, кого ты считал самыми близкими и родными. Те, кто тебя оберегал, помогал, кому и ты была опорой. У Киры была община, большая и дружная, а теперь все отвернулись от неё. У Киры были родители, замечательные и любящие, но и они отвернулись от неё. У неё был Павел, но и он не всё говорил. А может, и ему не стоило доверять? Почему он так много ей не рассказал? У них было так много времени, чтобы поговорить, но они этого не сделали. И теперь Кира терзалась сомнениями. За что? Почему она? Гораздо проще сочувствовать, наблюдать, поддерживать. Но когда это происходит с тобой, когда твоя привычная жизнь превращается в руины, ты рискуешь остаться погребённым под ними. Осколки былой жизни сминают тебя, твою душу, а когда боль проходит или делает вид, что проходит, внутри остаётся зияющая пустота. Первой реакцией Киры на происходящее было чтение, так было ещё в Москве. Теперь всё было совсем по-другому. Она не могла отгородиться тысячей историй, её собственная вот-вот собиралась закончиться. А ведь счастье было так близко, она ведь даже была счастлива, если подумать, она была счастлива всё время. И вот теперь всё рухнуло в один момент и раздавило её обломками. Но она должна сражаться с внешним миром, убийцами, общиной, собой. Бог не хочет, чтобы мы были счастливыми, он хочет, чтобы мы были сильными.

– Почему ты мне не сказал?

Кира сидела на полу в отеле и смотрела в стену. Конечно, она должна была взять себя в руки, не закатывать истерики, но она хотела знать.

– Я бы мог соврать тебе, – ответил Павел. – Но я не хочу. Во-первых, всё не так просто, многое мне говорить нельзя. Сама понимаешь, секретность. Теперь, когда ты стала членом Ордена, я могу тебе многое сказать. Но мне не так много известно. Во-вторых, ты моя жена, и я банально хочу тебя защитить.

– Вы все можете защищаться от взора Видящих? – снова спросила Кира.

– Да, все, кто в Ордене.

– Как вы это делаете?

– Не знаю, это врождённое. Видимо, Видящие так часто вторгались в сознание предков, что они научились защищаться и передавать это на уровне генов. Малыш, – он сел рядом с ней, обнял, – прекрати себя изводить. Не ищи подвох там, где его нет. Я никогда тебя не брошу и не предам. Я не поступлю так, как поступили они. Я всегда буду за тебя и с тобой. Я буду тебя защищать даже от самой себя, от всего, что тебе угрожает, в том числе ценой своей жизни. Я тебя и смерти не уступлю. Перестань себя накручивать и видеть во всём предательство. Да, с тобой очень плохо поступили, но это не значит, что я сделаю так же. Мне казалось, что я заслужил твоё доверие.

– Я верю тебе. Но мне сейчас безумно страшно. Вся моя жизнь, её больше нет, и, возможно, я никогда не смогу вернуться к ней. А родители? Кто я? Кто я на самом деле? Что с моими настоящими родителями? Как так вышло, что меня выбросили? Как так можно поступить с собственным ребёнком? А если не выбросили, то как я оказалась на помойке? Рано или поздно мне придётся с этим разобраться. Смогу ли я жить дальше, не зная ответов на эти вопросы? Или мне надо просто забыть обо всём, отпустить и жить дальше?

Павел прижал Киру к себе ещё сильнее. Она не плакала, слёз не осталось, была только огромная дыра в груди. Она держалась за Павла, как за спасательный круг. Она приняла решение доверять ему, быть с ним, поддерживать его, помогать, опираться на него. И это решение она приняла не сегодня, а намного раньше, в тот день, когда впервые увидела его. Отступать поздно. У неё есть только он, он один во всём мире, теперь он её семья. Он тоже отказался от своей привычной жизни ради неё, ради её безопасности. Обычно мужчины так не поступают. Им тяжело менять свою устроенную и комфортную жизнь. Они ведь могли остаться дома? Могли ведь? Или он мог спрятать её, а сам искать ответы на вопросы? Мог ведь?

– Возможно, мы никогда не сможем вернуться домой, – сообщил Павел. – Я присмотрел нам домик на берегу залива Нортона.

– Аляска? – переспросила Кира.

– Слишком холодно?

– Нет, просто странно.

– Нисколько, просто маловероятно, что там будут искать. Все типичные беглецы пытаются прятаться в более тёплых странах, чтобы быть в бегах с комфортом. Но нас с тобой интересует не комфорт, а выживание.

Кира покрутила кольцо на левой руке, провела пальцем по камню.

– Я не хочу, как они, – вздохнула она

– О чём ты?

– Я не хочу, чтобы о нас не помнили, чтобы никого после нас не осталось. Я хочу оставить след.

– У истории любви со счастливым концом нет шансов попасть в историю, – пробормотал Павел.

– Нет, я не об этом, – ответила Кира. – Вот они жили, любили друг друга, были счастливы или не очень, у них была своя история, но её некому было рассказать, некому было их помнить, и они так и умерли. Что с ними случилось? Почему кольца так далеко друг от друга оказались? Как они умерли? Почему от них не осталось ничего, кроме колец? Почему их души до сих пор в этих кольцах? Их историю рассказать некому. Никто не говорит: «Эти кольца носили наши предки, они пришли из другого мира, и мы их праправнуки».

– Ты хочешь ребёнка? – Павел поднял бровь.

– Ты мне, помнится, заявил, что когда-нибудь у нас обязательно будут дети, – Кира сильнее прижалась к нему.

– Подходящего времени не будет никогда, – сказал Павел. – Нам остаётся только принимать всё как есть и быть счастливыми даже в текущих условиях. Если это сделает тебя счастливой, то да. Но подумай над тем, что будет, если нас найдут, тебя поставят к стенке и пустят пулю в лоб. Думаю, что это крайне безответственно оставлять ребёнка одного в этом мире. Но я буду давать ребёнку любовь и заботу столько времени, сколько буду жив. Я понимаю, родная, тебе сейчас нужно за что-то держаться, во что-то верить. Так держись за меня, обещаю не подвести.